— Ты голодный? — спросила она мальчика.

Ваня от часов отвлёкся, бухнулся на пружинистую кровать, ещё разок подпрыгнул.

— Да, — согласился он. И вспомнил о друге: — И Роско голодный.

— И Роско покормим.

— Алёна, мы здесь останемся? — спросил ребёнок после короткой паузы. Тон был осторожный, а взгляд задумчивый. Алёна подошла к нему, присела на край кровати, пригладила Ване волосы. Пришлось кивнуть.

— Да. На некоторое время.

— А домой не поедем? — Ванька начал расстроено хмуриться. — Я хочу домой.

— И я хочу, — призналась она. — И мы обязательно поедем домой. Но некоторое время нам придётся пожить здесь. Вместе с Роско. А потом… папа нас заберёт.

Ваня кусал губу.

— Папа уехал в командировку?

— Да.

— А когда он вернётся?

— Очень надеюсь, что скоро. А мы с тобой… мы будем его ждать, я ему обещала. Мы… смелые, взрослые, мы просто его подождём. Он не должен за нас волноваться, понимаешь?

Мальчик смотрел в сторону и кусал губу. Так прошло полминуты, может, больше, но, в конце концов, Ваня кивнул. Алёна притянула его к себе и поцеловала.

— Папа очень тебя любит, — сказала она, и поняла, что вот-вот расплачется. Пришлось сделать вдох и от ребёнка отодвинуться. Попросила его: — Слезай с кровати, пойдём завтракать.

Роско, как оказалось, сидел прямо за их дверью. Поднялся, посмотрел серьёзно, позволил Ване обнять себя за шею, но хвостом не закрутил, как бывало обычно. Просто ждал. Алёна тоже его погладила и сказала:

— Сиди здесь, я потом тебя покормлю.

— Кормили уже. Только он есть отказался.

Алёна на знакомый голос повернулась, улыбнулась младшему брату. Коля был младше её на пять лет, и, наверное, был единственным, кроме матери, человеком, который всегда радовался её приезду. И сейчас не стал противиться, когда Алёна подошла и обняла его. Старший брат нежничать был не приучен, и всячески избегал объятий и поцелуев. А вот Коля был парнем добродушным, характер имел лёгкий, и смущаться не умел. Алёна подозревала, что он первый парень не только на эту деревню, но и на десяток окрестных сёл и деревень. Правда, сам Николай в этом ни за что бы не признался, опасаясь получить выговор от отца.

— Где ты взяла этого зверя? — спросил он, как только Алёна его от себя отпустила. На Роско он смотрел с восторгом.

— Это алабай, — сказала она.

— Это Роско! — воскликнул Ваня и любимца снова обнял. А тот обнюхал его, видимо, после ночи в чужом доме, мальчик, по мнению пса, и пахнуть стал как-то не так.

— Знатный зверь.

— Ты говоришь, не ел?

— Нет. Переживает, видимо.

Алёна смотрела на Роско с тревогой. Пёс был огромным, сильным, тренированным, Павел его обожал и лелеял, но если Роско не будет есть, то насколько хватит его силы и мощи?

— Идите за стол.

Голос отца раздался прямо у них за спинами, и Алёна, признаться, внутренне замерла. Вчера они так и не поговорили. Их с Ванькой только накормили ужином и отправили спать, в деревне было не принято засиживаться до полуночи. И вчера Алёна этому обстоятельству радовалась, да и Ваня за день изрядно вымотался. Они на рейсовых автобусах всю область проехали и в соседнюю перебрались, было от чего устать. А вот сейчас предстояло посмотреть отцу и матери в глаза, а за время завтрака подобрать подходящие объяснения.

Коля украдкой Алёне подмигнул и поторопился пройти на кухню, а вот она повернулась, встретилась с отцом глазами. Осторожно кивнула.

— Доброе утро, папа.

Он не ответил, на неё смотрел, потом перевёл взгляд на мальчика и собаку. И сказал именно Ване:

— Бегом за стол.

Ванька казался ошарашенным. А может, и немного испуганным. Таращил на мужчину глаза, потом на Алёну посмотрел. Та ободряюще ему улыбнулась, протянула руку.

— Пойдём.

Ваня продолжал держать Роско за ошейник, и тот поднялся и шагнул вместе с ребёнком. Но отец Алёны ровным голосом приказал:

— Сидеть. — И Роско, к удивлению Алёны, после секундного колебания, снова сел. — Животным на кухню хода нет.

Ваня вцепился в руку Алёны, а на её отца продолжал глядеть полными непонимания глазами.

Большую часть кухни занимал стол. Большой, прямоугольный, за ним при желании можно было разместить два десятка человек. Обычно же собиралось в половину меньше, и поэтому было достаточно просторно. Когда Алёна вошла, на неё, на неё и Ваню, посмотрели все без исключения. Дети уже сидели за столом, ждали, когда им разрешат приступить к завтраку, чего нельзя было делать, пока отец за стол не сядет, мама и младшая сестра Алёны, Аня, расставляли последние тарелки. Только Коля снова улыбался, правда, украдкой. Но Ваню на руки взял, сначала к себе на колени усадил, потом на стул рядом. А младшим детям сказал:

— Это Ваня. Приглядывайте за ним, он самый младший.

Старший мальчик тут же спросил:

— Это твоя собака? В коридоре?

