Коллин Квинн - Кружева и ленты

– Почему ты так удивлена? – спросила сестра Клейтона. – Клейтон умеет выбирать друзей. Я только не понимаю, почему ты не поддерживала с ним связи все это время. С тех пор, как брат побывал у тебя, он говорит только о тебе.

Виктория чуть не поперхнулась:

– На самом деле?

– Да, – ответила Мэри. – Я так рада, что Клейтон нашел немного времени для себя. Он настолько поглощен своей работой, у него такое доброе сердце, что он занят весь день. А с тех пор, как Клейтон начал ухаживать за Элизабет, у него вообще нет свободного времени. Я сама редко его вижу.

– Я знаю об этом, именно таким Клейтон необходим всем. – Виктория сразу же бросилась на его защиту. – Он рассказывал мне о людях, которых лечит в больнице. Они потеряли здоровье на производстве. Я не знаю, что бы они делали без него.

У Мэри появились веселые искорки в глазах.

– Я рада, что ты так считаешь. У людей высшего общества обычно нет сострадания к людям низшего класса. Мы с Клейтоном были когда-то бедными, поэтому легко понимаем проблемы рабочих. Наши родители потеряли состояние, но мы сами все вернули себе. Я думаю, Клейтон не забудет этого.

Мэри взглянула на брата, который стоял с Элизабет в противоположном конце комнаты. “Да, он был исключением во многих отношениях, – подумала она. – Но теперь появилась Виктория”.

– Разве это не чудесно, что Викторию так быстро и легко приняли, – спросил Клейтон Элизабет, когда поймал взгляд Мэри.

– Она собрала целую толпу вокруг себя. Я думаю, Виктория совершенно покорила нашу старую гвардию, – заметила Элизабет.

Она посмотрела на женщин, оживленно беседующих с Викторией. Некоторое недовольство появилось на ее хорошеньком личике, когда она увидела некогда робкую изготовительницу поздравлений смеющейся и, кажется, довольной собой. Даже Марта Брукс, казалось, была покорена Викторией, во всяком случае поток ее речи не иссякал.

– Это удивительно, – сказала Элизабет. – Кто бы мог подумать? Тем более, что в школе Виктория всегда отличалась безвкусицей.

– Я никогда не думал, что она была безвкусной, – раздраженно произнес Клейтон. – Знаешь, Элизабет, тебе стоило бы иногда сначала подумать, прежде чем что-то сказать. Виктория мой старый и хороший друг. Я часто думаю о ней.

Элизабет задумчиво посмотрела на него. Ее глаза сузились, а на лице появилась странная улыбка.

– Ты прав, Клейтон. Я должна извиниться. Ты действительно слишком много думаешь о ней, придется учитывать это.

Клейтон холодно улыбнулся ей и выпустил ее руку из своей.

– Так вот вы где, – симпатичный молодой человек улыбнулся Мэри. – Мне не терпится узнать, долго ли ты собираешься держать это чудесное создание около себя, или все же представишь гостью нам.

– Виктория, это мой кузен Филипп. У вас обоих есть что-то общее, – улыбнулась в ответ Мэри. – Виктория тоже имеет отношение к искусству.

– Вы рисуете? – спросил Филипп, не скрывая восхищения.

Виктория успела только покачать головой.

– Нет, я…

– Она известный изготовитель поздравлений ко дню Святого Валентина, – вступила в разговор Мэри.

– Вы серьезно? – молодой человек перевел взгляд с кузины на Викторию, его улыбка сделалась шире. – Я слышал, некоторые женщины говорили, что Вы пишете потрясающие любовные поэмы?

Виктория подтвердила, немного смущенная его вниманием:

– Да. Видите, Вы уже все знаете.

– Я видел их. – продолжал Филипп. – Они великолепны. Нет ничего подобного им. Как вы начинали?

Виктория с удовольствием отвечала на его вопросы. Это оказалось не трудно, гораздо легче, чем она предполагала. Общение доставляло ей наслаждение, но неожиданно она поймала взгляд Клейтона, который на этот раз был не очень приветлив.

Клейтон с Элизабет подошли к ним.

– Вам не скучно? – спросил он Викторию, поворачиваясь спиной к Филиппу.

Виктория хотела ответить, но еле сдержала смех, когда увидела гримасу на лице Филиппа.

– Я прекрасно провожу время, – поблагодарила она. – Спасибо тебе за приглашение.

– Клейтон, это было некрасиво с твоей стороны, – сказала Мэри, хотя в ее голосе проскальзывал смех. – Ты напугал кузена.

– Извини, – ответил Клейтон, а потом обратился к Виктории. – Простите, я не хотел перебивать вас. Это все из-за Филиппа, я не могу выносить его с детства.

– Клейтон не очень высоко ценит искусство, – добавила Мэри. – Он не понимает его очарования.

– Только не такое искусство, – возразил Клейтон, увидев, как Филипп показывает знакомым на Викторию.

Что-то странное было во всей этой ситуации, что-то, о чем Виктория не осмеливалась даже мечтать. Мэри одобряюще ей улыбнулась.

– Ты сделала невозможное, Виктория, – заметила Элизабет. Она выглядела красивее, чем когда-либо, хотя ее улыбка казалась натянутой. – Кажется, у тебя большой успех! Даже Филипп влюбился.

