Пренебрежение Ника, однако, нисколько не уменьшило восторга Кэсси.

— Да ладно тебе, Ник. Ты просто злишься оттого, что она женщина.

— Вовсе нет. Если бы это совершила Джекки Кокрэн, я бы сказал: здорово. Просто я считаю, что Эрхарт для этого не годится. В Чикаго я разговаривал с одним парнем, который ее знает, и он признался мне: ни она, ни самолет не готовы к такому перелету. Но Патнэм хочет извлечь все, что можно, из рекламной шумихи. Честно говоря, мне даже жаль эту Амелию Эрхарт. По–моему, ее просто используют. Наверняка муж ее к этому принудил.

— А по–моему, ты похож на лису с виноградом. Помнишь: «зелен виноград»?

Так Кэсси поддразнивала Ника, пока они вместе пили кока–колу. Эти встречи превратились в ритуал, любимый обоими. Ни за что на свете они бы от него не отказались. Подумать только, что это продолжается уже ровно год.

— Вот посмотрим, что ты скажешь, когда она побьет все рекорды.

Ник покачал головой.

— Ничего подобного не произойдет. — Он улыбнулся, отчего в уголках глаз появились тонкие нити морщинок, как в те минуты, когда он смотрел на солнце. — Я бы скорее поставил на тебя… через несколько лет. — Он и подшучивал над ней, и в то же время говорил серьезно.

— Точно. А спорить будешь с моим отцом, да?

Они так и не решили, как лучше рассказать Пэту о том, что Кэсси теперь летает и, по мнению Ника, стала одной из лучших летчиц, каких он знал в жизни. Ник пообещал, что совсем скоро выберет подходящий момент для разговора с Пэтом О'Мэлли.

Через две недели должен был состояться воздушный праздник в Пеории. Ник тренировал Криса, такого же надежного и неоригинального, как всегда. И такого же незаинтересованного. Парень и в соревнованиях собирался участвовать только для того, чтобы угодить отцу. Крис хотел попытаться поставить рекорд в наборе высоты, хотя и сомневался, что у него это получится. Фигуры высшего пилотажа его по–прежнему пугали. Однако отец с сыном немного усовершенствовали «белланку», поставив турбогенератор на мотор.

— Как бы мне хотелось полетать на «белланке»!

— И мне тоже этого хочется. В будущем году мы так и сделаем.

— Ты правда думаешь, что я смогу?

Кэсси пришла в восторг. Хотя до этого еще целый год, но теперь есть по крайней мере о чем мечтать. Даже больше, чем о колледже.

— А почему бы и нет, Кэсс? Ты летаешь лучше любого из тех парней. Это произведет на них впечатление, может, немного их подхлестнет. Поверь, им это необходимо.

— По–моему, среди участников состязания есть очень хорошие летчики.

За последние годы Кэсси видела немало впечатляющих фигур высшего пилотажа на воздушных праздниках. Однако теперь она знала, что может летать не хуже, а может быть, даже лучше многих.

Довелось ей стать свидетельницей и нескольких трагических случаев, которые, отнюдь не были редкостью на показательных воздушных выступлениях. Именно из–за этого Уна в конце концов заставила Пэта отказаться от участия в таких полетах — слишком опасными могли оказаться фигуры высшего пилотажа. Однако он по–прежнему любил смотреть, как это делают другие.

— Ну что, хочешь поднять меня еще раз и показать какие–нибудь из своих штучек? — спросил Ник после того, как они поели.

Иногда в хорошую погоду, если время позволяло, как сегодня, они поднимались во второй раз и еще немного тренировались.

— Тебе не мешает еще поработать над взлетом и посадкой при перекрестном ветре.

— Ну уж прямо! Посадку я выполняю лучше тебя.

— Не скромничай, дорогая!

На этот раз он позволил своей ученице сесть сзади, и, как всегда, Кэсси его не разочаровала. «Господи, как она великолепна! — думал Ник. — Как жаль, что нельзя включить ее в число участников показательных выступлений уже на этом празднике».

Однако за два дня до праздника Кэсси сидела, не отрываясь от радиоприемника, не в силах поверить тому, что услышала. Самолет Амелии Эрхарт упал в воду где–то неподалеку от острова Хоуленд в южной части Тихого океана. Для Кэсси, как и для большинства, эта новость оказалась громом среди ясного неба. Для всех, кроме, пожалуй, ее отца, не устававшего повторять, что место женщины на кухне, а не в самолете, не в воздухе. Кэсси вспомнила слова Ника о том, что Эрхарт не сможет справиться с тяжелым самолетом. Да и другие люди, хорошо знавшие ее, говорили, что летчица не готова к такому трудному перелету. Все восприняли случившееся как национальную трагедию. Правительство немедленно включилось в поиски. Прошло два дня, но Амелию Эрхарт так и не нашли.

Вот почему в день праздника Кэсси без особого энтузиазма наблюдала за воздушными трюками других летчиков.

— Выше нос! — услышала она знакомый голос. — Ты что такая мрачная?

Перед ней стоял Ник в бумажной шляпе с горячей сосиской в одной руке и банкой пива в другой.

— Извини, — слабо улыбнулась Кэсси. — Я просто думала о…

В течение двух последних дней она практически не ложилась, каждую минуту ожидая новостей об Амелии Эрхарт. Но их не было. Ничего так и не обнаружили. Амелия исчезла бесследно.

