Трейси замерла, не дойдя до верхней площадки всего несколько ступеней. Марко сидел в кресле отдельно от творящегося непотребства, и никакая легкодоступная красотка на нем не висела, что было лестно для самолюбия Трейси, но недостаточно, чтобы не желать залепить ему еще одну хлёсткую пощечину и послать ко всем чертям. Он ведь позвал ее в это место, в такую компанию, то есть опустил на один уровень со шлюхами, которых можно лапать на виду у всех и не выбирать выражений, озвучивая желания. Трейси брезгливо поморщилась – будто бы Марко церемонился с ней. Но всё, что между ними происходило – пряталось за надежно закрытыми дверями его квартиры.

Она на мгновение прикрыла глаза, стирая явные следы негодования и злости, упрямо вздернула подбородок и спокойно окликнула администратора.

– Передайте, пожалуйста, мистеру Мариотти, что у меня появились неотложные дела. – Трейси не могла и не хотела присоединяться к этой компании. Ей претила сама мысль, что присутствующие сочтут ее обычной девкой. Может, для Марко она таковой и являлась, но не для себя. Для себя – нет!

Администратор кивнула, а Марко, словно ощутив присутствие Трейси, обернулся, встречаясь с ней взглядом, затем поднялся. Она не стала ждать пока он подойдет, просто развернулась и быстро скрылась за спинами людей, мощным потоком заполнивших клуб.

Марко смотрел ей вслед, не делая попыток догнать, вообще не двигаясь, даже когда к нему подошла миленькая блондинка и мягким голосом начала извиняться за Трейси, не повернул головы. Он ведь знал, что не стоило ее приглашать, сегодня присутствовали не те люди, с которыми ей следовало водить знакомство, но ее звонок застал врасплох. Впервые Трейси благодарила его так искренне, и приглашение в клуб вырвалось спонтанно. Две недели он покорно ждал, когда закончится важный судебный процесс, и жутко изголодался. Марко намеренно отгонял более подходящее «соскучился», слишком нежно, слишком правдиво. Трейси не нужна была его нежность, ей вообще от него ничего не нужно. Это злило, заставляло быть жестким с ней, добиваться ответа способами, которые она безоговорочно понимала. Сначала казалось, что Трейси понимает только язык силы. Сейчас Марко осознавал, что это его она принимает с позиции силы и никак иначе.

Марко лениво опустился в кресло, возвращаясь к беседе, но мыслями был не здесь. Между ними было сильное физическое влечение, это даже любившая обманываться Трейси признавала, но было что-то еще. Марко чувствовал это. Видел, когда замечал, что она украдкой изучает его, или когда забывается и шепчет нежные слова, не пошлые и наигранные, как улыбки сидящих рядом шлюх, а ласковые, но возбуждавшие так сильно, что он с исступлением прижимался к ней, не давая вздохнуть от яростных поцелуев.

Они ведь могли спокойно беседовать, а иногда увлеченно обсуждать практически любую тему. Только вот Трейси постоянно одергивала себя, как ежик покрывалась острыми колючками, словно над его шутками нельзя смеяться, а получать удовольствие от разговоров совершенно недопустимо. Он закрывал на это глаза, тем более что любил слушать. Если с человеком комфортно, а таких было немного, Марко предпочитал расслабляться в молчании.

Он моргнул, прогоняя из мыслей несвойственную ему слабость, романтичную чепуху, отвлекающую от первоочередных задач. Марко посмотрел на часы: пора.

– Бруно, поехали.

– М-мм, – разочарованно протянул тот, убирая с себя стройную женскую ножку. – Прости, piccina14, дела.

Марко кивнул хозяину клуба – Тони Браско, – который понял его без слов: девочки будут ждать Бруно Нери и двух его молодчиков в роскошном уединенном бунгало частного отеля на берегу Гудзона.

А сейчас Марко хотел лично проверить, что груз из Калабрии разгружен, и никаких неожиданностей не предвидится. Его люди уже были в доках – все было под контролем, но он чувствовал смутное беспокойство. Марко не доверял Нери. «Героиновый брокер», головой отвечавший за логистику, плотно подсел на кокаин, а торчков Марко опасался: они ненадежны и зависимы – худшие качества для бизнеса.

Когда они приехали, все было на мази: нужные люди щедро подмазаны, и разгрузка шла полным ходом. Героин в больших железных банках с итальянским томатным соусом для пиццы в целости и сохранности пересек океан, и курьеры с товаром на борту разъезжались по тайным складам. Партия была небольшая, исключительно для северо-востока Штатов, но отслеживали ее с еще большей тщательностью: наркотик останется в стране, поэтому и риск больше.

Шикарные бунгало были рассеяны по большой территории отеля, в стороне от основного здания. Собственный выезд, бассейн и выход к реке – подходящее место для партнеров и друзей, любивших разнузданные буйные вечеринки с тоннами алкоголя, наркотиков и шлюх.

В гостиной, оформленной в легком пляжном стиле с плетеными креслами, яркими мягкими подушками и низким ротанговым столом, Марко и Бруно были вдвоем. Девочки, присланные Тони, купались в бассейне, танцевали под громкую музыку и обливались текилой. Двое солдат Бруно бесновались вместе с ними, но трахать красоток не спешили, оттягивая удовольствие. Эдди и Фил наслаждались представлением, но участия не принимали – еще не время.

