– Да, но я вернусь рано утром. Ты меня отпустишь? – встревожился Михаил.

– Что, это очень важное дело? – удивилась Дина и чуть отодвинулась, чтобы лучше видеть его лицо.

– Просто его надо сделать, – быстро ответил он. И переспросил настороженно: – Так ты впустишь меня утром?

Он боялся – все равно он оставался оборванцем, даже со всеми своими нынешними регалиями и заслугами и положением в социуме.

– Конечно! – удивилась его напряженному волнению Дина. – Только мне на работу надо будет…

– Слава богу! – Он перевел дух. – Я так боялся, что ты неправильно меня поймешь!

– Миша, как неправильно? Что ты бросаешь меня и убегаешь в тот самый момент, когда, по идее, все только начинается?

– Да, потому что выглядит все именно так…

Он запутался и поцеловал ее, пытаясь успокоиться.

Ну не выгнала же она его прямо сейчас.

Может, все хорошо будет!

– Ты же не знал, что у нас сегодня все так получится…

– Я знал, что будет фантастически! С самого начала, когда только тебя увидел. И еще я знаю, что я тебе не подхожу. Я детдомовец, я даже толком не понимаю, как нормальные семьи живут…

Вот он и высказал ей свои страхи. И, холодея внутри, ждал, что она ответит. Быть посланным далеко и насовсем все еще оставалось перспективой!

– Ну и что? Можно подумать, что те, которые росли в полных семьях, все живут счастливо и весело! При чем тут это, Миша? – поразилась она.

– Ну… Я же беспризорник был, шпана… А ты сильная, умница, красивая, вся такая… домашняя! Такие девочки совсем для других мальчиков предназначаются.

– Миша, ты Дуб, это точно! – возмутилась Дина. – При чем это? Главное – какой ты сейчас. Ты не сломался, а закалился, сильнее стал от всего, что на тебя свалилось. Ты – замечательный, настоящий, сильный мужчина! А я что-то среди папенькиных-маменькиных мальчиков таких не встречала в своей жизни!

Ему захотелось плакать.

От облегчения и радости, от предчувствия будущего счастья, от того, что она нашлась наконец и теперь рядом.

Он прижался лбом к ее лбу, загоняя слезы внутрь, перевел дыхание, поднял голову, заглянул ей в глаза и спросил:

– Ты выйдешь за меня замуж? – И опять затаил дыхание.

– Ну конечно, выйду, Мишенька! – рассмеялась она.

– Хорошо! – Он стал быстро ее целовать. – Диночка, хорошо, просто замечательно!


Зазвонил будильник, выставленный на сотовом телефоне на полчаса раньше их отправления. Мишка встал, нашел брюки, на поясе которых висел телефон, выключил будильник и принялся быстро собираться. Дина завернулась в плед и подошла к нему.

Михаил умудрялся делать три дела сразу: одеваться, целовать ее короткими поцелуями и говорить:

– Диночка, ты не ходи на работу, пожалуйста. Вот прямо завтра увольняйся. Как только я здесь все закончу, полетим в Москву и сразу поженимся, пока ты не передумала…

– Я не передумаю, ты не бойся!

Он уже стоял у дверей и никак не мог уйти. Дина его перекрестила, поцеловала, прижалась к нему и попросила:

– Не думай ни о чем плохом. Позвони, когда будешь возвращаться, я завтрак приготовлю.

– Не надо завтрак – тебя надо. Хотя завтрак – это тоже здорово!

Мишка поцеловал ее еще раз – на прощание – и выбежал из дома.

Он уже опаздывал.


Антон с Натальей не спеша дошли до гостиницы к положенному времени.

Ринков, не скрывая сожаления, объяснил ей, что если они придут раньше, то обязательно окажутся в постели, и ему будет сложно себя от нее «отдирать».

Они поднялись в номер, Антон созвонился с руководителем группы, чтобы узнать, все ли идет по плану.

Появился Мишка, сразу подошел к Наталье, взял ее ладони в свои руки и, заглядывая ей в глаза, попросил:

– Наточка, пожалуйста, позвони Дине, объясни ей как-нибудь нашу поездку, – он все еще немного опасался, не мог до конца поверить, что у них с Диной все будет хорошо.

– Конечно, Миша, ты не волнуйся, – пообещала Ната.

– Все, Дуб, пошли, – приказал Ринков.

Наталья поцеловала его в губы, Михаила – в щеку, перекрестила их обоих:

– С богом!


Как только мужчины ушли, она сразу позвонила Дине.

– Да, – Ната услышала, что Дина плачет.

– Диночка, не расстраивайся, пожалуйста, они действительно ушли по важному делу, – принялась уговаривать Наталья.

– Я и не расстраиваюсь! – продолжала плакать подруга.

Наталья успокоилась.

– Чего ты плачешь тогда, глупенькая! – прикрикнула она.

– От счастья!

– От этого не плачут, а радуются!

– Вот я и радуюсь. Он мне предложение сделал…

– И что ты ответила? Да прекрати реветь!

