– Вряд ли будут свободные столики, – с сомнением в голосе ответила она.

– Будут. – Дилан бросил взгляд на часы и распахнул перед ней дверь.

– Ты что, бронировал столик? – Трейси была удивлена. «А он хорошо подготовился!»

– Мне сказали, что здесь потрясающие десерты.

Она выдавила улыбку, делая шаг вперед. В другой ситуации, если бы эмоциональное состояние не было близко к самому жёсткому предменструальному синдрому, а настроение на нуле, она бы оценила, а так…

Метрдотель усадил их за столик, украшенный бело-жёлтыми орхидеями, и Дилан, примерив на себе роль галантного кавалера, заказал напитки и десерт для двоих, очаровательно улыбаясь и шутливо угадывая, что ей нравится. Она кивнула, соглашаясь на легкий сливочно-ягодный десерт, и бросила взгляд в зал, отчего-то вспоминая шоколадную феерию, заказанную для нее Марко.

– Помяни черта, и он тут как тут, – тихо выругалась Трейси.

– Что? – переспросил Дилан.

– Нет, ничего, – нервно теребя серёжку, отозвалась она. Только не помогало, данная терапия работала только с бриллиантовой подвеской. – Просто внезапно вспомнила, что кажется забыла выключить утюг.

Трейси лгала, пусть не слишком виртуозно, но Дилан махнул официанту, без слов понимая, что она хочет уйти.

Два столика разделяли ее и супругов Мариотти, ужинавших с пожилой представительной парой. Трейси разволновалась, отчего-то только сейчас подумав: а ревнив ли Марко? Есть ли ему разница, с кем она проводит время? – Вопрос без ответа, и она надеялась, что таковым он и останется.

Она старалась не смотреть в его сторону, не привлекать к себе внимания, но пару раз ловила на себе взгляд темно-синих глаз, спокойный, чуть заинтересованный, но не более того. Трейси даже расслабилась и, извинившись перед своим спутником, отправилась в уборную. К этому времени как раз принесут счет, и они сразу уйдут.

Трейси критически осмотрела собственное отражение и, криво усмехнувшись, взбила рукой волосы и достала губную помаду, но замерла в дюйме от губ, ловя себя на мысли, что первый раз после встречи с Наташей не думает о Брендоне. Марко имел поразительную способность перетягивать внимание на себя. Страсть и страх – два поразительно сильных чувства, две безумные стихии, бросающие мятежную душу в огонь: горячий и обжигающий в первом случае; холодный и липкий во втором. У Трейси было всё и сразу. Она опасалась Марко. Он – дикое необузданное животное: сегодня дает гладить себя по шерстке, завтра откусит тебе голову.

Она бросила помаду в сумочку, подняла глаза к большому зеркалу и замерла от неожиданности, встречаясь с настойчивым взглядом Анжелы Мариотти. Трейси хватило секунды, чтобы понять: она знает. Знает о них с Марко.

– Добрый вечер, – поздоровалась Анжела, подходя ближе, пристально разглядывая соперницу. – Мы, кажется, знакомы? – Она задумалась, словно вспоминала, где они могли встречаться.

– Да, нас представили друг другу на приеме у мэра, – помогла ей Трейси. Будь перед ней любая другая женщина, она бы проигнорировала ее, не стала бы вступать в странный диалог и поддерживать ненужное ей знакомство. Но перед Анжелой она чувствовала вину. Ситуация была отвратительной, и если бы от Трейси что-то зависело, она никогда бы не связалась с женатым мужчиной. Иногда она задавалась вопросом: как жена Марко реагирует на его измены? Трейси ведь не первая в его жизни любовница. Она даже не обольщалась на свой счет, полагая, что единственная на сегодняшний день. Такие мужчины привыкли брать от жизни всё, скользить по острому лезвию ножа. Деньги, женщины, удовольствия, даже чужие жизни – все к их услугам, а каждый новый день, как праздник, потому что не все просыпаются утром. Это закон джунглей. Джунглей, в которых жил Марко.

– Верно, – кивнула Анжела. – Трейси, кажется.

– Верно, – эхом откликнулась Трейси, ожидая дальнейших действий от миссис Мариотти, но дверь резко распахнулась, привлекая внимание их обеих. Женщина буквально влетела в уборную, громко и бурно выясняя отношения со своим телефоном. А у Трейси появился шанс сойти со скользкой дорожки. – Извините, меня ждут. Всего доброго, миссис Мариотти, – вежливо попрощалась она и, распрямив плечи, гордо удалилась, хотя под взглядом Анжелы хотелось понуро плестись, опустив голову. Трейси старалась не смотреть в сторону Марко, быстро лавируя меж гостями и персоналом и, подойдя к своему столику, даже не стала присаживаться.

– Мы можем идти?

Дилан, если и удивился такой нетерпеливости, то ничем этого не выдал, только его глаза самодовольно блеснули. Трейси мысленно ударила себя по лбу: неужели он решил, что ее поведение связано с желанием побыстрее оказаться с ним в постели? Если да, то он – самоуверенный идиот!

Они вышли. Дилан поднял руку, останавливая такси, а Трейси потянулась за пискнувшим телефоном. Звонил Марко.

– Да, – сглатывая тут же образовавшийся в горле ком, ответила она.

– Через час у меня, – бросил он и отключился.

«Что же, сегодня будет длинная ночь», – вздохнула Трейси, на интуитивном уровне опасаясь встречи. Убеждать себя, что не обязана быть только с ним – одно, убеждать в этом Марко – другое.

