– Перед кем я раздвигаю ноги – тебя больше не касается, – нарочито спокойно произнесла Трейси.

– Просто скажи: почему? Как ты вообще с Мариотти связалась?

– Как? – вспылила она. – Потому что на меня свалилась куча дерьма, и он оказался рядом со мной! Он помог! – «Не ты!» так и повисло в воздухе.

– Я пытался поговорить: звонил, приезжал. Ты не хотела видеть меня! – всплеснув руками, возразил Брендон. Она фыркнула, распаляясь еще больше. – Почему ты ко мне не обратилась, не пришла…

– Я приходила, – оборвала Трейси.

– Когда?

– Когда ты был с Наташей, – опустошенно выдохнула она. Брендон всего на секунду опустил глаза, плотно сжимая губы, но этого было достаточно. Если раньше Трейси могла только предполагать, то теперь знала наверняка: он с ней спал.

– Нет ничего между нами, – Брендон устало облокотился о стол. – Было, один раз, той ночью.

Трейси отвернулась к витражной стене, отделявшей просторную столовую от шумного города. Было ли это изменой? Она не знала, но думала, что больно от признания уже не будет. Она ошибалась.

– Я думал о тебе, – Брендон сделал еще одно признание.

– Поэтому ни разу не позвонил? – не поворачиваясь, прошептала она.

– Много мы глупостей наделали, – Брендон невесело хмыкнул и подошел к ней: положил руки на плечи и чуть сжал.

– Я тогда действительно ничего не говорила Меган, но в твой блокнот заглядывала, я не хоте…

– Да к черту всё. Это уже не важно. – Он повернул ее к себе, осторожно взял за подбородок и спросил: – Ты любишь его?

– Я… я не знаю. Уже не знаю, – потрясенно прошептала Трейси. Хотя она знала: она любила Марко. Она любила Брендона. Но как такое возможно?! Они были такими разными и неуловимо похожими. Они оба крепко вошли в ее жизнь, разрывая сердце на части. Трейси не обратила внимания на предательские слезы, обжегшие щеки, пока не заплакала громко, надрывно, с всхлипами. Выплакивая всё, что произошло с ней за последние месяцы.

– Тише, тише, детка.

Трейси прижалась к нему, уткнувшись носом в грудь, пачкая белую сорочку горькими слезами. От Брендона пахло одеколоном и французским земляничным мылом, которое так нравилось ей. Она подняла лицо, и он начал целовать ее, легко и нежно, собирая соленую влагу. Трейси сама потянулась к его губам, заново изучая, вспоминая их вкус. Его поцелуи были такими забытыми, такими приятными. А дальше все произошло, как в сумеречной зоне, на грани жизни, между тем и этим светом.

Движения Брендона были резкими, изголодавшимися. Трейси пропустила момент, когда осталась совершенно обнаженной, прижатой к прохладным простыням, а он – сверху: обжигал губами грудь, ласкал бедра, вырывая тихие нетерпеливые стоны. Она сама подалась вперед, выгнулась ему навстречу, призывая не медлить и взять то, что она так откровенно предлагала. И Брендон взял: резко, с рваным стоном, вошел в нее, впиваясь яростным поцелуем в губы. Именно в этот момент Трейси поверила ему: он думал о ней и скучал. А потом всё потеряло смысл: только наслаждение, яркое и чистое, и горячее дыхание на ее макушке. Они долго лежали, обнявшись, слушая тишину. Трейси положила голову ему на грудь и обвила его ногу своей.

– Расскажи мне всё, с самого начала.

Трейси, вздрогнув, села в постели, прикрываясь одеялом. Как рассказать ему о другом мужчине?

– Это не праздное любопытство, – замечая ее смятение, продолжил он, – я волнуюсь. Это всё очень серьезно. Чтобы понять, как действовать дальше, я должен знать, что происходит, а главное, что ты делала для него, в каких делах замешана.

– Нет! – испуганно запротестовала Трейси. – Только не ты. Ты не должен вмешиваться. – Она боялась. За него боялась даже больше, чем за себя. Она помнила угрозу Марко. – Я просто расстанусь с Марко и… и… – Трейси не смогла договорить, потому что одна только мысль об этом заставила сердце упасть куда-то вниз, разбиваясь на осколки. Она, кажется, сошла с ума, запутавшись в лабиринте собственных чувств.

А Брендон смотрел на нее с горькой улыбкой, видя отражение мыслей на красивом лице, а еще он боялся: если бы Трейси была очередной девочкой Мариотти, то никаких проблем. Но, как он успел узнать, она крепко вошла не только в его постель, но и жизнь. Он ведь знал Марко, дружен не был, но пересекался, а его отец – один из клиентов – до сих пор благодарен и постоянно приглашает в Лас-Вегас почетным гостем в свой игровой комплекс. Брендон был уверен: Марко не отпустит Трейси. Ни как адвоката, знающего много, ни как женщину. Особенно, как женщину.

– Не волнуйся за меня, – ободряюще улыбнулся он, – всё будет хорошо. – Брендон протянул ей руку. – Ты мне веришь?

– Верю, – шепотом отозвалась Трейси, вкладывая свою ладонь в его.

Два следующих дня Трейси находилась в каком-то нервозном, лихорадочном ожидании возвращения Марко. Он не звонил – и уже за это она была благодарна. Ей нужно успокоиться и собраться перед этой встречей. Но она до сих пор не знала, что ему сказать, как объяснить их разрыв, а еще – как помочь: как максимально безопасно для Тома предупредить Марко, что против него ведется расследование? Пока у нее не было ответов на эти вопросы, но Трейси надеялась, что слова придут, когда они встретятся. А еще она верила, что он не способен причинить ей вред: ни моральный, ни физический. Брендон ее уверенности не разделял.