Марко необходимо было обговорить изменения в условиях следующей поставки – самой крупной за последние пять лет, – которые Бруно должен был передать своим боссам из Ндрангеты15, но спустя полчаса этот разговор потерял всякий смысл. Марко поднес бокал с охлажденной граппой ко рту, промачивая губы, и бросил острый взгляд на собеседника. Движения рассеянные, зрачок полностью поглотил радужку, делая глаза двумя черными провалами, безумными и шальными. Нери в очередной раз соорудил жирную белую полоску, затем смачно втянул ее одной ноздрей. Марко внутренне скривился от отвращения, но виду не показал. Он терпеть не мог наркоманов, у мужчины всегда должна быть холодная ясная голова. Когда-то Марко тоже баловался марихуаной и пробовал кокаин, но особой тяги к наркотикам не испытывал, а удовольствие, которое они дарили, очень быстро потеряло свою остроту. А вот у Бруно Нери дело обстояло иначе: он думает, что играет с наркотиком, но на самом деле это наркотик играет в него – высасывает волю и лишает рассудка. Марко было бы все равно, если бы с этим человеком ему не приходилось работать, поэтому надо что-то решать и решать быстро. Он ведь планировал поездку в Италию, так зачем откладывать?..

Марко, расслабленно устроившись в кресле, вполуха слушал несуразную болтовню Бруно, когда в комнату вошла мокрая девушка с пышной обнаженной грудью. Она села рядом с Бруно, обнимая за шею и шепча что-то на ухо. Тот громко рассмеялся и кинул ей свернутую стодолларовую купюру. Девушка состряпала узенькую полоску, втянула и, откинувшись на спинку дивана, зажмурилась от кайфа. Через пару минут в гостиную пришла еще одна красотка в крохотном бикини – Марко отчетливо разглядел светло-коричневые ореолы сосков аккуратной упругой груди. Она села на подлокотник его кресла и, бросив несмелый взгляд, запустила пальцы ему в волосы.

– Вон пошла, – приказал Марко, не глядя на шлюху. Планы на ночь у него были вполне определенные, и секс в них значился не на последнем месте, но с совершенно другой женщиной.

– С чего это ты девочек прогоняешь? – удивился Бруно и, ущипнув за грудь нанюхавшуюся кокаина красотку, чуть посерьезнев крикнул: – И ты вали отсюда! – затем обратился уже к Марко: – Хорошо здесь. Есть у меня мысль в Нью-Йорке обосноваться.

Марко Мариотти прекрасно считал его посыл: остаться здесь под крылом Коза Ностры. Но вряд ли хоть одна из Пяти Семей захочет принять в свои ряды подобную личность, только если на мелочевку, но Бруно Нери такой расклад не устроит.

– Климат у нас так себе – сыровато – флорентийцу не подойдет. – Намек был более чем прозрачным, а заискивающий взгляд Бруно стал недовольным. Он был уроженцем Флоренции, а каждый итальянец знает, что флорентийцам доверять нельзя.

– А ты кем себя мнишь? Сицилийцем? – Он коротко злобно хохотнул. – Да ты же недоитальянец, полукровка.

Марко не отреагировал на его слова, сохраняя маску холодной невозмутимости. Его мать действительно была американской, чистокровной янки, и его это никогда не беспокоило, но Бруно этим заявлением подписал себе смертный приговор. Не из-за того, что оскорбил его – это был бы повод вмазать ему пару оплеух, – а потому что показал свое истинное отношение, обнажил, сжигавшую его ненависть. Бруно Нери – враг, а с врагами Марко не работал, он от них избавлялся.

– Ну, покажи же свои хваленые яйца! – не унимался Бруно. Кокаин явно ударил по чувству самосохранения, напрочь отбив способность соображать кому и что он говорит.

– Cafone. Pazzo16, – пренебрежительно бросил Марко, в последний раз поднося бокал к губам. Пора уезжать, а с этим есть кому разобраться.

Если бы движения Бруно были более отточенными, а рука твердой, Марко уже сидел бы с простреленной головой. Но он молниеносно среагировал, когда ладонь Нери скользнула за спину и черным смазанным пятном мелькнул револьвер. Марко стаканом ударил по нему, отбрасывая дуло в сторону, смещая выстрел и, быстро схватив десертный нож из подарочной корзины с фруктами, всадил его в худую шею. Бруно захрипел, сглатывая кровавую пену, а Марко вырвал из ослабевших рук пистолет и выстрелил ему в затылок, обрывая тонкие волоски жизни, за которые тот все еще цеплялся. Музыка играла достаточно громко – никто не прибежал на звуки выстрелов, но это затишье ненадолго.

Адреналин схлынул, и Марко поморщился от боли в левом предплечье. Тонкий красный ручеек быстро стекал по пальцам, падая на пол, а рукав серой рубашки хаотично окрасился в багровый. Кровь шла всё сильнее, но он только крепче перехватил рукоять револьвера, не обращая внимания, как саднят порезы на правой ладони, и двинулся к выходу. Шаг, второй, послышался шум и из-за поворота к бассейну вынырнул Фил Леонелли. Он скользнул взглядом по боссу, и его лицо сделалось жестким, почти звериным. Секунда, и черный глок привычно лег в его руку – Филу не нужно получать устный приказ, чтобы понять, что от него требуется.