Лейк Оливия - Крылья бабочки

– Вот черт! – воскликнула Трейси, наткнувшись на письмо из к Калифорнийской ассоциации адвокатов. – Мне нужно срочно в Сан-Франциско.

– А что случилось?

– Надо аттестацию пройти для подтверждение патента. Не пройду – отзовут разрешение на практику в Калифорнии. Сидни, пожалуйста, забронируй билет на сегодня.

– На сегодня? – встрепенулась она. – Я, по-твоему, волшебница что ли?

– Пожалуйста, – выходя из кабинета, взмолилась Трейси. – Я знаю, ты всё можешь. – Она поспешила к старшему партнеру – необходимо согласовать отъезд, – напоследок услышав, как Сидни фыркнула на такой откровенный подхалимаж.

Самолет приземлился в аэропорту Сан-Франциско в четыре утра – Трейси клевала носом в такси, надеясь, добраться до отчего дома минут за двадцать и сразу завалиться спать. Утром ехать в ассоциацию, но для начала сон, пусть всего пару часов. Она хотела сразу поставить будильник, затем удрученно бросила мобильник в сумку – он разрядился еще в самолете.

Утром она быстро оделась, на ходу глотая кофе и закусывая свежей булочкой с клубничной помадкой.

– Сядь, поешь нормально, – опустив газету, прокомментировал лихорадочные сборы дочери Гаррет Полански – отец Трейси.

– Пап, некогда, опаздываю.

– Дорогая, – сложив руки на груди начала Шарлотта, – ты живешь в постоянной спешке, а это…

– Ма-ма, – по слогам произнесла Трейси, сразу обрывая попытки залезть ей в голову. Шарлотта Полански – практикующий психотерапевт – практиковала, к сожалению для всего своего большого семейства, не только в клинике, но и дома

– Ну скажи хотя бы, как ты Роба уговорила улететь во Францию бухгалтером? – отбрасывая менторский тон, воскликнула Шарлотта.

– Потом, всё потом. Люблю вас, – убегая, крикнула Трейси. Она села в одолженную у отца машину, завела мотор и, включив телефон, ошеломленно застыла: от Марко было больше десяти пропущенных.

Она долго думала, стоит ли его предупреждать об отъезде, но решила, что сделает это уже по прилету. Они не планировали вчера встречаться – он был занят, а звонить на мобильный вечером Трейси не любила в принципе, все время боялась, что рядом может быть Анжела. Но, судя по всему, он ее искал и искал настойчиво. Трейси поставила телефон на громкую связь, набрала Марко и выехала из гаража.

– Да, – его голос, спокойный, низкий, через пару гудков заполнил салон.

– Привет, – бодро поздоровалась Трейси, Марко пару секунд молчал, но потом все же поздоровался. – Мне срочно нужно было улететь, я пропустила извещение от ассоциации

– Когда ты возвращаешься? – оборвал на полуслове Марко.

– Надеюсь, дня через два.

– Хорошо, позвони потом – скажи номер рейса. Том тебя встретит, надо поговорить. – Он отключился, оставив ее в полном раздрае и недоумении: во-первых, даже не дослушал, где она. Зачем тогда вообще звонил! Во-вторых, она ему явно нужна по делу, отсюда такая настойчивость. И вопрос: что же это за «дело» будет мучить ее до самого возвращения.

Трейси без особых трудностей подтвердила квалификацию и через два дня вернулась в Нью-Йорк. Аэропорт Кеннеди был переполнен, но Том Ган не заставил себя искать – он вырос словно из-под земли на выходе: приветственно кивнул, взял чемодан и без лишних слов направился к как всегда натертой до блеска машине.

– Куда мы едем? – пытаясь завязать разговор, спросила она.

– К боссу. – Коротко и ясно. Может, поэтому Марко так ценил Тома? Его водитель не болтал попусту.

Трейси после пятичасового перелета чувствовала себя немного усталой, и надеялась, что Марко примет это во внимание, когда обрушится на нее всей своей яростной натурой

– Привет, – мягко поздоровалась она, сразу сглаживая углы. Марко сидел на диване в гостиной, вытянув ноги и внимательно что-то изучая в ноутбуке. Он мельком взглянул на нее, захлопнул черную крышку и поднялся.

– Как долетела? – Он приобнял ее за талию, а его губы скользнули по виску в невесомом поцелуе. Трейси удивило его спокойствие, но вне сомнения обрадовало: выяснять отношения не хотелось.

– Нормально, правда устала.

– Всё решила в Сан-Франциско?

– Да, – медленно проговорила она. Значит, Марко все же знал: куда и зачем она полетела.

– Отлично, – он улыбнулся, поглаживая полуобнаженную спину ярко-желтого летнего платья, затем прижал к себе с такой свирепой силой, что у Трейси вылетел весь воздух из легких. – Никогда не делай так больше, поняла? Не пропадай без звонка. – Марко ослабил хватку, позволяя ей вдохнуть и ответить.

– Хорошо, – холодно отозвалась она, недовольная таким обращением. Марко в последнее время стал мягче и даже нежнее, хотя чутким понимающим романтиком ему не быть.

– Я волновался, – глядя прямо ей в глаза, признался он. – Думал, что тебя надо искать в Гудзоне.

– Что? – переспросила Трейси, пока до нее не дошел смысл слов: – Это шутка?

– Конечно, – рассмеялся Марко, зарываясь носом в каштановые локоны, целуя макушку, но на деле его смех давно завял на губах. Он действительно испугался за нее. Метался по своему кабинету, пока его жена провожала его же родителей. Марко хотел предупредить, что заедет утром, чтобы за завтраком обсудить их поездку в Италию.

