— Гаррет… — начинает она извиняться.

— Нет, — я рычу. — Убирайся из этого магазина. Будешь ли ты забирать прилавок с утра или нет, мне насрать. Ты сделала заказ в последнюю минуту, поэтому и получила то, что можно было сделать за такой срок. Ты не можешь орать на него и обвинять в чем-то, потому что именно ты облажалась.

— Я сожалею, — говорит она тихо. Но на самом деле Сара совершенно не сожалеет о том, что посмела сказать Клайду. Но ей определенно жаль, что она вывела меня из себя. А это большая разница.

— Да, конечно. Ты — жалкое подобие женщины. То, что было запланировано на завтра, отменяется. Нет никакого гребаного шанса, что я буду проводить с тобой время, после того, что ты сейчас выкинула.

Сара всхлипывает, но я вижу, что она не собирается легко отступать. Я надеялся сделать это завтра, но не могу пропустить возможность отшить ее сейчас. Она должна быть счастлива и благодарна, что отделалась таким образом, вместо того, что я запланировал для нее. Я даже немного разочарован, что не смог выполнить задуманное.

— Гаррет, это был просто момент слабости. Ему всего-то нужно было мне представить все должным образом, — она пытается объяснить, почему назвала Клайда куском белого дерьма.

Клайд еще не произнес ни слова, даже не пошевелился. Он не обиделся на то, что она сказала. Ему плевать, что кто-то плохо думает о нем. Он беспокоится лишь о том, что я собираюсь сделать.

— Тебе следовало бы подумать о том, чтобы заказать прилавок заранее, а не в последнюю минуту. Все остальное уже не мои проблемы. И твои минутные слабости также не мои проблемы. А то, как ты вела себя несколько последних дней, оскорбляя всех, тоже что-то вроде минутной слабости? — спрашиваю я, приподнимая бровь.

— В смысле? — переспрашивает она, прибывая явно в шоке от того, что я знаю, что именно она говорила.

— Ты — сука, Сара. Не скажу, что я удивлён. Я всегда знал это.

— Что?! — визжит она. — Ты пригласил меня на свидание.

— Я допустил ошибку, — рычу я.

Я достаточно сказал. Не хочу больше говорить об этом. Я кивком указываю ей на дверь, тем самым говоря, что она может проваливать на все четыре стороны. Сара открывает рот, как будто собирается мне возразить, но я вознаграждаю ее тяжелым взглядом, в котором говорится: «проваливай отсюда, пока я не выпроводил тебя собственноручно».

Она выбегает из магазина.

Наконец-то!

Я смотрю ей вслед, убедившись, что ей не взбредёт повернуть голову в сторону Эмили. Не думаю, что она решится на это, но кто знает, она может захотеть выплеснуть свой гнев на кого-то другого. Сара проходит весь путь до своего магазина, и я выдыхаю с облегчением от того, что, наконец, я с ней разобрался.

— Хорошая работа, — поздравляет Клайд, похлопывая меня по спине.

— Извини.

— Не твоя вина.

— И все же.

— Не твоя вина, парень, — говорит он сурово.

Я киваю и возвращаюсь назад. Магазин Эмили уже закрыт, хотя его закрыли позже обычного минут на тридцать. На ее лице красуется широкая улыбка, от этого на щечках появляются ямочки, когда Дженна тянет ее за руку, чтобы она поднялась со стула. Они вдвоем начинают танцевать, продолжая в тоже время переговариваться. Они обе сияют как фейерверки на четвертое июля.

Приняв скоропалительное, глупое решение, я покидаю свой магазин. Я быстро направлюсь к магазину Эмили и тихонько стучу. Обе девушки перестают танцевать, и на мгновение улыбка Эмили исчезает, но затем она ослепляет меня вновь. Эмили открывает дверь и говорит:

— Привет, Гаррет.

Она немного запыхалась от танцев, что делает ее голос сексуальнее.

— Эмили, — я не уверен, как звучит мой голос, но судя по выражению ее лица, ей нравится. — Полки, — объясняю я, почему нахожусь здесь.

— Ох, точно. Прости. Проходи, — она отходит в сторону и позволяет мне пройти.

— Прекрати, — рычу я, наклоняясь к ней, прежде чем пройти мимо нее.

— Я… — замолкает она, останавливая себя от очередных извинений.

Так я захожу в «Кофе и пирожные Эмили» в первый раз. И позволяю этому месту поглотить меня своей позитивной энергетикой и теплотой.

Здесь пахнет осенью. Сахаром и специями. Но более того, магазин пахнет как Эмили. Есть приторная сладость, которая остается на ее коже. Как будто она моет волосы в сахарной пудре и втирает в кожу сироп. Это не резкий запах, только лишь тонкий намек на легкий аромат. Но он каждый раз чувствуется на ее коже, когда я нахожусь рядом с ней, как сейчас.

Прилавок — длинная доска, мерцающая под мягким светом подвесных светильников. Левая стена выложена кирпичом с несколькими покрашенными темно-зелеными книжными полками, которые прикреплены к стене. Остальная часть стен окрашена в мягкий зеленый цвет с черно-белыми картинами, которые совершенно не сочетаются с рамами. Мебель почти такая же. Ни один из стульев и столов не похож друг на друга, но по форме и по цвету, как ни странно, они сочетаются. Это достаточно забавно. За прилавком на стене располагается школьная доска, на которой написано размашистым почерком Эмили меню на день, а рядом с каждой записью нарисован небольшой рисунок.