— Знаю я, о чем ты думала. Ты думаешь об этом с того самого дня, как она поднялась в воздух. Ничего хорошего тебе это не даст. Нечего сходить из–за нее с ума. Помнишь, что я тебе говорил когда–то? Мы все рискуем. Мы все это сознаем. И принимаем. Она тоже. Она просто сделала то, что хотела.

Ник угостил ее сосиской, и Кэсси не отказалась. Может быть, он и прав… Может быть, Амелия Эрхарт имела право погибнуть именно так. Кто знает, если бы ей предложили выбор: старость в кресле–качалке или мгновенная смерть в самолете «Локхид», — может быть, она предпочла бы последнее. И тем не менее Кэсси не могла вынести мысли о том, что Амелия погибла так ужасно. Для нее это означало гибель легенды.

— Наверное, ты прав. Просто это очень грустно.

— Согласен. Конечно, это печально. Такой исход всегда вызывает грусть. Но как я сказал, мы все рискуем, и многим из нас это даже нравится. Тебе, например. — Ник приподнял подбородок Кэсси. — Ты, маленькая безрассудная дурочка, поступила бы точно так же, появись у тебя хоть малейшая возможность. Но запомни: если когда–нибудь тебе взбредет в голову отправиться в такой же дурацкий перелет вокруг земного шара, я сам подожгу твой самолет. Запомни это.

— Благодарю. — Кэсси наконец улыбнулась.

Неожиданно Ник в волнении схватил ее за руку:

— Смотри, смотри… это Крис… Ну, давай, давай, выше, выше…

Самолет Криса почти скрылся в вышине. Он летел на «белланке» Ника, и они очень надеялись, что Крис выиграет приз на высоту. При его серьезном отношении к делу и крепких руках он вполне мог добиться победы в этом виде соревнований. Не обладая ни одним из качеств сестры, Крис, однако, мог похвастать терпением и выносливостью. Сейчас даже Ник поразился тому, как высоко ему удалось подняться.

Когда самолет Криса приземлился, они поспешили туда, где ожидали Уна, Пэт и сестры Кэсси с детьми. Глиннис и Мэган снова ходили беременные, почти на сносях. Глядя на Колин, Уна решила, что та тоже в интересном положении, только пока не говорит об этом. У Мэган и Колин это будет уже четвертый ребенок, у Глиннис — пятый.

— Тем лучше, — прошептала Кэсси на ухо Нику. — Пусть рожают сколько хотят. Тем более если у меня детей вообще не будет.

В последнее время ей все чаще стало казаться, что сама она не хочет ни мужа, ни детей.

— Не обманывай себя, Кэсс. У тебя тоже будут дети. А как же иначе?

Ник не верил девушке, когда она повторяла, что не хочет ни мужа, ни детей. Да и сама Кэсси до конца в это не верила. Но сейчас она хочет только летать.

— Почему это ты так уверен, что у меня будут дети?

— Потому что ты родом из семьи, где все размножаются как кролики.

— Вот спасибо! — расхохоталась Кэсси.

Она еще продолжала смеяться, когда появился Бобби Стронг. Наконец–то он ее нашел. Смущенно взглянул на Ника, снова испытывая знакомое ощущение, что тот его за что–то не любит.

Через несколько минут Ник отошел поболтать с другими летчиками.

Еще полчаса спустя объявили, что Крис получил первый приз за рекордную высоту. Отец был вне себя от гордости и тут же отправился на поиски сына. Уна с девочками пошли за напитками. Бобби остался с Кэсси смотреть выступления других летчиков. Они наблюдали за тем, как маленькие красные, голубые и серебристые самолеты проделывают в воздухе замысловатые трюки — «ленивый штопор», «бешеные восьмерки», «двойные восьмерки» и другие фигуры. Некоторые из них Кэсси видела впервые и даже никогда не слышала, что можно делать подобное. От волнения у нее дыхание перехватывало. В какой–то момент все в ужасе вскрикнули и затаили дыхание — катастрофа казалась неминуемой. Но в последний момент все обошлось. Кэсси к такому уже привыкла, и все равно каждый раз это необыкновенно волновало.

— О чем ты сейчас думала?

Бобби, оказывается, внимательно наблюдал за ней. В тот момент когда один из самолетов выполнял «наружную петлю», на лице девушки появилось выражение восторга, оно словно осветилось изнутри. Кэсси знала этот трюк. Его изобрел Джимми Дуллитл еще десять лет назад, и каждый раз этот трюк поражал ее воображение. Летчик завершил выступление эффектным низким обратным пассом в стороне от толпы, так чтобы никого случайно не задеть. Бобби в это время зачарованно наблюдал за Кэсси.

Девушка обернулась к нему с печальной улыбкой.

— Я думала о том, как бы мне хотелось быть там, наверху, и проделывать все эти трюки, — честно ответила она. — Господи, как это здорово!

Да, единственное, чего ей хотелось, — это быть среди них.

— А меня бы там обязательно затошнило, — так же откровенно признался Бобби.

Кэсси улыбнулась:

— Наверное. Даже меня укачивало несколько раз. Это происходит из–за отрицательной гравитации, при потере скорости, перед тем, как снова набираешь высоту. Ощущение такое, как будто желудок сейчас вылетит изо рта. Но ничего, обошлось…