Они долго говорили той ночью и, судя по выражению его лица, когда Трейси рассказала, какую роль играла в некоторых криминальных схемах по отмыванию денег, у нее у самой могут быть большие проблемы с законом. С Брендоном они больше не виделись, но расстались на том, что она не должна ничего предпринимать и постараться вести привычный образ жизни, но Трейси решила по-другому. Она не будет сидеть и покорно ждать, что будет. Она обязана взять свою жизнь под контроль и снова стать независимой!

Но пока Марко не вернулся – это должно было произойти со дня на день, – Трейси пыталась жить в обычном ритме, поэтому согласилась на встречу с клиентом, не задумываясь. Она собиралась принять мистера Пола Тэсту в своем кабинете в офисе, но он по приезде посетовал на излишнюю занятость и предложил совместить ланч и беседу. Трейси приняла приглашение.

Водитель серебристого кадиллака вежливо распахнула перед ними заднюю дверь, а мистер Тэста галантно помог Трейси устроиться на сидении. Автомобиль влился в поток и она, дежурно улыбнувшись, принялась ненавязчиво изучать клиента. В возрасте, ближе к семидесяти – глубокие морщины, прорезавшие лоб, подтверждали ее догадку, – но выглядит не старым, а солидным. Дорогой костюм, приятные манеры, располагающая внешность, только пара роскошных перстней выбивались из картины, делая его образ немного кичливым. Трейси бросила взгляд в окно – они выехали на манхэттенский мост.

– Мистер Тэста, мы собираемся обедать в Бруклине? – с вежливым спокойствием поинтересовалась она, хотя подумала, что очень поспешно приняла приглашение этого пожилого джентльмена, и что, по сути, ничего о нем не знает.

Он, повернувшись к ней, мягко улыбнулся, складывая руки в замок, но выражение его глаз – холодное и пустое – не понравилось Трейси. Она подавила плохое предчувствие, ожидая ответа.

– Я хочу кое с кем вас познакомить. Это важно для нашего разговора. – Больше Пол Тэста не произнес ни слова, пока кадиллак не притормозил у низкого здания с забором из металлической сетки по периметру. Дурное предчувствие стало бить набатом по ушам, а когда Трейси вышла и поняла, где находится, оно уже вопило, заставляя сердце бешено врезаться в грудную клетку.

– Я не понимаю… – Она бросила сдержанный взгляд на табличку с номером и адресом бруклинской скотобойни. – Зачем вы привезли меня сюда? – холодно спросила она.

– Пройдемте, мисс Полански, – он галантно пропустил ее вперед. Трейси не двинулась с места. Пол Тэста согласно кивнул, но глаза его опасно блеснули. – Джо!

Водитель вышел из машины и ничего цивилизованного в нем не осталось. Крупный, с размытыми чертами лица и коротко остриженными темно-русыми волосами. Под серым пиджаком бугрились мышцы и выглядел он так, будто не привык носить подобную одежду. Он больше напоминал вышибалу в клубе, нежели водителя у респектабельного пожилого джентльмена. И почему только сейчас Трейси заметила его несоответствующую положению внешность?

Мужчина не снял темных очков, но ей и не нужно было видеть выражение его глаз: он выразительно скользнул взглядом по кремовой блузке, особенно задерживаясь на высокой груди.

– Ну что, красотка, – хватая ее за локоть, тихо сказал Джо, – я только рад помочь. – Трейси поняла, что он в любом случае исполнит приказ: если надо будет тащить – потащит за волосы. Она выдернула руку, избавляясь от услуг сопровождения, но не тут-то было: Джо только усилил захват – становилось больно.

– Джо, – последовал тихий окрик, и тот сразу отпустил.

Они шли по каменной дорожке среди разбросанных по территории рабочих цехов, и ничего страшного или неприятного Трейси не видела. Пока. Они повернули за угол, и она сморщила нос: в лицо ударил запах крови и выгребной ямы.

– Здесь забивают скот, – пояснил Пол Тэста. Джо хмыкнул, видимо, заметив, как побледнела Трейси. Она старалась не смотреть по сторонам, не видеть, как в открытом настежь загоне алела кровь. Много крови.

Куда именно ее ведут Трейси не знала, но вопросы задавать боялась. Здесь не от кого ждать помощи. Они прошли еще чуть-чуть, останавливаясь в самой дальней части двора. Здесь собаки грызли еще свежие останки животных, а на пожухшей от жгучего солнца траве валялись пожелтевшие кости. Трейси сглотнула, когда Пол резко замер возле одного из вольеров, и двое доберманов, обеспокоенно подняв уши, зыркнули на пришельцев черными глазами.

– Я не пойду, – замотала головой она, когда Джо открыл клетку. – Я не пойду! – Трейси истерично взвизгнула, испытывая дикий страх перед бойцовскими собаками.

– Джо, – не повышая голоса, приказал Тэста, и Трейси буквально впихнули в вольер, оставляя синяки на руках, так сильно она упиралась. Потом клетка закрылась. Обе собаки поднялись, принюхиваясь, делая уверенные, даже элегантные, шаги в ее сторону. Трейси вжалась в стальные прутья и обернулась, собираясь молить о пощаде, но никого уже не было. Она осталась одна. Пес, тот, что крупнее, утробно зарычал, второй подхватил, затем собаки бросились, а Трейси закричала. Надрывно, испуганно.