— Вернулся, Альбина Петровна. — На Алёну посмотрел, представил: — Это Альбина Петровна, хозяйством у меня занимается. А это Алёна.

Альбина Петровна улыбнулась ей, но улыбка была скорее официальной, безукоризненно вежливой, чем добродушной и открытой.

— Добро пожаловать. Ваша комната готова. По всем вопросам обращайтесь прямо ко мне.

— Моя комната?

— Да, Павел Андреевич утром предупредил, что вы приедете погостить.

— Немыслимо.

Альбина Петровна непонимающе нахмурилась, а вот Костров рассмеялся и посоветовал:

— Алёна, расслабься. — Он обернулся, когда услышал тяжёлое дыхание, Роско, как стрела промчался по дорожке из-за дома, и даже заскулил, когда увидел хозяина. Предпринял попытку на Павла напрыгнуть, но после короткого движения рукой, принялся лишь бешено вилять коротким хвостом и подпрыгивать. Костров псу улыбнулся, потрепал того между ушей, и даже прижал его голову к своему бедру на какое-то время. Потом успокоил его:

— Я приехал, приехал. Он не мешал, Альбина Петровна?

— Что вы, Роско — пёс воспитанный. Я его покормила, вовремя, как вы и просили.

— Замечательно.

Роско от него оторвался, подошёл к Алёне, обнюхал её руку. Потом сел копилкой рядом, уставившись на неё шоколадного цвета глазами. Алёна вздохнула, потом за ухо его потрепала, и шёпотом проговорила:

— Даже не спрашивай.

— Пойдём в дом, — сказал Павел. На охрану оглянулся. — Сегодня больше никуда не едем. Вадим здесь?

— Уехал в город, обещал к ужину быть, Павел Андреевич. — Альбина Петровна вдруг засуетилась, поспешила вперёд, Алёна заметила, как она придирчиво осмотрела огромные французские окна, те, кстати, невероятно сияли на свету, чистейшие, но Альбина Петровна всё равно выискивала недостатки.

Костров же на Алёну оглянулся, она продолжала стоять на дороге, только посмотрела вслед отъезжающим автомобилям.

— Алёна, пойдём. — В его голосе послышались приказные нотки. — Зайди в дом.

Она медленно поднялась по ступеням крыльца, продолжая оглядываться. Кругом были люди, но вряд ли они станут ей помогать, если она решит заорать. В лучшем случае с любопытством понаблюдают за происходящим, но скорее всего просто отвернутся, когда её будут силой затаскивать в дом, чтобы не наживать себе лишних неприятностей.

Роско побежал вперёд неё, выглядел чрезвычайно довольным. Даже обернулся на неё в дверях, поджидал. Кажется, караулил, как хозяин того и хотел.

— Гостиную уже привели в порядок, — бодро рапортовала Альбина Петровна. — Осталось только ковры постелить. Мы сделаем это сегодня вечером. В принципе, уборку на первом этаже закончили. Сегодня привезли посуду и столовые приборы.

— Вот это хорошо. Что там с обедом?

— Через двадцать минут на стол накроют. Регина Родионовна звонила.

— Да? — Павел прошёлся по гостиной, осмотрелся, потом пиджак снял и положил его на спинку кресла. — Что сказала?

— Интересовалась, как идут дела.

— Дела идут, контора пишет, — в задумчивости проговорил он, упёр руки в бока, потом на Алёну обернулся. Она стояла в дверях и осматривалась с настороженностью. Смотрела на мягкую мебель в новых натяжных чехлах, на заново отполированную крышку рояля, незнакомые картины на стенах. Гостиная выглядела обновлённой, начищенной до блеска, а главное, достойной этого дома. Но удивляло, что всё это успели сделать всего за пару дней. Видимо, у Альбины Петровны на самом деле талант к управлению хозяйством. — Что скажешь? — спросил Костров.

Она очнулась, сделала вдох, после чего кивнула.

— Хорошо.

— Представляешь, лет сто назад вот за этим роялем, у этого камина сидели мои предки. — Алёне достался хитрый взгляд. — Или не представляешь?

Она сурово сдвинула брови.

— Не смешно.

— Я и не смеюсь. А вот тебе, милая, кажется, чувство юмора отказало. Или это от голода? Альбина Петровна, покажите нашей гостье её комнату. И напомните, чтобы спустилась к обеду вовремя.

Алёна спорить не стала, пошла за Альбиной Петровной наверх, Роско было отправился следом, наверное, из любопытства, но Костров его окликнул, и пёс кинулся на зов, виляя хвостом. Алёна же с экономкой поднялись на второй этаж, прошли по коридору. Из открытого нараспашку окна слышался неприятный звук бензопилы.

— Работы идут? — спросила Алёна.

Домоправительница легко отмахнулась.

— Это за домом, восстанавливают конюшни.

— Здесь и конюшни есть? — не удержалась от усмешки Алёна. Но её насмешка была не услышана или проигнорирована.

