Поэтому, вместо того чтобы отправиться домой, я решил поехать в «Ретт барбекю». После долгого тяжелого дня нет ничего лучше, чем барбекю, и, забравшись в машину, я подумал, что наконец могу расслабиться.

Тогда моя машина была настоящей развалюхой: вся помятая и побитая – двенадцатилетний «понтиак-бонневиль». Я ездил на ней все прошлое лето, а купил всего за триста долларов. Но хотя выглядела она жутко, бегала все же неплохо, и проблем с ней у меня не было. Стоило повернуть ключ в зажигании, и она сразу заводилась. Я сам отрегулировал тормоза, как только ее купил, и за все это время машине не потребовался ремонт.

Я отъехал, когда солнце уже садилось, протягивая лучи-арки к самой земле. Небо поминутно меняло цвет, тени ложились на дорогу длинными призрачными пальцами, и поскольку на небе не было ни облачка, иногда солнечный свет, проникавший в окно, бил в глаза так, что приходилось щуриться, чтобы понять, куда я еду.

К несчастью, у водителя шедшей впереди машины, похоже, были те же проблемы. Кто бы ни сидел в ней, он постоянно прибавлял и убавлял скорость, ударял по тормозам каждый раз, когда солнечный свет слепил глаза, и постоянно пересекал разделительную линию. Я старался реагировать вовремя, то и дело нажимая на тормоза, но наконец, потеряв терпение, решил дать ему уйти вперед. Для обгона дорога была чересчур узка, и я сбавил скорость в надежде избавиться от водителя. Но он почему-то тоже замедлил ход, и когда расстояние между нами снова сократилось, я увидел, как стоп-сигналы мигают, словно рождественские лампочки, и вдруг становятся красными. Ударил по тормозам, и автомобиль, завизжав шинами, остановился. Я едва не ударил бампер передней машины.

И в этот момент, думаю, вмешалась сама судьба. Иногда я жалею, что не врезался в ту машину. Пока бы мы разбирались, Мисси Райан успела бы вернуться домой. Но столкновения не произошло, и поскольку я по горло был сыт тем идиотом на дороге, то свернул вправо, на Камелиа-роуд, хотя это заняло бы больше времени. Но теперь уже ничего не вернуть.

Дорога шла по старой части города, по обе стороны росли толстые пышные дубы, солнце опустилось достаточно низко и уже не слепило глаза. Через несколько минут почти стемнело, и я включил фары.

Дорога извивалась змеей, и вскоре домов стало меньше. Обширные участки, и почти нет людей. Через пару минут я снова свернул, на этот раз на Мэдем-Мурз-лейн. Я хорошо знал дорогу и утешал себя мыслью, что через пару миль окажусь в «Ретт барбекю».

Помню, что включил радио и нажимал кнопки, переключая каналы. Но при этом смотрел вперед. Потом выключил радио. Даю слово, я думал только о дороге, узкой и извилистой. Делая поворот, я механически нажал на тормоза. В этот момент я увидел ее и, клянусь, еще сбросил скорость. А дальше… не знаю, как это получилось… все произошло так быстро, что у меня в голове не укладывается.

Я ехал за ней. Расстояние между нами уменьшалось. Она бежала по обочине дороги. По траве. Помню, на ней была белая рубашка и голубые шорты. И бежала она не быстро, скорее неспешно скользила.

Участки здесь были огромные, по пол-акра, так что я не видел ни души. Она знала, что я еду за ней, недаром быстро оглянулась и, возможно, успела увидеть меня краем глаза, потому что отступила от дороги. Я держал руль обеими руками и был очень внимателен. И считал, что крайне осторожен.

Как и она.

Но никто из нас не увидел собаку.

Она словно лежала в засаде, и выскочила из кустов, когда женщина оказалась не более чем в двадцати футах от моей машины. Большой черный пес… Даже сидя в машине, я слышал злобное рычание, когда он набросился на женщину. Должно быть, та растерялась, потому что неожиданно отскочила от собаки и оказалась на дороге.

И в этот момент моя машина, все три тысячи фунтов железа, врезалась в нее.

Глава 17

Симс Аддисон в свои сорок очень напоминал крысу: острый нос, скошенный назад лоб, подбородок, который, казалось, перестал расти раньше остальных частей тела. Прилизанные волосы содержались в порядке с помощью расчески с крупными зубьями, которую он неизменно носил в кармане.

К тому же Симс был алкоголиком.

Но не из тех, кто пил каждый вечер. Из тех, чьи руки дрожали по утрам, прежде чем поднять первый стакан с выпивкой, которую он приканчивал еще до того, как нормальные люди собирались выйти из дома на работу. Хотя он предпочитал бурбон, но все же редко имел деньги на что-то, кроме самого дешевого вина, которое хлестал галлонами. Он никогда не говорил, где брал наличные. Впрочем, кроме выпивки и квартирной платы, расходов у него не было.

Зато Симс имел неоценимый талант становиться невидимым и таким образом выведывать тайны других людей.

Даже в пьяном виде он не шумел и никого не оскорблял, но обычное выражение – полузакрытые глаза, полуоткрытый рот и мокрые губы – придавало ему вид человека, упившегося вусмерть. Поэтому люди не стеснялись выбалтывать свои секреты в его присутствии.