– Со-огласилась, конечно! Я же его всю жизнь ждала, – заревела Динка с новой силой.

– Или прекратишь плакать, или я сейчас приеду – сопли тебе вытирать! – притворно строго пригрозила Наталья, сама еле сдерживая слезы.

– Не надо приезжать, я сейчас успокоюсь. Мне поспать надо хоть немного…

– Вот и поспи. Теперь все хорошо будет!

– Я тебя люблю, Натка! Ты меня всю жизнь спасала, а теперь мужика родного привела…

– Ты меня только за это любишь?

– Нет, за твой стервозный характер тоже. И ни за что, просто так люблю!

– Я тебя тоже. Давай, Дин, попробуй уснуть.

– Ладно, умеешь ты подругу успокоить…


Антон с Михаилом подъехали к пляжу, где в условленном месте их дожидалась спрятанная сумка со всем необходимым. Мишка вышел и растворился в темноте. Через пять минут он вернулся, закинул сумку на заднее сиденье и сел на свое место.

Следующим пунктом плана значился частный дом на окраине города, в гараже которого они оставили машину с прокатными номерами – «девятку», пересели в нее и выехали на трассу.

Им предстояло провести еще примерно полчаса в пути, можно было поговорить и расслабиться.

– Я женюсь, командир! – весело сообщил Мишка.

– А она согласна? – уточнил Ринков.

– Да.

– Я рад. Везет же тебе, Дуб!

– А что, у тебя с этим проблема? – подивился Михаил.

– Пока, да, – Антон вспомнил, как Ната ушла от разговора о свадьбе. – Но я справлюсь.

– Кто бы сомневался!

Они помолчали, думая каждый о своем.

Через десять минут Антон выключил музыку – расслабон закончился, началась работа.

Ринков поставил машину возле пятиэтажки, на самой окраине города – вроде как кто-то из гостей остался на ночь.

Подъезжать ближе к интересующему их месту и светить в городе машину он считал лишним. Прихватив поклажу, товарищи спорым шагом направились из города.

Они нашли то место, которое Ринк присмотрел днем, – небольшая площадка между скалами, укрытая с двух сторон валунами. С третьей стороны располагался крутой спуск к морю.

Они переоделись в полную темную экипировку, ботинки, перчатки, натянули маски, рассовали по карманам необходимые приборы и приспособления.

Ринк поставил телефон на режим вибрации и закрепил его на ремне.

Дуб прилаживал нож к ноге и, увидев, что Ринк берет пистолет с глушителем, жестом спросил:

«Зачем?»

«На всякий случай», – тоже жестом ответил Ринков.

Они убрали свои вещи в сумку и спрятали ее здесь же, в камнях.

Попрыгали, поприседали, проверяя, все ли правильно закреплено, ничего не звякает, не брякает…

Поднявшись из укрытия наверх, они встали спинами друг к другу и медленно осмотрелись. Людей, машин, каких-либо шевелений и движений не наблюдалось.

«Пошли», – подал знак Ринк.

Они побежали, взяв сразу очень хороший темп, – совершенно бесшумные две быстрые черные тени, почти незаметные.

Им повезло, небо было безлунным, и черная южная ночь скрывала любое движение.

До нужного места расстояние оказалось приличным. На полпути у Ринка завибрировал телефон, он поднял руку вверх, предупреждая Дуба, перешел на легкий темп, достал телефон, прикрывая ладонью свечение.

Ему сообщили: «латыш» и «кореец» ушли из-под наблюдения, словно растворились.

Ринк убрал телефон, жест рукой – и мужчины взяли прежний темп.

Им надо выйти к старой, много лет неиспользуемой грунтовой дороге, которая вела к складу. Когда они до нее добрались, Дуб присел, разглядывая колею, Ринк стоял, прикрывая его, внимательно осматривая периметр.

«Одна машина. Совсем недавно. Грузовик. В сторону склада», – показал жестами Дуб.

Опля!

Вот тебе и легонькая прогулка!

«Вперед», – приказал Ринков.


Склад находился в очень удобном для военного времени месте.

Высокие скалы как будто расступались, пропуская дорогу до самого моря. Параллельно, справа в скале, – вход в пещеру, где и располагался склад. Вход был не виден как с моря, так и с берега, заметить его можно было только с противоположной стороны или подойдя вплотную к площадке перед дверью.

Берег здесь был совершенно непригоден для купания: на несколько километров в обе стороны – острые выступающие скалы, сильный прибой и глубина.

Найти эту заброшенную дорогу тоже было непросто: она пряталась за холмами, и съезд на нее практически исчез, вытертый временем.

Понятно, почему это место никто не посещал больше пятнадцати лет, да и тогда это было, скорее всего, случайностью.

Дорога спускалась вниз, под гору, на площадку у входа в склад, и дальше шла круто вниз к небольшому заливчику, искусственно расширенному и углубленному, с расчетом, видимо, на подход катера – для удобства погрузки.