— Люди почему-то полагают, что Бог — мужчина. Но этому нет никаких доказательств.

Все резко ахнули, а следом раздалось тихое ржание и хихиканье.

Я почувствовала, что краснею, но все же продолжила.

— Идея о том, что Бог — это мужчина, принадлежит европейской школе. В Древней Греции…

— Ты хочешь сказать, что Бог — девчонка? — выкрикнул Эдди Эванс. — Значит у него есть сиськи и…

Класс взорвался смехом.

— Нет, это не то, что я хочу сказать, — громко ответила я. — Бог — не мужчина и не женщина.

— Значит он трансвестит? — поинтересовался с заднего ряда Джэй.

— Не трансвестит, а гермафродит, придурок, — поправила его Кэсси. — Это когда у тебя есть пенис и вагина.

Мисс Ховард покраснела, как помидор. Я не знала, что она сделает: упадет в обморок или начнет кричать. Она стала кричать, чтобы все упокоились, но никто не обращал на нее внимания. Тогда мисс Ховард повернулась ко мне.

— Давай сюда свой реферат и возвращайся на место. Мы уже достаточно наслушались.

— Вы не разрешаете мне продолжать? Я столько времени потратила на него.

— Жаль, что не смогла выбрать более подходящей темы.

— Но она была в вашем списке на выбор! Номер семь — «рассмотрите как различные культуры»…

— Садись на место, — гаркнула она.

Обычно закрыть рот и сделать, как говорят не являлось для меня проблемой, но неожиданно для самой себя я сказала:

— Это не справедливо. Вы сами дали эту тему.

— О-о-о! — дружно воскликнул класс.

— К директору, Джулия.

Стало так тихо, что можно было бы услышать, как падает булавка. Под всеобщими взглядами, я собрала учебники и вышла. Видели бы вы ее лицо. Она не могла подумать, что отличница Джулия Де Вито посмеет ей перечить.

Мои ноги были ватными, наверное, от стресса. Папа убьет меня, если ему придется отпрашиваться с работы, чтобы прийти на разбирательство. Или, наоборот, станет гордиться тем, что я стояла на своем? Сомневаюсь в этом.

По дороге я решила зайти в туалет. Мне нужно было несколько минут, чтобы лицо вернуло свой естественный цвет.

Все знали Диану «туалетную леди». Ей было в районе сорока, у нее были обесцвеченные светлые волосы и татуировки по всему телу. Она целые дни проводила возле туалета для девочек, чтобы там не происходило ничего скверного — никаких наркотиков, драк или… самоубийств.

— Привет, детка. — Диана протянула руку, чтобы взять мой пропуск, но я покачала головой.

— У меня его нет.

— Почему?

— Меня отправили к директору, но мне нужна минутка, чтобы…

— Ладно, заходи, милая.

Наши туалетные комнаты были похожу на мини-версию бруклинских трущоб — также завалены мусором и расписаны граффити, в основном в гангстерском стиле: «НС рулят», «Мексиканские телки — мерзкие сучки», «Калеки» — грязные шлюшки..

Главными виновниками этого были НС или Настоящие Сучки — самая крупная женская банда в школе. Я много времени провела на унитазе за расшифровкой их надписей. Зная немного латинский и креольский, можно было прочесть любой код.

Я плеснула в лицо холодной водой, чувствуя себя после этого немного лучше, а потом промокнула влагу коричневым бумажным полотенцем, стараясь не размазать тушь. Пригладив волосы, поблагодарила Диану и направилась в кабинет декана.

— Эй, обернись!

Я подпрыгнула, услышав за своей спиной голос. Повернувшись, увидела Блэка Чака.

— Чак, как дела?

— Я же говорил тебе не называть меня Чаком. Теперь я Блэк.

— Что это за имя — «Блэк»?

— Мое, Джу.

Я закатила глаза.

— Сколько раз просить тебя не называть меня так. Все будут думать, что я еврейка.

— И что? Разве в этом есть что-то плохое?

— Конечно нет, но…

— Никаких «но». Куда идешь, Джу? И не говори, что прогуливаешь. Только не мисс Де Вино.

— Вообще-то, мисс Ховард отправила меня к директору.

— Да, конечно.

— Серьезно. Я сказала, что Бог — не мужчина и что у него нет члена. Она расстроилась.

Блэк Чак разразился смехом.

— Что ж, если дело идет к отстранению от занятий, то я просто обязан проводить тебя.

— Ты так мил.

Он привел и оставил меня в месте назначения.

— У тебя спадают штаны! — прокричала я вслед его удаляющейся спине.

— Так и должно быть!

Офис директора представлял собой большое помещение с дюжиной оранжевых пластиковых стульев и состоял из нескольких кабинетов. Раньше здесь обитали методисты, но администрация школы переселила их, когда поняла, что отстранение от занятий более популярно, чем консультации по поводу школьной программы.

Мне всегда было жаль тех, кого сюда отправляли. Сегодня я оказалась одной из них, на пару с сексуальным латиноамериканцем, который сидел возле двери в кабинет директора Халлетт.

Парень поднял голову, и мы встретились взглядами. Я быстро отвела глаза, и устроилась подальше от него. Он еще раз посмотрел на меня, а потом снова уткнулся в свой Ipod.