Ваня осторожно кивнул. Обернулся на Алёну, проверяя, стоит ли она рядом, и тихо сказал:

— Его зовут Роско.

— Он такой большой!

— И зачем в городе такая большая собака? — проговорил Дмитрий Сергеевич, проходя к столу.

Алёна на отца посмотрела, потом на детей, и всё-таки решила пояснить:

— Он за городом живёт.

Её слова потонули в детских обсуждениях и мрачном молчании отца. И тогда Алёна к матери обратилась:

— Давай я помогу.

Нина Фёдоровна на дочь глянула, после чего незаметно махнула на неё рукой.

— Садись за стол, всё уже готово.

Спорить Алёна не стала, прошла и села рядом с Ваней. Тот больше ничего не говорил, только крутил головой и непонимающе таращил глаза, в том числе и на детей. И только знакомо, совсем, как отец, вздёрнул брови, когда Дмитрий Сергеевич негромко, но выразительно цыкнул на расшумевшихся детей. Те сразу примолкли и уткнулись взглядами в свои тарелки. А Ваня посмотрел на Алёну, та погладила его по волосам.

На завтрак была каша, собственноручно испечённый хлеб, масло, сыр и яйца. Деревенская еда, насколько простая, настолько и вкусная. Алёна положила Ване на тарелку каши и намазала хлеб маслом. Дети рядом с ним ели с аппетитом, и он, после короткого обдумывания, откусил от хлеба. Алёна украдкой наблюдала за ним. А когда Ваня посмотрел на неё, тихо спросила:

— Вкусно?

Ваня жевал хлеб и кивнул.

— Кашу ешь, — попросила его Алёна.

— А тебя значит, Иваном зовут? — Дмитрий Сергеевич ребёнка разглядывал. А когда Ваня обратил к нему взгляд, вроде как похвалил: — Хорошее имя. А отца как зовут?

Ваня с Алёной переглянулся. Прожевал, поглядел на всех и вдруг обстоятельно ответил, даже Алёну этим удивив:

— Павел Андреевич.

— О как! А ты, значит, Иван Павлович. А я дядя Митя.

— А где твой папа? — спросила одна из девочек.

— Он работает! А мы путешествуем. — Было заметно, что Ваня храбрится.

— Путешествуете? — переспросил отец и на Алёну посмотрел.

Нина Фёдоровна взгляд мужа перехватила и попыталась спасти ситуацию.

— Митя, дай детям поесть. Не к столу такие разговоры. — На нового ребёнка посмотрела. — Ты кашу ешь дома?

Ваня тут же кивнул.

— Мы с Алёной манную едим с вареньем.

Мать кинула на Алёну долгий взгляд.

— Да, Алёна любит с вареньем.

У Алёны комок в горле встал, и захотелось кашлянуть. Сдержалась. Вместо этого нацепила на лицо улыбку, посмотрела на детей, на сестру и брата.

— Лучше расскажите, какие у вас новости.

Аня улыбнулась немного смущённо.

— Да всё как всегда. Правда, мы недавно в город ездили. Папа детей в цирк возил.

— Да, а ты напросилась, — посмеялся над сестрой Николай.

— И что? — тут же вспыхнула Аня, на самом деле вспыхнула, на щеках румянец заиграл. Алёна за сестрой внимательно наблюдала.

— В цирке были медведи, — не отвлекаясь от завтрака, сказал самый младший, Петя. И через весь стол кинул на отца преданный взгляд. — Они большие были, да, пап? А ещё тигры!

Дмитрий Сергеевич покивал.

— А ты был в цирке? — спросили у Вани. Тот важно кивнул, и тоже рассказал про медведя и тигра. А ещё про дрессированных собачек.

— У Регины есть собачка, — добавил он. — Маленькая, она ей костюмчики покупает смешные. Алёна, ты видела?

— Нет, милый.

— Её зовут Афродита. Папа говорит, что Роско съедает больше, чем она весит. Только я не понимаю, почему он так говорит. Роско не станет её есть, он добрый.

— Папа шутит.

— Папа шутник? — сдержанно поинтересовался Дмитрий Сергеевич, Алёна после этих слов кинула на него затравленный взгляд. Допила чай, прежде чем ответить.

— У всех своё понятие о чувстве юмора, — сказала она.

Отец кивнул.

— Тебе, конечно, виднее.

— Митя!

Завтрак закончили в молчании. Дети торопились доесть, им не терпелось выйти на улицу, и Ваню тоже с собой позвали, кормить кроликов и ягнят. Тот несмело на них смотрел, потом на Алёну оглянулся.

— Ты со мной пойдёшь?

— Нет, я помогу убрать со стола. А ты иди. Только осторожнее, Ваня. И возьми Роско на улицу.

Она отпускала его, просто выйти из дома, с другими детьми, а сердце всё равно было не на месте. Но не держать же Ваньку за руку до того момента, пока они не вернутся в усадьбу?

Мальчик кивнул, осторожно спустился со стула, потом замер и оглянулся. Посмотрел на Нину Фёдоровну.

— Спасибо.

Алёна поневоле улыбнулась, не понимая, чем она-то гордится, а Нина Фёдоровна мальчику кивнула.

— На здоровье.

А Ваня стал смешно пятиться к выходу. А когда он вышел, Коля негромко хохотнул.

— Интересный мальчуган.

Родители молчали, он на них посмотрел и тоже замолк. А Дмитрий Сергеевич глянул сначала на сына, потом на младшую дочь.