Трейси, поднимаясь на лифте, чувствовала себя застывшей ледяной статуей – так она тренировала спокойствие и выдержку. Двери распахнулись, и она сразу оказалась в просторной, освещенной только серебристым звездным светом гостиной. Быстро пересекла ее и остановилась у широкого входа в спальню. Марко стоял у высоких окон, возможно, рассматривал искрящийся под его ногами ночной город, а возможно, смотрел дальше: туда, куда кроме себя не пускал никого. Пиджак и галстук небрежно брошены на кресло, подбородок высокомерно вздернут, без слов объясняя, что Марко в дурном настроении, в руке – бокал с водкой. Трейси уже запомнила, что из крепких напитков он предпочитал итальянскую граппу

– Марко… – тихо позвала она, сообщая о своем приходе.

Он повернулся, медленно, словно нехотя, будто не назначал встречу, и Трейси помешала ему.

– Раздевайся, – одно слово, как удар кнута, рассекло напряженную тишину. Трейси захотелось развернуться и бежать отсюда куда подальше, но она не шелохнулась, молча вступая с ним в поединок взглядов.

Всего дважды их встреча начиналась подобным образом, и ей не понравилось. Не понравилось чувство унижения, которое испытывала, словно она – подневольное существо, обязанное делать, что приказывает хозяин. Раздраженный, сердитый хозяин. Так Марко вел себя, если злился, и неважно кто был причиной. Хотя сейчас Трейси догадывалась, что причина в ней.

– Нет, – когда молчание достигло своего апогея, а тишина зазвенела и завибрировала между ними, привычно бросила она, сжимая губы и высоко вздергивая подбородок.

– Нет? – мягко переспросил он и двинулся к ней медленным пружинистым шагом. – Помочь?

Трейси напряглась. Нет, его помощь ей не нужна. Она ведь в любом случае останется без одежды, а борьба только заводила Марко. Сегодня она не доставит ему такого удовольствия. Иногда Трейси казалось, что лучше бы он бил ее. Нет, Марко более изощренными методами заставлял покориться ему, признать, что нужен ей.

– Нет, – сказал она, и Марко остановился. Трейси стиснула зубы и подчинилась, рванула замок, срывая с плеч платье, обнажая новое кружевное белье. Она даже не пыталась сделать так, чтобы это выглядело сексуально: движения резкие, порывистые, нетерпеливые. Когда платье было уже на бедрах, Марко быстро преодолел разделявшее их расстояние и схватил Трейси за подбородок.

– Тебе ведь нравится всё, что происходит в этой постели, так какого черта ты кривишься, будто тебе горькую таблетку дают?

Она дернула головой, вырываясь из захвата. Марко не стал удерживать, внимательно разглядывая ее.

– Ответь мне, Трейси, почему ты трахаешься со мной?

– Я… – на секунду замялась она, – я благодарна тебе и поэтому… – Она не договорила, пожав плечами, позволяя самому додумать остальное.

– Чушь собачья! – вспылил он, затем спокойней добавил: – Мне никогда не приходилось покупать женщин.

Он подошел близко, почти вплотную.

– Красивое. – Марко дотронулся до полупрозрачного кружева белья, высоко оценивая новое приобретение Трейси. Нежно обвел большим пальцем ареолы сосков, спустился ниже, поглаживая бедра, касаясь влажных трусиков.

– Это разве не доказательство? – шепнул он, обжигая взглядом там, где не поспевали его руки.

Трейси из-под полуопущенных ресниц следила за его действиями, стараясь унять бьющийся на кончике языка пульс. Ее безбожно тянуло к Марко. Он заряжал своей сумасшедшей энергией, наполнял каждую клеточку своими желаниями, делая их общими. Он электрическим разрядом срывал с нее кожу, оголяя натянутые нервы, владея целиком и полностью. И ей было стыдно. Стыдно, что она так сильно нуждается, так желает чужого, абсолютно неподходящего ей мужчину.

– Это… это – ничего, – продолжала гнуть свое Трейси.

– Ничего, – отозвался Марко, заглядывая ей в глаза. – Значит, ты оплачиваешь долг? Раздвигаешь ноги из благодарности?

– Нет, я… – Он не дал ей договорить, прикладывая палец к губам.

– А ты знаешь, что так, – Марко рванул платье вниз, – расплачиваются только шлюхи?

Трейси испугалась.

– Ты шлюха, Трейси?

Она потрясенно молчала, не зная, что ответить, хотя, возможно, у нее просто не было однозначного мнения на свой счет. Марко кивнул, делая соответствующие выводы.

– Значит, и трахать тебя надо как шлюху. – Он резко вскинул руку и крепко ухватил ее у корней волос, притягивая к себе. – Хорошо, я покажу тебе как это бывает. – Марко больно стиснул ей грудь, холодно разглядывая лицо. Трейси вскрикнула, отталкивая его от себя, и начала бешено вырываться, дергая головой, чем делала себе еще больнее. Он отпустил ее волосы, перехватывая руку, а Трейси, размахнувшись, дала ему звонкую пощечину другой и тут же притихла, цепенея от страха.

Он машинально ударил в ответ – щеку Трейси словно обожгло огнем, но она успела только ахнуть от неожиданности, потом комната перевернулась. Марко подхватил ее и грубо бросил на кровать. Не раздеваясь, не сняв даже часы, он подмял ее под себя, и не обращая внимания на град сыпавшихся на спину ударов, раздвинул ноги коленом.