Лейк Оливия - Крылья бабочки

– Ерунда! – Роб, не дожидаясь, когда Трейси переступит порог, вернулся обратно к лежащему на диване ноутбуку. – Подрался.

– Что значит – подрался? – не унималась она. – Тебе двадцать три, а не пятнадцать.

– Давай ты не будешь включать мамочку! – упрямо вздернул подбородок Роб. – Она у меня уже есть.

– Видно, тебе к ней на прием нужно.

– Зато зубы у меня идеальные! – Он демонстративно широко улыбнулся, чем вызвал у нее внеочередной приступ раздражения. Это была семейная шутка: у них нет порядка в головах, зато зубы превосходные. Отец-стоматолог явно лучше преуспел в профессии, чем мать-психотерапевт.

– Роб, – максимально спокойно начала Трейси, присаживаясь рядом, – расскажи мне, что случилось. Может, я смогу помочь.

– Да ничего особенного, – нехотя заговорил он. – Мы же собираемся открываться через месяц, – она кивнула, показывая, что помнит о его приглашении.

У Роба ведь была светлая голова: составить бизнес-план, рассчитать расходы, провести аналитику – зачатки востребованного экономиста на лицо. И Трейси предпочла бы, чтобы он набрался опыта в крупной компании, а потом уже реализовывал себя в собственном бизнесе, но когда брат обратился за помощью – не отказала. Она занялась юридической стороной вопроса, пока они с другом занимались организационными проблемами.

– Ну и пару дней назад к нам зашли трое местных. Говорят, это их улица, – Роб непонимающе развел руками, сам не веря, что такое может быть.

– Рэкет? – ошарашено переспросила Трейси. Закусочную они открывали в мексиканском районе Бруклина: арендная плата невысокая, рядом нет откровенных трущоб и при правильной подаче – спрос обеспечен. Мексиканские рестораны пользуются большой популярностью во всей Америке, так почему бы им не быть востребованными в латиноамериканском анклаве?

Да, место не было идеальным, но до криминальных районов, вроде Браунсвилла или Южной части Бронкса – далеко! Трейси нервно фыркнула: для нее рэкет, банды, вымогательство – что-то из разряда третьесортных голливудских фильмов, но в современном мегаполисе?..

– В общем, я их послал – ребята явно насмотрелись тупых боевиков. А на следующее утро наши окна были облиты черной краской. – Роб стукнул кулаком по дивану. – Я так разозлился, пришлось менять окна. – Он хмуро посмотрел на Трейси: явно в их бюджете не было этой статьи. – Вечером мы с Аланом решили пройтись до подземки и, представляешь, встретили этих мудаков. – Он выразительно обвел рукой разукрашенное лицо, наглядно демонстрируя, чем закончилась встреча.

– Вы подрались с ними?! – Трейси громко цокнула. – Этого нельзя было делать. Ты должен был обратиться в полицию и заявить на них!

– Мы еще не открылись, а у нас уже копы ошивались бы?! – Роб отрицательно покачал головой и уверенно воскликнул: – Это обычная шпана. Они получили по морде и теперь отвалят.

Трейси потрясенно рассматривала брата, не веря своим ушам. Роб, заметив ее выражение лица, раздраженно заявил:

– Так решают проблемы мужчины.

– Так решают проблемы идиоты! – всплеснув руками, взорвалась она.

– Это мои проблемы, не лезь в них. – Он плотно сжал челюсти и отвернулся к монитору, замыкаясь в себе, не желая продолжать разговор.

Трейси устало вздохнула, обводя взглядом комнату. На журнальном столике кусок засохшей пиццы и несколько бумажных стаканов с грязно-коричневыми кофейными подтеками. В кресле у окна свалена одежда, которую, по всей видимости, так и не донесли до прачечной. А еще Трейси уверена: толстый слой пыли покрывал каждую вещь в этой квартире! И откуда такая безалаберность? Полное отсутствие самодисциплины? «Проблемы он решает», – про себя пробурчала она и поднялась. Сегодня им точно не о чем больше разговаривать.

Тем же вечером Трейси, облокотившись о стол, испытывала эстетическое наслаждение, наблюдая, как Брендон орудует штопором. Они поужинали во французском ресторане и решили продолжить вечер под изысканное французское вино. Ему нравились и кухня, и напитки этой страны, а Трейси не возражала, хотя к знаменитым сырам испытывала недоверие, точнее, ее желудок отказывался их воспринимать.

Трейси любовалась сильными руками с четко проступающими венами – Брендон скинул пиджак и закатал рукава синей рубашки, – уже представляя, как он властно обнимет ее и прижмет к себе. Он имел поразительную власть над ее телом, и ей нравилось это. Брендон неспешно, но уверенно отвоевывал себе главное место в ее сердце, и это нравилось Трейси уже чуть меньше. Никакими обещаниями и признаниями они не обменивались, и она не знала: чувствует ли он что-то хотя бы приблизительно напоминающее любовь?– Так чем ты занималась все выходные? Я звонил тебе, – отвлек от размышлений Брендон.

– Работала, ничего особенного, – туманно откликнулась Трейси.

– Поделишься?

– Нет, – она сделала глоток из поданного бокала и подняла его, рассматривая рубиновую жидкость: потрясающий цвет, насыщенный и глубокий, но противоположную стенку видно, словно яркий свет плескался на дне бокала, подсвечивая изнутри.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – тонко улыбнулся он.

