Ледяная вода мгновенно сковала грудь, заставив задохнуться. У них было совсем немного времени, чтобы выбраться на сушу, перед тем, как холод лишит их остатков сил.

Отплывая, Веньер услышал как в воду спрыгнули еще несколько человек, решив, что поблагодарит загадочных спасителей на берегу. Дом уже был охвачен пламенем, пожиравшем тела убитых в нем этой страшной ночью.

Виттория пришла в себя от падения в воду и, преодолевая боль в охваченных холодом руках и ногах, тут же принялась грести изо всех сил, помогая Марко. Плавать она научилась еще тогда, в Иллирии. Как кстати был сейчас этот навык. Ведь ослабленный схваткой Веньер тоже с трудом держался на воде.

Все трое выбрались на берег измученными и дрожащими от холода. Виттория уже не могла стоять на ногах, почти теряя сознание.

Незнакомцев, так неожиданно пришедших им на помощь, нигде не было. Словно они растворились в воздухе, также как и появились.

Марко поднял Витторию на руки, прижимая к себе как редкое, добытое в битве сокровище, будто не чувствуя усталости, холода и боли от мелких, но кровоточащих ран, которые успели нанести ему в схватке. Она почти перестала дрожать, прижимаясь к его сильному телу, успокаиваясь и согреваясь его теплом. Даже в гондоле, Виттория не разомкнула рук вокруг его шеи, будто страшась потерять навсегда. Юсуф следовал за ними как всегда огромной, но бесшумной тенью, зорко приглядываясь к любым шорохам и звукам за их спиной.

Они ничего не говорили друг другу, слова были лишними и неуместными после всего что произошло. Марко крепко прижимал худенькую фигурку Виттории к себе, чувствуя всем телом и душой, как она преданно и доверчиво тянется к нему.

По прибытию в палаццо, их встретила разрыдавшаяся от радости Беатрис. Напряжение последних дней вырвалось наружу, и сеньора Гритти не смогла удержаться, вопреки всем правилам и законам этикета. Но все же она быстро совладала со своими эмоциями, разглядев наконец в каком виде предстали перед нею Марко и Виттория. Оба были насквозь мокрыми, со следами копоти и крови на лице и одежде. Но не размыкали рук, словно это был их последний день.

— Я думаю, вам обоим сейчас не повредит хорошая ванна и отдых. А тебе брат- услуги нашего лекаря- заключила Беатрис, и не дожидаясь ответа, отдала несколько скупых распоряжений слугам. Марко хотел было возразить ей, что вызывать лекаря из-за нескольких царапин — пустая трата времени. Но последствия схватки уже ощущались во всем его теле, несмотря на многолетнюю выдержку и привычку выносить любые физические испытания. Поэтому, он позволил сестре сделать все, что она считает нужным, и для Виттории в том числе.

— Моя отважная сирена, — ласково сказал он, подняв лицо девушки к себе, и заглянув в любимые зеленовато-карие глаза — нам и правда следует прислушаться к Беатрис.

Она кивнула в ответ, нехотя выпуская его руку из своей.

Проворная камеристка, недавно нанятая Беатрис услужение будущей сеньоре Веньер, быстро освободила Витторию от мокрого платья и помогла опуститься в восхитительно пахнущую горячую воду. Только сейчас она почувствовала свою усталость от потрясений последних дней и часов. В доме, где держал ее Фьятти, ей не удавалось сомкнуть глаз. Полузабытье, в которое она время от времени впадала, перемежавшееся со слезами, трудно было назвать полноценным сном.

Но сейчас она вновь была в безопасности, среди любимых и дорогих ей людей. Осознание этого разлилось по телу успокаивающей и целительной волной. Все было позади. Виттория позволила себе насладиться покоем и вниманием, окружившим ее. Ночная рубашка из тонкого батиста, отделанная изящным кружевом, казалась невесомым облаком, ласкающим кожу.

Все страхи и волнения растворились, как только голова коснулась мягкой подушки, взбитой умелыми руками. Виттория забылась крепком сном, больше похожим на забытье в которое впадают люди, коим довелось пройти через ад и вернутся обратно.

Подарок для лилии

Открыв глаза, Виттория была удивлена, почему видит не рассветные лучи, пробивающиеся сквозь ставни, а розоватые предзакатные облака, щедро позолоченные солнцем, готовым скрыться водах Лагуны.

Она растерянно посмотрела вокруг, пока ее взгляд не остановился на глубоком кресле с высокой спинкой, стоявшем недалеко от кровати. Виттория различила знакомый точеный профиль, очертания мужественных скул, тонкую линию красивого рта.

Очевидно, Сеньор М пришел сюда днем, но не посмел разбудить ее, преданно охраняя сон своей юной жены. Глаза его были прикрыты, дремота одолела Марко против воли. Не в его привычках было проводить в постели большую часть дня, но после вчерашних испытаний, сенатор проснулся лишь к обеду. Обеспокоенный состоянием Виттории, он пришел проведать ее, убедиться, что ее долгий сон не признак болезни, вызванной сильным нервным потрясением и вынужденным купанием в ледяной воде. Осторожно откинув одеяло, Виттория поднялась с постели и сделала несколько шагов по направлению к креслу. Ей вдруг захотелось коснуться Сеньора М, чтобы понять, что все это не сон а реальность, что все беды уже позади.

