Желая поправить положение, Клейтон протянул возлюбленной “свои” стихи:

Прелесть женщины – не в изысканности манер,

В стройных линиях ее ног,

В ее очаровательных, изящных ножках,

В крохотных ножках, ступающих по земле.

Взгляд Элизабет был теперь совсем не ангельским. Ей, наконец, удалось справиться с чиханием и привести лицо в порядок. Она вернулась к Клейтону, ожидая услышать новые слова любви. Теперь же ей, задыхающейся от ярости, приходилось ломать руки в нерешительности и думать, как поступить, что сделать: то ли ударить Клейтона при всех, то ли отомстить ему по-другому.

– Как ты посмел? – У нее яростно горели глаза. – Как ты мог написать такое.

– В чем дело? – Клейтон недоуменно сжимая листок в руках, смотрел на свою невесту, как на сумасшедшую.

– В том, что ты написал, я не нахожу ничего смешного, это совершенно безвкусно, – задыхалась от злобы Элизабет.

– О чем ты говоришь? – он схватил ее за руку, не давая уйти. – Это, может быть, немного необычно, но здесь нет ничего плохого, – оправдывался Клейтон.

– На самом деле? – Элизабет фыркнула, потом приподняла подол платья.

Клейтон, ничего не понимая, опустил глаза на пол, он долго ничего не мог сообразить, пока не увидел ее ступни. Они у нее были какими угодно, но только не изящными. Он, наконец, осознал, что у нее был такой размер ступни, который он ни разу в жизни не встречал у женщин. Комизм этой ситуации был так силен, что Клейтон разразился смехом.

– Здесь нет ничего смешного! – Элизабет била его кулачками в грудь, с каждым моментом распаляясь все больше. – Ты самый грубый, самый безмозглый мужчина, которого я когда-либо встречала! Я скорее умру, чем выйду за тебя замуж!

Улыбка исчезла с лица Клейтона, он так сердито посмотрел на Элизабет, что ее гнев быстро улетучился.

– Прости, что я поставил тебя в такое положение, – сказал он холодно. – Стихотворение было, конечно же, ошибкой, но я не думал, что так получится. Очевидно, мое предложение ничего не значит для тебя.

– Извини, – быстро нашлась Элизабет, поняв, что рассердила его, а кроме того, показала себя не с лучшей стороны. Выдавив из себя улыбку, она кокетливо взглянула на Клейтона. – Я очень переживаю из-за своих ног.

– Я вижу.

Он позволил ей взять себя под руку, но все еще смотрел на нее так, как будто видел насквозь. Элизабет быстро поцеловала его в щеку.

– Это было глупо с моей стороны, дорогой. Ты ведь простишь меня, не так ли? – она попыталась сменить тему.

Клейтон улыбнулся ее ребяческой выходке и согласно кивнул.

– Конечно. Давай забудем об этом. Все пошли на ланч, я думаю, мы должны присоединиться к остальным.

* * *

Мэри и Виктория видели, как Клейтон вышел. В его облике и в том, как он вел свою невесту в столовую, чувствовалось напряжение. Мэри как-то ухитрилась усесться рядом с ними, и, сияя, спросила с совершенно невинным видом об их прогулке в саду:

– Я слышала, что у Пауэллов отличные папоротники. Они вам понравились, Элизабет?

Клейтон не очень приветливо посмотрел на нее, Элизабет извинилась и вышла. Дождавшись ее ухода, Клейтон сделал маленький глоток вина, а затем пристально посмотрел на сестру.

– Еще немного, и я бы стал ругаться. Надеюсь, ты не приложила руку ко всему этому? – спросил он.

– О чем ты говоришь? – вежливо ответила Мэри. Когда Клейтон ничего не сказал на это, она продолжила в том же тоне:

– Перестань хмуриться и передай мне сэндвичи. Ты выглядишь гораздо старше, когда сердишься. Кстати, тебе не пора на работу?

Он вынул из кармашка часы, проверяя время.

– Из-за холеры больница переполнена. Мы работаем не покладая рук, но людей не хватает.

– Неужели положение такое тяжелое? – спросила Виктория.

Клейтон кивнул:

– Я никогда не видел ничего подобного. Все палаты переполнены. У нас нет в достаточном количестве ни пищи, ни медикаментов. Больные ужасно страдают: мужчины, женщины, маленькие дети – большинство из них бедны, у них нет денег.

Виктория вздрогнула, когда представила себе эту картину. В этот момент вернулась Элизабет.

– Тебе нужна моя помощь? – спросила Виктория. – Я, хоть и не сестра милосердия, но могу подавать лекарства, менять постель.

– Я тоже хотела бы помочь, – искренне сказала Мэри.

Клейтон улыбнулся.

– Очень благородно с вашей стороны, но больница не самое подходящее место для женщин. Я не знаю, сможете ли вы работать в таких условиях, – поделился сомнениями Клейтон.

– О, это ерунда, – твердо заявила Мэри. – Нас это не остановит. Ведь у вас работает столько женщин-сиделок, а им это не мешает. Мы придем днем.

Строго посмотрев на Клейтона, Мэри повернулась к Элизабет.

– Ты пойдешь с нами?

Элизабет побледнела.