Секреты, которые стоило бы держать при себе.

Симс зарабатывал на жизнь, донося на них в полицию.

Не на всех, конечно.

Только в тех случаях, когда мог остаться в стороне и заработать деньги. Только в тех случаях, когда полиция не выдавала его и не обязывала давать показания.

Потому что знал: преступники – люди мстительные, а он не так глуп, чтобы воображать, будто, узнав о том, кто их выдал, они забудут обиду и не прикончат доносчика.

Симс три раза сидел в тюрьме: первый – в молодости, за мелкое воровство, и дважды – после тридцати, за хранение марихуаны. Однако третий срок изменил его. К тому времени его алкоголизм расцвел пышным цветом, и в течение первой недели он едва не умер от ломки. Его трясло, непрерывно рвало, и стоило закрыть глаза, как немедленно, откуда ни возьмись, появлялись чудовища. Впрочем, ему грозила смерть не только от ломки: наслушавшись стонов и воплей, остальные заключенные избили его до потери сознания, чтобы он дал всем немного отдохнуть.

Три недели Симс провел в лазарете и был освобожден условно-досрочно из сочувствия к его испытаниям. Вместо того чтобы отсидеть год, он вышел под подписку о невыезде. Каждую неделю его обязали отмечаться в участке, однако предупредили, что, если он будет пить и принимать наркотики, придется отбывать полный срок.

Перспектива еще раз терпеть ломку и к тому же побои вселила в Симса смертельный страх перед тюрьмой. Но и оставаться трезвым не было никакой возможности. Сначала он старался пить в четырех стенах. Но со временем возмутился покушением на свою свободу и снова стал встречаться со старыми дружками, по-прежнему выбирая уединенные местечки. Постепенно он привык испытывать удачу и стал пить прямо на улицах, по пути в очередной бар. Правда, прятал бутылку в традиционный пакет из оберточной бумаги. Вскоре он уже напивался во всех соседних барах, и хотя слабый предупреждающий сигнал в мозгу остерегал его о последствиях неосторожности, алкоголь не давал возможности мыслить здраво.

Однако все еще могло бы обойтись, не возьми он у матери машину на ночь. Прав у него не было, но он тем не менее отправился на встречу с приятелями в какой-то убогий бар, находившийся за городом, на проселочной дороге. Там он выпил вдвое больше привычной нормы и где-то после двух ночи, спотыкаясь, побрел к машине. Симс еще сумел выбраться с парковки, не повредив другие авто, и каким-то образом сообразить, куда ехать дальше. Но уже через несколько миль заметил позади красную мигалку.

Из машины вышел Майлз Райан.

– Это ты, Симс? – окликнул он, медленно подходя ближе. Как и остальные помощники шерифа, он хорошо знал Симса. Но тем не менее быстро обшарил фонариком салон машины.

– П-привет, шериф, – промямлил Симс.

– Ты никак пил?

– Нет, что в-вы… ниск-колько… – продолжал заикаться Симс. – Н-навещал друзей.

– Уверен? Даже пива?

– Нет, сэр.

– Может, стакан вина за обедом или что-то в этом роде?

– Нет, сэр. Только не я.

– Но ты выписывал зигзаги по всей дороге.

– П-просто устал, – заявил Симс и для убедительности широко зевнул, прикрывая рот рукой. И тут Майлз унюхал вонь перегара.

– Да неужели ни капли? Всю ночь оставался трезвым?

– Точно, сэр.

– Покажи лицензию и регистрацию.

– Э… я их не захватил. Должно быть, оставил дома.

Майлз отступил, продолжая светить фонариком Симсу в лицо.

– Выходи из машины.

При виде такого недоверия Симс сделал удивленное лицо.

– Для чего это?

– Выходи, говорю.

– Не собираетесь же вы меня арестовать?

– Давай не усложняй свое положение.

Симс, казалось, не знал, что делать, хотя даже для Симса Аддисона был куда пьянее обычного. Вместо того чтобы подчиниться, он тупо смотрел в переднее стекло, пока Майлз не открыл дверцу.

– Давай быстрее!

Хотя он протянул руку, Симс упрямо покачал головой, словно пытаясь показать, что он в полном порядке и может все сделать сам.

Но на деле это оказалось куда труднее, чем он себе представлял. Вместо того чтобы оказаться лицом к лицу с Майлзом Райаном и честно попросить пощады, Симс плюхнулся на землю и немедленно отключился.


Наутро он проснулся, дрожа от озноба и не понимая, где находится. Понял только, что снова сидит за решеткой, и буквально оцепенел от парализующего страха. Постепенно ему удалось вспомнить обрывки предыдущего вечера. Он поехал в бар, пил с друзьями… остальное затянул туман, до того момента как он увидел мигающие красные огни. Откуда-то из глубин сознания всплыла уверенность, что именно Майлз Райан засадил его в кутузку.

Однако у него на уме были вещи поважнее, чем случившееся вчера вечером, так что он сосредоточился на том, как бы вывернуться на этот раз. При мысли о тюрьме у него на лбу и верхней губе выступали капли пота.

Ему нельзя снова попадать в камеру. Ни за что. Он просто умрет, и совершенно точно это знает.