Лейк Оливия - Крылья бабочки

– Буду через двадцать минут – раздевайся.

–//-

Трейси приехала в офис прямиком из полицейского участка. Изматывающие допросы длились уже два дня, в какой-то момент ей даже показалось, что скоро придется требовать адвоката. Адвокату нужен адвокат – такой вот парадокс.

Смерть Меган Палмер выбила ее из колеи. Трейси чувствовала себя уставшей и от этого нервной и злой. При других обстоятельствах она вряд ли бросила бы в лицо капитана полиции обвинение в бездействии: ее они мариновали по несколько часов в день, когда надо искать убийцу! Вчера она столкнулась с Дональдом Палмером: он не заламывал рук и не рыдал из-за смерти жены – ведь они так и не успели развестись, – но выглядел подавленным. Брендона с ним не было, значит, адвокат ему не требовался. Одна из отрабатываемых версий – ограбление, больше Трейси было неизвестно.

Она бросила на стоявший в углу узкий диванчик сумку и устало обняла высокую спинку кожаного кресла. Хотелось ни о чем не думать, забыть всё, что случилось с ней за последние трое суток, взять передышку хоть на несколько минут, но и этого ей позволено не было. Телефонная трель разбавила монотонное тихое жужжание включенного компьютера, заставляя Трейси тяжело вздохнуть.

– На второй линии мистер Стеклер, – прозвучало в трубке.

– Скажи, что меня нет. – Говорить с Брендоном сейчас хотелось в последнюю очередь.

– Я уже сказала, что ты вернулась, – осторожно ответила Сидни.

– Значит, скажи, что я опять ушла! – вспылила Трейси. – Придумай что-нибудь.

Она бросила трубку, но не успела даже присесть, как в сумке зазвонил мобильник.

«Брендон» высветилось на экране. Она не стала отвечать, просто перевернула телефон, а когда мелодия резко оборвалась, вообще выключила.

– Можно? – после тихого стука в двери появилась русая голова секретаря. Трейси флегматично махнула рукой, приглашая войти.

– Ты как? – устроившись напротив, сочувственно спросила Сидни и обеспокоенно покачала головой: темные тени, залегшие вокруг глаз подруги, внушали тревогу.

– Плохо, – честно призналась Трейси. Они обе – женщины, и хорохориться не было необходимости. Перед коллегами-мужчинами – да. Даже в самом современном и толерантном обществе женщина в первую очередь ассоциируется с излишней эмоциональностью, плаксивостью и слабостью. В их профессии – это непростительные качества, и если хоть одно из них продемонстрировать на публике, этого никогда не простят и не забудут.

– Давай сходим вечером в бар: выпьем, поплачем, – предложила Сидни, снимая очки и протирая их краем белой хлопковой рубашки. – Я с Кеном рассталась.

Трейси невесело хмыкнула. Их обоих бросили мужчины, а у нее еще и клиента убили, напиться и разрыдаться – хорошая идея. Она искоса посмотрела на телефон, – возможно, ее еще не совсем бросили…

–//-

– Брендон, это очень влиятельный человек, и я хочу, чтобы ты помог ему. – Сложив руки в замок, Адам Стеклер серьезно посмотрел на сына. Они уже около часа обсуждали дело Тима Карни – нью-йоркского строительного магната, который попал в пренеприятную ситуацию в Аргентине. Ему необходим был высококлассный специалист, чтобы не просидеть в южноамериканской тюрьме следующие лет двадцать. Брендон не имел права представлять его интересы в суде, но мог выступать консультантом, работая в паре с местным защитником. Искать лазейки в законах и вытаскивать людей из тюрьмы он умел лучше многих.

– Секунду, пап, – повременил с ответом Брендон, делая звонок. Он знал, что поедет, но уезжать вот так – без объяснений – не хотел. Если первые дни после ссоры он ждал действий со стороны Трейси, то после ночи с Наташей сам стремился прояснить ситуацию. Не то чтобы он чувствовал вину – это для него ничего не значило, – но поговорить им было необходимо. Только вот Трейси избегала его, и это злило. Она поступила подло по отношению к нему, но за неделю не предприняла не единой попытки объяснить свой поступок, как-то оправдаться. Они ведь не чужие друг другу люди, и дело даже не в сексе. Их объединяло гораздо большее, она дорога ему, дороже прочих женщин. Будь на ее месте любая другая, после первого же непринятого звонка он к чертям стер бы номер, но не в этом случае. Смерть Меган Палмер и его обескуражила, что уж говорить о Трейси, которая как бы ни пыталась доказать обратное, была ранимой и впечатлительной, проникалась чужими бедами и испытывала искреннюю симпатию к клиентам, если они того стоили, конечно. Сейчас он хотел поддержать ее, утешить, просто быть рядом.

Брендон дважды к ней приезжал, но ни разу не застал, а телефон отвечал исключительно длинными гудками. Звонок прервался, и он набрал номер повторно, но телефон уже был выключен. Он надменно вздернул подбородок, бросая мобильник в карман пиджака. Он сделал достаточно, чтобы связаться с ней: переступил через гордость, задвинул подальше высокомерие, коим был щедро наделен природой, отбросил обиду, которая, признаться, была самым меньшим из этих трех составляющих, первым пошел на контакт, а Трейси носом воротит?!