Она бросила на Клейтона многозначительный взгляд и взяла его руку в свою, давая понять этим жестом, кому он принадлежит.

– Может быть, сказать прямо сейчас? – спросил Клейтон, пытаясь изобразить радостное возбуждение.

– Да, конечно, – нетерпеливо ответила Элизабет, явно волнуясь. – Этим утром Клейтон прислал мне чудеснейшее стихотворение. Когда я прочитала его, у меня не осталось больше никаких сомнений. Я согласилась стать его женой.

Первой опомнилась Мэри. Посмотрев на побледневшее лицо Виктории, она взяла Элизабет за руку, как сестру, и с подчеркнутой любезностью улыбнулась ей.

– Как чудесно! Поздравляю! Когда свадьба?

– Не раньше, чем через шесть месяцев, – ответила Элизабет, не скрывая торжества. – Так много всего нужно успеть сделать. Мои родители очень счастливы. Они уже давно хотели этого.

– Могу представить, – сказала Мэри с необычной интонацией в голосе. – Они должны быть очень довольны. Клейтон хороший улов.

Улыбка Элизабет исчезла, она холодно посмотрела на Мэри:

– Да, но, говорят, и я тоже.

Клейтону становилось явно не по себе. Совершенно сбитый с толку, он смотрел на свою сестру. Наконец, Виктория разрядила обстановку:

– Я уверена, что все, в конце концов, будут очень рады, и вы будете счастливы вместе. Я сказала тете Эмме, что приеду домой рано, поэтому прошу меня извинить.

– Приглашаем тебя на свадьбу, – заявила Элизабет, приторно улыбаясь. – Ведь мы теперь снова стали друзьями.

У Виктории улыбка не получалась, несмотря на все старания. Она хотела убежать прочь от переполнен ной счастьем Элизабет Сочувственные взгляды Мэри только усугубляли обстановку. Сестра Клейтона, должно быть, все уже разгадала и теперь пыталась поддержать ее. Это было почти оскорбительно.

– Я провожу тебя к экипажу, – решительно сказал Клейтон, взяв Викторию за руку.

Та начала было протестовать, но он настаивал на своем и отдал распоряжение дворецкому принести ее плащ.

– В этом нет необходимости, – пыталась возражать Виктория.

– Извини, – Клейтон вздохнул и печально улыбнулся. – Кажется, ты достигла в работе потрясающего эффекта, но мне хотелось бы сказать об этом наедине. Элизабет иногда не думает о том, что говорит.

– Она не сказала ничего неприличного, – пробормотала Виктория.

– Я знаю, она волновалась, но… – Клейтон не мог подобрать нужных слов, и на его лице появилось выражение досады.

В это время Элизабет подошла к гостям, и все повернулись к Клейтону. Он помог Виктории надеть плащ, потом подождал, пока она застегнула пуговицы и поправила воротничок.

– Я заеду к тебе завтра, – попрощался Клейтон.

– Но ты не нуждаешься больше в моей помощи, – она указала на его невесту. – Теперь нет больше поводов для встреч.

– Нет, есть, – улыбка Клейтона стала еще более унылой. – Элизабет так очарована стихотворением, что хочет, чтобы я написал ей еще. О нашей помолвке, по ее желанию, не будет официально объявлено до дня Святого Валентина. Это значит, что наше сотрудничество надо продолжить.

Виктория отвела взгляд. Вроде бы, она должна была быть счастлива, так как снова сможет видеть его. Но мысль о необходимости писать для Элизабет была невыносима.

– Я не знаю, – размышляла она вслух.

– Пожалуйста, помоги мне, – умолял Клейтон. – Ты же знаешь, что мне никогда не написать самому. Единственный выход для меня – это рассказать Элизабет, что не я автор того послания, которое она сегодня читала.

Виктория посмотрела в сторону Элизабет. Она была окружена почитателями. Нет, Элизабет не была бы в восторге, услышав правду. Виктория закрыла глаза и сказала, что согласна.

– Я приеду завтра в конце дня. Тебя это устроит? – поинтересовался Клейтон. Когда Виктория согласилась, он пожал ее руку. – Ты самый лучший из моих друзей. Что бы я без тебя делал?

Каким-то образом Виктории удалось изобразить подобие улыбки. К счастью, наконец-то подали экипаж, и она выбежала на улицу.

– Я не буду плакать, я буду радоваться за него, – говорила себе Виктория, сознавая, что это неправда.

Она была безнадежно влюблена в Клейтона, а он женится на Элизабет Честер.

– Вы ведь Мэри Джерард? – Эстер ввела женщину в магазин и одобрительно закачала головой, изучая ее прелестную шляпку и модное платье. – Я помню вас маленькой девочкой. Уже тогда Вы были хорошенькой. Эмма, что ты скажешь?

Эмма молча показала рукой на стул, а потом произнесла:

– Виктория сейчас спустится. Может быть, пока выпьете чаю?

– С удовольствием, – ответила Мэри.

Она огляделась по сторонам и была приятно поражена увиденным. На столах лежали завершенные поздравления и целый ряд открыток, еще ждущих завершения. Эстер пришивала кружева цвета небеленого полотна на красное сердце и указывала на стопку заказов:

– У нее даже нет времени для того, чтобы их просмотреть. Это будет самый лучший праздник из тех, что мы помним. Заказы так и сыплются.