– Я… не могу. Я не перенесла бы этого. – Она улыбнулась Клейтону и мило пожала плечами. – Вы ничего не имеете против, правда?

– Да, я понимаю, – не совсем обычным голосом произнес Клейтон и добавил, тепло улыбнувшись Мэри и Виктории: – С нетерпением буду ждать вас обеих сегодня. Всего хорошего, Элизабет.

Глава VI

Больничные палаты в действительности были еще хуже, чем можно было ожидать. Виктория была в ужасе, увидев истощенных взрослых мужчин, а также женщин и детей. Постели требовали быстрой смены, белье – стирки, полы – мытья. Повсюду царила бедность. Палаты были наполнены запахами больных и медикаментов. Не раз на глазах Виктории люди умирали. Клейтон же работал в этих условиях постоянно. Виктория восхищалась им. Он сочувствовал больным, выслушивал их жалобы и делал все, чтобы облегчить их страдания. Клейтон был чрезвычайно терпелив даже к тем, кто вопреки всему не следовал его советам и пил из зараженных источников. Он понимал людей и пользовался их уважением.

К концу дня Клейтон выглядел смертельно уставшим, но все-таки, вытирая пот с лица, зашел в палату к Виктории.

– Вы с Мэри славно потрудились сегодня. Как мне благодарить вас? – Он показал на вычищенные полы, чистые кровати и свежее белье.

Виктория улыбнулась и нежно коснулась его лица.

– Это тебя мне надо благодарить. Я должна признаться, что не имела полного представления о твоей работе вплоть до сегодняшнего дня. Боже, я даже не могла предполагать, что эпидемия – это так страшно.

– К сожалению, это так. – Он вытер руки полотенцем и показал на кровати. – Я говорю им, что можно использовать только кипяченую воду, но они не понимают. Это трудно объяснить. К несчастью, очень много людей умирает.

– Но ты столько сделал, – сказала Виктория. – Больные доверяют тебе.

– Наверное, – согласился он и улыбнулся. – Извини, но так тяжело видеть их страдающими. У Коннелла Бойль большая семья, у него самая чудесная малышка, которую я когда-либо видел. – Улыбка исчезла с его лица, он сделал паузу. Казалось, он глядит куда-то внутрь себя. – Господи! Я надеюсь, что они заразились не все.

Виктория утешительно прошептала ему:

– Только ты можешь так много сделать.

– Но можно и больше. Одна из причин, почему я хожу на приемы и званые вечера, заключается в том, что многие из наших знакомых имеют деньги и могут помочь, но их надо убедить. Я и убеждаю их. – Он горько улыбнулся, помогая Виктории надеть плащ. – Люди становятся более милосердными, пожертвования в прошлом году были весьма значительны.

– Я рада, – взгляды их встретились, и какое-то время казалось, что время замедлило свой бег. Викторию переполняли чувства, она могла смотреть куда угодно, но только не на Клейтона. – Мне надо идти, – нежно прошептала она, – заняться поздравлениями.

– Может, выпьем по чашечке кофе? Только по чашечке. Я не задержу тебя долго. Ненавижу оставаться один после работы, как сейчас, – сказал Клейтон.

Улыбаясь, Виктория согласилась. Она сама много работала и могла это понять. Взглянув на доктора, она увидела, что от работы его волосы растрепались. Ей захотелось прикоснуться к нему, причесать волосы, вытереть пот, сделать еще что-нибудь хорошее для него.

“Что это с тобой происходит? У него есть невеста”, – напомнила она себе.

– Теперь мы пойдем? – Клейтон протянул руку, и Виктория взяла ее.

* * *

Она была так хороша, что он не мог не восхищаться ею. Клейтон следил за Викторией, за тем, как она садилась напротив него за столик в кафетерии. На ее лице была усталая, но искренняя улыбка. Она работала целый день не покладая рук в госпитале, но несмотря на смертельную усталость, всегда находила пару теплых слов для каждого больного. Виктория обладала даром протягивать руку помощи и утешения людям, напоминать им, что они нужны и что их ценят. Это и делало ее поздравления уникальными, ни на что не похожими. Особенно ярко ее искусство проявлялось в поздравлениях к дню Святого Валентина.

Сейчас на ней было простое платье, которое подчеркивало ее изящную фигуру. Клейтону захотелось обнять Викторию, но он не радовался своим мыслям. Что с ним происходит? Он сделал предложение одной из красивейших женщин в городе, но все его мысли занимала Виктория. Он находил ее физически совершенной, но она волновала его и по другим причинам и значила для него сейчас больше, чем когда-либо.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Виктория, приглаживая волосы. – Я выгляжу страшилищем?

Клейтон хотел было сказать ей, о чем он думает. Вместо этого он сделал глоток кофе. Поверит ли она?

– Мистер Джирард? – Официант подошел к их столику, очевидно не решаясь прервать разговор, хотя всем своим видом давал понять, что должен передать какую-то важную информацию.

Отодвинув кофе, Клейтон подозвал официанта.

– Вас спрашивает какой-то мальчик, – передал тот ему. – Он говорит, что его зовут Питер Бойль и что у них в семье есть заболевшие. Я сказал ему, что вы очень устали, но он настаивал.