К моему несчастью, Халлетт оказалась на месте. Я сделала глубокий вдох, размышляя о том, что она со мной сделает.

Парню, казалось, было совершенно все равно. Он сидел и качал головой в такт музыке.

— Что, слишком громко? — спросил он, вытаскивая наушник.

— Нет, нормально, — не глядя на него, ответила я.

Я надеялась, что он отстанет, но парень продолжал смотреть на меня.

— У тебя неприятности или что-то еще?

— Я нахожусь возле кабинета директора.

— Это еще ничего не значит. Я здесь для того, чтобы получить пропуск. — Я подняла на него взгляд. Он улыбался мне спокойно и расслабленно.

— К сожалению, я здесь не по этому поводу.

— Сочувствую тебе. В старой школе меня и самого несколько раз отправляли к директору.

— А в какой школе ты учился?

— Ты ее не знаешь, если только не жила в Детройте.

— Детройт? Я слышала, что это место кишит бандами. Думаю, у тебя не будет проблем с тем, чтобы в Бруклине чувствовать себя как дома.

— Это не проблема вообще.

— А как ты оказался в Бруклине?

Он не успел ответить, потому что в этот момент Халлетт открыла дверь. Она была крупной женщиной с глазами, как у прокурора.

— Привет Эрик. Заходи. — Ее взгляд остановился на мне. — Я могу тебе чем-нибудь помочь, Джулия?

— Ну… Мисс Ховард хотела, чтобы я поговорила с вами.

— Хорошо. Увидимся через несколько минут. — Она запустила Эрика в кабинет и закрыла дверь.

Я вздохнула. Посмотрим, что она скажет, когда узнает почему я здесь.

Глава 2

Кью

Пока мы добирались на автобусе до дома, моя лучшая подруга Кью умоляла меня рассказать, как все было. Она уже знала о моем походе в кабинет директора и о том, что я была замечена за разговором с сексуальным парнем.

Мы ездили на специальном автобусе, который останавливался прямо возле школы. Это было очень удобно. К тому же, все знали, что болтаться на автобусной остановке на Ностранд-авеню — не самая умная идея. Там всегда что-нибудь происходило, и мы не хотели иметь к этому никакого отношения.

— Да ты должно быть шутишь. Что, правда, одну минуту?

— Правда-правда. Одну минуту и тридцать секунд максимум. Я рассказала ей о том, что произошло, и она попросила в следующий раз не вступать в дискуссию, чтобы не расстраивать миссис Ховард. Вот и все.

— Должно быть, она тебя любит.

— Она любит нас, — улыбнулась я. — Потому что мы хорошие.

Кью рассмеялась. Мы не были отличницами, но и от большинства остальных учеников тоже отличались. Мы затесались где-то между членами банд и ботаниками.

В школе, где правили бандитские группировки, было сложно оставаться в стороне от них. Но мы с Кью заключили соглашение в седьмом классе, что не будем вступать ни в одну из них. И с тех пор придерживались его. В школе действовало несколько банд: «Настоящие сучки» и «Настоящие ниггас» (группировка «Бладс1»), «Руки вверх» («Бладс»), «Мафия 66» («Крипс2»), «Крипсы с Флэтбуша» («Крипс»). Мы знали, кто является нашим другом и внимательно следили за тем, что говорим. Если бы кто-то решил, что мы ненавидим банды, то нападение на нас — было бы всего лишь вопросом времени.

У Кью была кофейного цвета кожа и широкий, подвижный рот, а также отличная фигура, изящная, но с грудью, которая привлекала бешеное внимание. Ее настоящее имя было Латиша Стэирс, но с годами оно трансформировалось в Королеву Латифу, Королеву и, наконец, просто в Кью.

— Зайдешь? — Приглашать ее в гости было нашим ежедневным ритуалом.

Если у нее не было занятий по танцам, она проводила у меня пару часов практически каждый день. Мне нравилась ее компания, а ей — возможность отдохнуть от матери и назойливых младших брата и сестры.

Кью всегда нужно было возвращаться домой на ужин ровно в пять тридцать. Иначе ее ожидала бы лекция о том, что молодежь совсем не уважает своих родителей. Лекция постоянно была одинаковой, однако периодически в нее вносились небольшие отклонения и изменения, как например, «Ты бы видела, как та мамаша ударила своего ребенка в магазине — радуйся, что я не обращаюсь с тобой также» или «Ее дочь пропустила один ужин — и забеременела, а ведь ей еще нет четырнадцати. Ты слышала меня? Четырнадцати!»

Да, вот такая была мама у Кью. Ее отец работал пожарным в городе, но с тех пор, как ее родители развелись, она видела его всего лишь пару раз в месяц.

Мы вышли возле сорок четвертого дома на углу Ностранд и Флэтбуш и перебежали дорогу на красный свет к зданию напротив стройки, где располагалась моя квартира. В пасмурные дни оно выглядело серым и депрессивным, как ад. Сегодня, в лучах сентябрьского солнца, отражающегося от кирпичей, я практически гордилась тем, где живу. Большинству моих друзей были доступны куда более худшие условия.