В этот день он почти все время проспал, а когда проснулся, Кэсси заметила, что глаза у него блестят ярче, чем обычно. Она положила голову Билли к себе на колени, гладила его волосы, лоб. На закате его снова начал трясти озноб. Кэсси легла рядом и попыталась согреть его своим теплом.

— Спасибо, Кэсс, — прошептал он в темноте пещеры.

Она пролежала всю ночь, пытаясь согреть его в своих объятиях и моля Бога о том, чтобы их кто–нибудь нашел. Однако надежды на это почти не осталось. Может быть, им суждено провести здесь долгие годы. А может быть, они просто умрут здесь. Кэсси прекрасно понимала, что поиски наверняка уже прекратились. Возможно, их считают погибшими… как и многих других до них.

Всю ночь Билли колотил озноб, он стучал зубами от холода. Наутро у него начался бред. В этот день снова прошла гроза. Кэсси выпила слишком много дождевой воды, и у нее опять началась жесточайшая дизентерия. Живя на ягодах, листьях и дождевой воде, она теперь страдала от нее постоянно. Судя по тому, как свободен стал ей летный костюм, Кэсси сильно похудела.

В этот день Билли так и не пришел в сознание. Всю ночь Кэсси держала его в объятиях и тихо плакала. Никогда в жизни она не ощущала такого одиночества. И в довершение ко всему у нее, кажется, тоже началась лихорадка. Возможно, она подхватила какую–то тропическую болезнь. Плохи их дела…

На следующее утро Билли стало как будто получше. Он сел, потом прошелся по пещере, потом сказал, что пойдет поплавает. Кэсси пыталась возражать, говорила, что там холодно, но он настаивал, уверял ее, что ему жарко. Она не могла его остановить. Он пошел по воде туда, где виднелся обгоревший корпус самолета. Шторма его еще не смыли. Он лежал там как безмолвный упрек, как напоминание о том, что они потеряли. Для Кэсси он был последним напоминанием о Десмонде.

Билли проплыл мимо самолета, потом обратно. Когда он вышел из воды, Кэсси заметила, что он поранил и другую ногу. Но Билли, похоже, этого не почувствовал. Повторял, что все это ерунда. Залез на дерево, сорвал банан, съел его. Им овладел приступ какой–то необычной энергии, и в то же время он, казалось, совершенно утратил память.

Кэсси видела, что он не в себе. Он заговаривался, как–то странно смотрел на нее широко раскрытыми глазами, вообще вел себя крайне нервозно. К вечеру его снова начала трясти дрожь. Он беседовал с кем–то, неизвестным Кэсси, о каком–то автомобиле, о свечке, о маленьком мальчике. Кэсси представления не имела, о чем он говорит. Позже, ночью, он долго смотрел на нее, словно не узнавая.

— Кэсс…

— Да, Билли?

— Я устал.

— Это ничего. Поспи.

— Ты думаешь? Поспать?

— Да. Закрой глаза.

— Они у меня уже закрыты.

Однако Кэсси видела, что глаза его широко раскрыты.

— Здесь очень темно. Закрой глаза. Завтра утром тебе станет лучше.

Станет ли им когда–нибудь лучше?.. Кэсси чувствовала, как у нее самой усиливается жар. Ее тоже начал трясти озноб.

— Я люблю тебя, Кэсси.

Он произнес это как маленький ребенок. Кэсси вспомнились ее прелестные племянницы и племянники. Какие все–таки счастливые ее сестры, что у них есть дети!

— Я тоже люблю тебя, Билли.

На следующее утро, когда Кэсси проснулась, он все так же лежал, свернувшись калачиком, в ее объятиях. У нее затекла шея, болела голова. По–видимому, у нее начинается та же болезнь, что у Билли. Она заметила, что он тоже проснулся. Лежал неподвижно и смотрел на нее широко раскрытыми глазами. И тут Кэсси поняла, что он не дышит. Он умер ночью, у нее на руках. Теперь она осталась одна.

Кэсси долго сидела, глядя на него, не зная, что теперь делать. Как он мог ее покинуть… Она обхватила руками колени и долго плакала, раскачиваясь взад и вперед.

С ним, наверное, надо что–то сделать. Убрать, как–то похоронить… Позже, во второй половине дня, Кэсси вытащила его из пещеры, руками вырыла неглубокую яму в песке у скал и положила его туда. Ей вспомнились его слова о том, что он хотел бы закончить свою жизнь на острове. Так и получилось. Когда он это сказал? Когда–то давным–давно, в другой жизни. В другом мире, который она никогда больше не увидит, теперь Кэсси это знала наверняка. Она умрет так же, как Билли.

Она опустилась около него на колени. Веснушки казались огромными на его исхудавшем лице. Кэсси коснулась его щеки, погладила волосы.

— Я люблю тебя, Билли.

На этот раз он ничего не ответил. Кэсси осторожно засыпала его песком и ушла.

Всю ночь она просидела в пещере, голодная, дрожащая, одинокая. Есть она не могла, даже пить ничего не могла. Наутро она почувствовала страшную слабость. Ей все время казалось, будто она слышит голос матери. Похоже, она умирает, как и Билли. Сколько ей еще осталось жить? А впрочем, это не имеет никакого значения. Для чего ей теперь жить? Крис погиб, Билли больше нет, Ник для нее потерян навсегда, замужество кончилось полным крахом. Она загубила самолет Десмонда. Она всем принесла одни несчастья.