Это магазин Эмили.

Мюзикл «Поющие под дождем» замолкает, когда Эмили направляет пультом в сторону прилавка.

— Гаррет, это — Дженна Карсон. Дженна, познакомься с Гарретом Шарпом. Он владеет «Мебельным магазином Шарпа», — нежно говорит она.

Большие синевато-зеленые глаза Дженны встречаются с моими, когда она протягивает мне руку. Я пожимаю ее руку и киваю, говоря:

— Привет, Дженна.

— Гаррет, — говорит она.

Дженна похожа на модель. Ее лицо уникально и неповторимо, такое лицо можно найти на билбордах на Таймс-сквер. Но все же она не затрагивает своей красотой мое сердце. Я предпочитаю женщину, стоящую слева от меня, которая нервничает по поводу моего присутствия.

Когда я отпускаю руку Дженны, то слышу, как звонит телефон.

— Ты должна ответить, — твёрдо говорит Эмили, — ты не можешь продолжать в том же духе не разговаривать с ним, тем более Калеб — человек, который не привык, чтобы его игнорировали.

— Это не убьёт его, — пренебрежительно говорит Дженна.

Телефон перестаёт вибрировать, когда Джордан проходит через дверь.

— Шарп, — говорит он, приветствуя меня, но на самом деле он имеет в виду «какого хрена ты здесь делаешь».

— Джордан, — отвечаю я. Я не имею привычки оправдываться, поэтому и не собираюсь делать этого.

Я смотрю вниз на золотисто-зеленые глаза Эмили. И пусть мои глаза говорят за меня.

— Гаррет здесь по поводу полок, — объясняет Эмили.

— А, по поводу места, которое просто так и просится, чтобы его наконец-то чем-то заполнили, верно, Эм? — подразнивает Джордан.

Щеки Эмили горят, когда она впивается взглядом в своего друга.

— Прекрати, — ворчит она, и он смеётся. — Только не здесь.

Эмили ведет меня к дальней правой стене. Несколько фотографий украшают её, но Эмили права, несколько полок помогли бы этой области помещения выглядеть лучше.

— Я не уверена, что именно хочу. Я просто думаю, что тут должно быть что-то. Ты можешь делать все, что захочешь. Полная свобода действий для твоего воображения, — говорит она, застенчиво улыбаясь.

— Полная свобода действий в твоём пространстве — это что-то новенькое, — дразнит Джордан.

— Я сейчас пну тебя, — угрожает Эмили.

Я не отвечаю, пока достаю свою рулетку. Телефон Дженны начинает снова вибрировать. Я слышу, как она быстро проносится мимо, прежде чем говорит: «Что такое?!»

Не лучший способ ответить на звонок, но я не в том положении, чтобы судить.

— Я не избегаю тебя Калеб, я занята, — лжёт она.

— Прямо сейчас? Я смотрю на чертовски горячего мужчину, который измеряет расстояние под полки на стене.

Я смотрю через плечо на нее и вижу довольную ухмылку на ее губах. Затем перевожу взгляд на Джордана, и он широко улыбается мне. Я качаю головой и поворачиваюсь назад к стене. Эмили держит руку у рта и тихо смеётся над своей подругой.

— Звучит развратно. Не совсем моё, хотя… — фыркает Дженна.

Она молчит в течение долгого времени после того, как произнесла эти слова. Я полагаю, Девлин говорит ей, что он думает об этом всем, между тем напоминая, кто он… Я заканчиваю измерять и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Дженну, ее глаза широко распахнуты, а рот чуть приоткрыт.

— Я могу позаботиться о себе, — шепчет она.

Могу представить, что он говорит ей, что знает, что она может, но ей не нужно делать этого больше.

— Хорошо… Я позвоню тебе позже. Горячий парень все еще здесь, так что я должна идти.

Эта женщина играет с огнём.

— Обещания, обещания. А будешь действовать у меня за спиной, берегись мясорубки, Калеб.

Она вешает трубку. Он точно отшлепает ее за такое поведение.

— Дженна, — фыркает Эмили рядом со мной.

— Что? — спрашивает та, изображая невинность. — Гаррет горяч. Он знает, что это так. Пусть Калеб немного понервничает. Ему пойдет на пользу.

— Черт, он отшлепает твою задницу за это, — говорит Джордан.

— Именно, — говорит Эмили, выглядя немного ошеломленной.

— Да ладно, — Дженна машет рукой на Джордана, но я вижу немного беспокойства в ее глазах, когда она улыбается. Она не хочет, чтобы Девлин злился. Но хочет наказать его.

Мой телефон жужжит в кармане. Я вытаскиваю его, уже зная, что там найду.

Девлин: Лучше бы тебе быть тем горячим придурком, который в комнате вместе с ней.

Я: Это я и есть.

Девлин: Отшлепаю ее, когда доберусь домой.

Я бы ухмыльнулся, но не могу. Я не привык улыбаться. Хотя это очень смешная ситуация. Убирая телефон обратно в карман, я решаю, что уйду, не разговаривая с Эмили. Не хочу разговаривать с ней в присутствии ее друзей. Я хочу побыть с ней, чтобы убедиться, что она в порядке.