– А как ты узнал, где я? – весело поинтересовалась Трейси: буря вроде бы прошла мимо, можно расслабиться.

– Позвонил кое-кому. – Он не стал вдаваться в подробности: как бешено ревновал, предположив, что она посмела снова пойти на ужин с мужчиной – и ему было глубоко наплевать, что ужин – деловой, а мужчина – всего лишь коллега; как всерьез забеспокоился, когда не смог связаться с Трейси, что даже послал Тома к ней домой, но и там ее не оказалось, хотя время было поздним; как позвонил Максимилиану Уиллету и узнал из первых уст, куда подевался один из его адвокатов, с которым Марко хотел встретиться исключительно по делу. – Ты голодная?

Трейси на секунду задумалась, а желудок в это время предательский сжался – она была голодна.

– Да, но устала, чтобы куда-нибудь ехать.

– Я тоже не хочу никуда ехать, – он отошел к столику с телефоном, заказать еду, а Трейси, сбросив туфли, удобно устроилась на низком широком подоконнике, обитом бежевой мягкой замшей. Она с задумчивой улыбкой смотрела на вечерний Манхэттен, бурлящий внизу и хранивший величественное молчание на огромной высоте, подпирая небо блестящими шпилями небоскребов. Трейси была высоко, даже птицы не летали здесь, но больше ее это не смущало: раньше она боялась что ее сбросят вниз с сумасшедшей скоростью, теперь понимала, что жить стоит здесь и сейчас, не анализируя и не думая наперед, а завтра может не наступить в любом случае: сидишь ли ты в уюте и безопасности запертой, надежной жизни или порхаешь по острому лезвию, как беззаботная бабочка, одним взмахом ярких крыльев перелетая с цветка на цветок. Правда, крылья у бабочки хрупкие нежные – одно неосторожное движение – и их красота погибнет, но об этом Трейси старалась думать не часто.

– Ты была когда-нибудь в Италии? – Марко подошел к окну, вглядываясь в мерцающий крошечными огоньками сумрак.

– Нет.

– Через неделю мне надо будет уехать, всего на несколько дней, я хочу, чтобы ты полетела со мной.

– А куда именно? – обрадовалась она.

– Сначала в Калабрию, потом в Палермо.

– Сицилия, – сникла Трейси. – Ну как же я поеду? А твоя жена? Там же ваша общая родня. Это как-то неправильно

– Это правильно, потому что я хочу, чтобы ты поехала. Это деловая поездка, в которую я еду со своим адвокатом. Что здесь неправильного?

– Адвокатом?

– Мне нужно решить несколько организационных вопросов, и юридическая помощь мне понадобится. – Марко приподнял ее подбородок, пристально рассматривая озадаченное личико, поглаживая большим пальцем губы. – Это ведь не проблема, Трейси?

– Нет, – запоздало откликнулась она, потому что мысль, какого рода помощь ему понадобится, вытеснила из головы все остальные.

Прозрачное бирюзовое море игриво ласкало белоснежный песок и нежно подтачивало острые камни, белым клинком разрезавшие голубые волны. Трейси, облокотившись на резные перила, впитывала в себя невероятную красоту итальянской природы. Их отель, притаившись в миртовых зарослях, стоял на краю обрывистой скалы. Внушительная горная цепь опоясывала пляж и уходила далеко вперед, через все побережье, расположив на своих некогда острых верхах город Тропеа.

– Тебе нравится? – спросил Марко, покончив с завтраком и взяв в руки хрустящую свежую газету.

– Здесь очень красиво! – Трейси снова повернулась к морю: внизу уже купались люди, а солнце посыпало золотом разгоряченные тела отдыхающих. Разноцветные пляжные зонтики причудливой радугой заполонили берег, скрывая режущий перламутром слоновой кости белый песок. Она наклонилась к ярким розовым вьюнам, взявшим в цветочный плен перила террасы, и глубоко вдохнула дурманящий сладкий аромат, затем обернулась к накрытому столу.

В Калабрию они прилетели ранним утром, поэтому завтрак у них был поздний, очень поздний. На уютной террасе с крышей в виде живой цветочной изгороди и полом из полированного белого камня, такого же, как в самой скале, стоял стеклянный столик с ножкой в виде высокого, произвольно отточенного ствола кипариса и низкие удобные кресла. Запах крепкого кофе перемешался с дивным ароматом свежего хлеба. Хрустящая сладкая выпечка и фрукты, домашние сыры и острые итальянские колбасы, печенье и крохотные яркие пирожные – попробовать хотелось всё, поэтому несколько лишних фунтов Трейси непременно привезет в Америку.

Она перевела мечтательный взгляд на Марко, читавшего местную газету, и неосознанно расплылась в совершенно глупой влюбленной улыбке: пусть поездка полуделовая, но все же они вдвоем, засыпают и просыпаются вместе. Он никуда не уходит под утро, наоборот, набрасывается на нее еще яростней, словно и не было сладкой ночи. Трейси скользнула взглядом по влажным темным волосам, по бледно-голубой тонкой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, открывающими бронзовую гладкую кожу; темные очки скрывали глаза, спасая от жгучих лучей вездесущего солнца. Даже сейчас, расслабленный и спокойный, Марко больше походил на необузданное дикое животное, которое нежится на отдыхе, но инстинктивно бросится в атаку, если почует опасность.