Тонкие пальцы легли на его руку, потом вспорхнули к линии подбородка, впервые изучая столь интимно и смело. Но Виттория не ощутила стыда или неловкости, Когда его глаза открылись, она прочла в них смесь удивления и нескрываемой теплой радости. Марко позволил ей продолжить свое маленькое исследование, оставаясь некоторое время недвижимым и не произнося ни слова. Лишь только глубоко вздохнул, когда ее пальчики зарылись в его волосы. Этот момент был так нежен, что он все не решался разрушить его очарования. Такой он видел Витторию в первый раз. Как непростительно долго он не позволял себе рассматривать в ней женщину и возлюбленную!

Но сейчас все страхи и предубеждения были уже позади, их стерла волна страсти и нежности, которая охватывала Веньера с каждой секундой. Наконец, он легонько притянул ее ближе и усадил к себе на колени, склонившись к манящим розовым губам, приоткрытым в ожидании. Виттория замерла в его руках, когда он углубил свой поцелуй, передав ей силу своего чувства и желания, она безвольно откинула голову, предоставляя ему право покрывать мелкими и чувственными поцелуями ее шею. Она была так отзывчива и естественная в тех новых ощущениях, что он дарил ей пользуясь преимуществом своего опыта, что почти сводила его с ума.

Он замирал, любуясь ее горящим взглядом, преобразившимся и полным любви. «Клянусь, я никогда не позволю причинить тебе вред. Ты станешь только моей» — говорили в ответ его глаза. И от этого горячего безмолвного обещания щеки Виттории заливались краской, густые ресницы трепетали от неизвестного и сильного чувства, что пробуждалось в ней рядом с мужем.

Сейчас его уже не сдерживали пустые сомнения, в этот вечер Виттория должна была познать радость любви в его руках. Он потянул шнурок ее ночной рубашки, поймав одурманенный ласками взгляд.

— Виттория… любимая… — шептал он, покрывая поцелуями ее атласную кожу. И казалось ему, что никогда прежде он не испытывал такой щемящей нежности и столь сильной страсти, слитой воедино, словно колдовское зелье.

Она полностью доверилась ему, позволяя дарить самые смелые ласки, пытаясь, пусть и не умело, отвечать ему тем же, приводя Марко в исступление. Он старался сдерживать свое желание, быть нежным и внимательным, чтобы не причинить ей лишних страданий, проводя через неизбежную боль к великому наслаждению. И когда в самый сладкий миг она забилась в его руках, по русалочьи разметав волосы, отпустив остатки девичьей робости, он почувствовал, что потери и одиночество прежней жизни меркнут и растворяются в охватившем его безграничном счастье.

***

Утро, по своему обыкновению, не выгнало сенатора Веньера из дома. Слуги тихонько перешептывались, скрывая радостные смешки, что у новобрачных наконец-то наступил настоящий медовый месяц. Слыша в ответ на осторожный стук в дверь грозный ответ своего хозяина, они оставляли приготовленный поднос с едой около супружеской спальни и деликатно удалялись. Беатрис, в свою очередь, как могла оберегала покой Марко и Виттории. Дважды посланник дожа уезжал обратно с заверениями сеньоры Гритти в том, что ее брат еще не вернулся из поместья, где проводит время со своей молодой женой.

Веньер погрузился в мир обретенного счастья, не уставая дарить Виттории свою любовь и ласку, позволяя ей делать все новые и новые восхитительные открытия в мире чувственных удовольствий.

— Чего нам ждать, Марко? Наемники французского короля не оставят меня в покое… — спросила Виттория, когда туман первых восторгов страсти стал рассеиваться и она осознала, что возвращение к реальности неизбежно.

— Блеф Фьятти был очевиден, ему нужно было запугать тебя, заставить отказаться от брака со мной и выгодно продать противникам Беарнца, задумавшим династическую интригу. Но теперь ты полноправная жена венецианского патриция, и будущая мать его детей. Ты больше не опасна для французской короны.

Он притянул Витторию к своему сердцу, оставив целомудренный, успокаивающий поцелуй на кончике ее гордого, чуть вздернутого носика.

— Никогда не сомневайтесь сеньора Веньер, в том, что любого врага, вставшего на пути к нашему счастью, будет ждать участь Паприцио Фьятти, — строго сказал он, и светлая зелень в его глазах на мгновение наполнилась свирепым львиным блеском, не оставлявшим повода для сомнений.

Марко так и не удалось выяснить, кем были загадочные французы, пришедшие к ним на помощь в ту страшную ночь. Их словно поглотил туман, разошедшийся над Лагуной в сырой темноте. Были ли это посланники короля из Наварры, узнавшего о планах легистов насчет Виттории и решившего сменить гнев на милость? Или случайные прохожие, люди чести, услышавшие звуки сражения в доме и увидевшие, как стая головорезов атакует венецианского патриция. Возможно когда-нибудь он узнает и отблагодарит спасителей, ведь судьба не раз показывала ему, что части любых головоломок в конце концов складываются, а тайны выходят на свет, даже если на это требуется целая жизнь.