Шатаясь и спотыкаясь, Кэсси побрела на берег. Несколько раз упала по дороге. Она чувствовала, что у нее не хватит сил, чтобы подняться в горы за водой. Да это теперь и не имело никакого значения. Поддерживать жизнь… Нет, это требует слишком много сил.

Взошло солнце. Кэсси казалось, что она слышит чьи–то голоса. Множество голосов. На горизонте показался корабль. Огромный корабль. Он приближался к берегу… Не имеет значения. Все равно они ее не увидят.

Военный корабль США «Лексингтон» находился в этой части Тихого океана на маневрах. Обычно он регулярно курсировал вдоль этих островов, однако в последний месяц отходил на другие позиции. Кэсси ничего этого не знала, поэтому ушла обратно в пещеру и легла там. Она замерзла… снаружи слишком холодно… и слишком много голосов.

«Лексингтон» продолжал обход в сопровождении двух других кораблей меньшего размера. Именно с одного из этих кораблей заметили обгоревший корпус «Северной звезды», торчащий из воды примерно в миле от острова.

— Что это, сэр? — спросил вахтенный у офицера, стоявшего рядом.

Тот улыбнулся:

— Похоже на пугало.

И действительно, с этого расстояния «Северная звезда» очень напоминала воронье пугало. Большая часть самолета скрылась под водой, однако от него осталось так мало, что обгоревший скелет все еще держался на плаву. Взглянув на него еще раз, офицер поспешно отдал приказания.

— Может быть, это тот самый самолет, на котором летели О'Мэлли и Ноулэн? — взволнованно спросил один из младших офицеров.

— Не думаю. Их самолет скорее всего упал примерно в пятистах милях отсюда. А что это такое, понятия не имею. Давайте подойдем поближе.

Они медленно приблизились к берегу. Моряки направили бинокли на неизвестный предмет. Он постоянно ускользал из поля зрения, то скрываясь под водой, то снова выплывая на поверхность, однако теперь ни у кого не оставалось сомнений в том, что перед ними часть самолета. Виднелась половина капитанской рубки. Одно крыло отлетело, другое обгорело до самого каркаса и расплавилось.

— Ну что там? — кричал один из моряков другому.

— Пошлите нескольких человек, — распорядился офицер. — Надо доставить это на борт.

Через полчаса останки самолета лежали на палубе. От него мало что сохранилось, однако один небольшой обломок сказал морякам обо всем. Они ее обнаружили. Всем были знакомы эти зеленые и желтые цвета. И остаток надписи, на котором они прочитали слово «звезда». Позвали капитана, и через несколько минут никто уже не сомневался — они нашли то, что осталось от «Северной звезды». Самолет обгорел до основания. По–видимому, здесь произошел мощный взрыв. И никаких человеческих останков. Они тщательно все осмотрели. Никаких следов Кэсси или Билли.

Связались по радио с сопровождающими кораблями и со всеми другими, находившимися в этом районе. К вечеру все они уже прочесывали воды океана на этом участке в поисках человеческих тел в спасательных жилетах. Послали радиограмму и на берег. В Лос — Анджелесе вышел внеочередной специальный выпуск новостей. Десмонд Уильямс услышал его еще до того, как ему позвонили. Найдены обломки самолета, но нигде поблизости никаких признаков людей. Прошло уже семь недель с тех пор, как Кэсси О'Мэлли и Билли Ноулэн пропали. Маловероятно, что они еще живы. Маловероятно, но возможно.

Поиски возобновились снова. Несколько групп спасателей послали прочесывать близлежащие острова. Их оказалось три. Два — вполне приличных размеров, третий — совсем крошечный. И растительности на нем, по–видимому, недостаточно, чтобы человек смог продержаться на ней хотя бы неделю, не говоря уж о месяце. Тем не менее руководитель поисковых групп распорядился прочесать и этот островок. Они ничего не нашли, никаких признаков жизни. Ни клочка одежды, никаких предметов, которые указывали бы на присутствие человека.

Кэсси слышала голоса… множество голосов все ближе, все громче. Может быть, и Билли слышал то же самое перед смертью? Она его так и не спросила…

Послышались свистки, звон, крики. Кто–то кого–то громко звал. В лицо ей ударил яркий луч света. Кэсси решила, что умирает. Снова громкие голоса, новый сноп света ослепил ее. Она закрыла глаза, спасаясь в забытьи. Слишком утомительно вслушиваться в эти голоса. Она устала.

Очнувшись, она почувствовала, что ее куда–то волокут… Так же как она сама недавно волокла Билли.

— Сэр! Сэр!

Три раза громко прозвучал свисток — сигнал о том, что требуется помощь. Подбежали еще четыре человека. Увидели маленькую пещеру. У входа стоял один из спасателей. По лицу его текли слезы.

— Я нашел ее, сэр!.. Я ее нашел…

— О Господи!

Она лежала в полубессознательном состоянии, смертельно бледная, высохшая, как скелет, вся грязная, ужасно пахнущая. Что–то бессвязно бормотала и постоянно повторяла имя Билли. Все они сразу узнали эти ярко–рыжие волосы и летный костюм. Она дышала часто и прерывисто. Это просто невероятно, что она еще жива.