«Расскажи!» – твердил внутренний голос. Залезть в ежедневник – поступок, конечно, некрасивый, но, по сути, пустяк! Правда, приобрел он нешуточный размах.

– Хочу, – Трейси обошла стол. – Я соскучилась. Она обвила его шею руками, притягивая к себе и нежно касаясь мягких губ. Брендон на мгновение замер, с разочарованием рассматривая ее: темные, с зелеными крапинками, глаза прикрыты, ресницы дрожат, от вина появился едва заметный румянец. Трейси была так близко, что он мог бы сосчитать веснушки на прямом носике и разглядеть тонкие смешливые лучики в уголках глаз, но делать этого не хотелось. Хотелось встряхнуть ее, сильно…

Она медленно опустила руку, выдергивая рубашку из брюк, забираясь под нее и поглаживая живот теплыми пальцами. Брендон отпустил тревожные мысли: крепко прижал Трейси к себе, задирая платье и агрессивно отвечая на поцелуй. Завтрашний день многое покажет, а сегодня он еще будет любить ее.

–//-

– Мисс Полански, я не вижу причин, по которым брачный контракт следует считать недействительным, – искренне удивился Брендон. Досудебные прения начались полчаса назад. Супруги Палмер были настроены решительно, как и адвокаты, но пока все вели себя вполне цивилизованно: без споров и ругани.

– Моя клиентка прожила в браке с мистером Палмером двадцать лет. Двадцать лет! – решительно повторила Трейси. – Она всегда была рядом, поддерживала и вдохновляла, отказалась от карьеры и… – Она уверенно взглянула в глаза Дональду. – И от естественного желания быть матерью. Миссис Палмер имеет право на половину имущества мужа, за двадцать лет они нажили немало.

– Это очень проникновенная речь, но в брачном договоре, который подписан миссис Палмер собственноручно, – Брендон даже поднял документ, показывая аккуратные маленькие буквы, – сказано: в случае развода по инициативе супруги ей полагается разовая выплата в размере двухсот тысяч долларов, без раздела имущества.

Трейси знала, что права, и судью должны тронуть вышеупомянутые факты и моральная сторона вопроса. Судей она выбирать научилась.

– Уверена, суд примет во внимание, насколько несправедливы и неприемлемы условия договора. – Трейси достала из толстой папки документ. – Это выписка из архивов мэрии Лонг-Бич, где был зарегистрирован брак четы Палмер. По закону штата Калифорния моя клиентка имеет право на все имущество, то есть активы, переданные в доверительное управление мистером Палмером, и по которым он получает дивиденды вот уже, – она картинно сверила даты, – двадцать один год, тоже должны быть разделены поровну.

– Это смешно, – процедил Дональд, до этого молча буравивший тяжелым взглядом Меган.

– Но моя клиентка не претендует на эти деньги, поэтому предлагаю заключить…

– Никаких сделок, – демонстрируя полное спокойствие, остановил ее Брендон.

– Ты в жизни ни цента не заработала, только тратила мои деньги, – Дональд вперился в жену злым взглядом и отчеканил: – Двадцать лет.

Меган сжала губы в тонкую линию, а ее глаза жестко блеснули, от обиды и несправедливости наполнившись решимостью.

– А сколько ты за эти годы спустил денег на шлюх? – Она порылась в сумочке и кинула на стол визитку. – Это отвратительно.

Трейси видела, как на секунду его лицо дрогнуло при виде названия, отпечатанного на черном картоне.

– Дональд, я не хочу портить тебе жизнь, не вынуждай меня устраивать публичное разоблачение.

– Откуда ты?.. – тихо проговорил он, затем бросил короткий взгляд на своего адвоката, затем внимательно посмотрел на Трейси, которая внутренне содрогнулась, но не от его взгляда, а от прожигающих глаз Брендона: он все знал и ждал ее действий.

– Дайте ей все, что она захочет, – прорычал Дональд и резко поднялся, покидая переговорную.

Они победили. Но Трейси не ощущала никакой радости, даже теплое пожатие Меган казалось ледяным и неприятным.

– Брендон, все ни так, как кажется, – начала Трейси, когда он встал, складывая бумаги.

Он оперся руками о стол и прямо взглянул ей в глаза.

– Ты поступила, как адвокат, готовый на все ради победы и интересов клиента, – Брендон говорил ровно, без вредной примеси эмоций, просто констатировал факты, – а я—дурак. – Он наклонился к ней и прошептал прямо в ухо: – Забыл, что в нашей профессии бабы в основном суки.

Трейси вздрогнула от его слов.

– Брендон! – крикнула она в удаляющуюся широкую спину. Ее руки обреченно упали на стол, когда за ним захлопнулась дверь. Трейси выиграла дело, но проиграла любовь. Она упрямо вздернула подбородок. Нет, не проиграла, она еще поборется.

Апофеозом всех усилий и стараний, которые приложили адвокаты, стало подписание обеими сторонами «всеобъемлющего соглашения». Супруги Палмер перед тем, как последний раз предстать перед судом, гарантировали, что все вопросы решены, и они больше не имеют каких-либо претензий друг к другу. Что они готовы и финансово, и психологически перевернуть семейную страницу своей жизни. Прошлое остается в прошлом, и если кто-то из супругов попробует снова поднять вопрос из старой жизни, суд просто откажется его рассматривать.