«Значит, тебе моя поддержка не нужна…» – раздраженно решил он.

– Ну что же, детка, раз ты недоступна для меня, – тихо проговорил Брендон и уже громче обратился к отцу: – Я вылечу сегодня.

–//-

Трейси, стоя у окна, задумчиво разглядывала деревья на другой стороне улицы. Весна полностью вступила в свои права, наполняя город сочными красками и вдыхая жизнь в уставшую за долгую зиму природу. Почки на деревьях набухли, лопаясь и расцветая глянцевыми молодыми листьями, солнце еще не грело, но светило ласково и приветливо, отражаясь яркими искрами в витринах магазинов. Люди начали скидывать тяжелую одежду и больше гулять, наслаждаясь ароматным весенним дыханием.

Она тоже хотела вырваться из душной квартиры, чувствовала острую необходимость глотнуть звенящего, наполненного жизнью и свежестью воздуха и потеряться среди сотен людей. С отъезда Брендона прошла неделя. Злой ли это рок или же судьба – ей неизвестно, но они так и не встретились, ничего не решили и даже не попрощались.

Тем вечером, неделю назад, они с Сидни завалились в бар, Трейси деликатно обрисовала ситуацию, и коллективным женским умом они вынесли вердикт: она поторопилась, сделав определенные выводы о Брендоне и его подруге детства. Может, между ними ничего и не было? Может, стоило позвать его и заставить себя выслушать? Может… Между ними всегда были одни «может», «если», «возможно». Разве на такой зыбкой почве можно построить что-то крепкое?

Она взяла телефон и снова набрала его номер.

– Недоступен! – Трейси бросила мобильник на диван, злясь на весь мир и в первую очередь на саму себя. Она каждый день звонила и каждый раз натыкалась на равнодушный голос автоответчика, а написать ему на почту или взять контакты у семьи, друзей не позволяла гордость. Где-то в глубине души Трейси надеялась, что Брендон сам свяжется с ней, избавит от неловкости, сделает вид, что ничего не произошло. Он умел так, а вот она нет. Ее сотни раз оскорбляли – такова работа: обращаться к адвокату – стресс, а в стрессовой ситуации многие ведут себя некорректно. И Трейси давно нарастила защитный панцирь, позволявший не придавать значения агрессивным выпадам и воспринимать всё исключительно как рабочий момент, а не личную обиду.

Но в отношениях все было по-другому: гордость, мнительность, порой даже неуверенность в себе могли сыграть с ней злую шутку. И почему чем старше становишься, тем тяжелее просто любить мужчину, не усложняя и не анализируя происходящее? Как просто все было в пятнадцать лет…

– Наконец-то! – тихо воскликнула Трейси, когда в дверь постучали. Звонок из курьерской службы немного удивил: она не ждала посылок и сама заказов не делала, но раз кто-то что-то ей прислал – получить необходимо.

– Спасибо, – поблагодарила она мужчину в фирменной куртке «Федэкс» и, расписавшись, захлопнула дверь.

Бумажный желтый пакет, маленький, прямоугольный, обклеенный лентой с логотипом компании. Трейси удивленно повела плечом и рванула край. На пол упала какая-то флешка в прозрачном корпусе. Она подняла ее, разглядывая зеленую микросхему с крошечными усиками и блестящими пластинами.

– И что это такое? – тихо сказала она и заглянула в конверт. Там было что-то еще, Трейси засунула руку и достала записку.

Трейси, прошу, перешлите через два месяца эту микросхему в Бразилию, адрес написан карандашом на обороте мирового соглашения. И прошу, сохраните все в тайне. Это может быть опасно.

Меган.

Трейси ошарашенно смотрела на обрывок белого листа, не понимая, что, собственно, происходит. Ровные строчки, изящные буквы – Миссис Палмер даже на бумажном огрызке писала, как леди.

– Только пересылать больше некому, – в тишину прошептала Трейси. И что теперь делать ей?

На следующий день Трейси с самого утра отправилась в Трентон – небольшой городок в Нью-Джерси. Если поначалу весточка от покойной миссис Палмер ошеломила ее, потом, справившись с потрясением, Трейси стала мыслить быстро и четко: нужно выяснить, что это за микросхема, затем действовать по обстоятельствам. Имеет ли это отношение к смерти Меган? Судя по записке да, но… Вот это «но» ее и беспокоило. Как бы Трейси ни сожалела о преждевременной кончине клиентки, как бы ни переживала и ни сочувствовала, но чтобы ее имя оказалось на соседней надгробной плите не хотелось.

Именно поэтому сейчас Трейси стояла возле светло-голубого двухэтажного дома с белым штакетником и электрическим забором для маленькой собачки, облаявшей ее с силой английского дога, а не пушистого шпица. В руках две коробки с ароматной пиццей и упаковка имбирного безалкогольного пива: Мартин Кингсли сказал, что «это» и его слово подействуют на юного Чарли Кларка.

Она ведь не знала, что за компьютерную диковинку ей прислали, не в один из разъемов засунуть ее не удалось, а программистов с работы привлекать не хотелось. Трейси решила использовать личные связи: десять минут приятного женского трепа с Лилиан – свекровью Шэрен, – потом Трейси обратилась к ее супругу. Она прекрасно помнила, кто и как распутал клубок шпионского заговора против лучшей подруги, и Мартин действительно помог.