— Если честно, это не в моей компетенции. Про конюшни мне Павел Андреевич рассказывал. Мне дел в доме хватает. Здесь всё было в запущенном состоянии. Но первым делом, мы, конечно, приготовили жилые комнаты. Комнату Павла Андреевича… и другие. Для гостей.

— А будут гости?

Альбина Петровна непонимающе глянула на неё.

— Вы же приехали.

— Ах, я… Тогда да, всё не зря.

Отвечать домоправительница не стала, наверняка, справедливо рассудив, что не её дело разбираться с чужими тараканами.

Комнату ей отвели по соседству с хозяйской. Это не обрадовало, но было вполне понятно. Альбина Петровна оставила её одну, Алёна закрыла за ней дверь, осталась, наконец, в одиночестве, осмотрелась. Комнату на самом деле привели в порядок, избавились от пыли, дышалось легко. Занавески на окнах сменили, постель застелили, а на столике у окна даже живые цветы в вазе стояли. Маленький букетик кустовых розочек. Алёна присела на постель, потом к окну подошла, выглянула, отдёрнув шторы. За её окном балкона не было, внизу плитка и ни одного прочного выступа на стене. Из окна не вылезешь. Да и что толку? Охрана теперь везде, она оказалась на закрытой территории. Её похитили.

Вниз она спустилась раньше дозволенных ей двадцати минут. Чем ей было заниматься в комнате? Смотреть в окно и размышлять о том, что выхода нет? Спустилась, прошла через гостиную, толкнула двойные двери в столовую. Если честно, ощущения невероятные. Торжественности и дворянского уклада, но наслаждаться этим как-то не получалось, было непривычно и неловко.

Павел ждал её в столовой, а может, и не ждал, сидел во главе накрытого к обеду стола, на стуле с высокой спинкой и подлокотниками, и разговаривал с кем-то по телефону. Но как только она вошла, разговор тут же закончил, а Алёну встретил серьёзным взглядом, без тени улыбки. Она под этим взглядом с шага сбилась, но затем прошла к столу и положила перед Костровым его телефон.

— Вот. Ваш.

Он на смартфон смотрел. Кивнул.

— Благодарю. — Указал рукой на соседний стул. — Садись. — Сделал паузу и добавил: — Алёна.

Садиться не было никакого желания, несмотря на явный голод. Но спорить было бессмысленно, к тому же, стол был накрыт. Алёна мысленно махнула рукой и села. Молчание тяготило, но что сказать, она не знала. К тому же, Костров молчал, разглядывал её. И даже не притронулся к телефону, который так желал заполучить.

— Мы одни будем обедать?

Он руками развёл.

— А больше никого нет. Мы с тобой вдвоём.

Алёна не удержалась от усмешки.

— Не считая полсотни человек обслуги. Или они за людей не считаются, Павел Андреевич?

— Уже Павел Андреевич и на «вы». На тебя так дом действует?

— Нет. Статус пленной.

— Как всё серьёзно. Но я разве в этом виноват?

— А кто?!

— Ты. Ты украла телефон, но ладно я могу понять обстоятельства, при которых это произошло. Хотя, они тоже весьма странные, согласись. Но ты его взломала, ты в него влезла…

— Я хотела как лучше! Хотела его вернуть!

— Ты влезла в мой телефон, — каменным голосом проговорил он, губы скривились, и Алёна отчего-то глаза в стол опустила. — Никогда больше так не делай.

Понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с дыханием. Нервно кашлянула, зачем-то передвинула тарелку перед собой на сантиметр в сторону.

— Не буду. И… ещё раз хочу попросить прощения.

Павел никак не отреагировал, только смотрел на неё в упор. Потом сменил позу, заметно расслабился, и Алёна даже не сразу поняла, что это из-за того, что в столовой появилась девушка с супницей в руках. Она засуетилась у стола, не поднимая глаз, а Алёна за ней украдкой наблюдала. Очень странно было, что её за обедом обслуживала не официантка, а настоящая домработница, одетая в скромную униформу. Павел вот совсем на неё не смотрел, хотя девушка была молода и симпатична, несмотря на серую строгую одежду. Почему-то подумалось, что подобная униформа — идея Альбины Петровны. Девушка разлила по тарелкам суп, Алёна её тихо поблагодарила. За себя, и за невежливого, хмурого Кострова. А девушка также тихо из столовой вышла.

Мясная похлёбка в тарелке дымилась и источала волшебный аромат. Алёна смотрела на неё совсем недолго, после чего взяла ложку и стала есть, решив, что велика честь, морить себя голодом из гордости из-за Павла Кострова.

— Когда я смогу уехать? Мне утром на работу.

— Ничего, я договорюсь.

— В каком смысле? — Она от еды отвлеклась. — Я же извинилась.

Павел удивлённо вздёрнул брови.

— Когда?

Она начала злиться.

— Пять минут назад!

Павел кивнул, с явными признаками удовольствия.

— И я тебя великодушно простил. Ты ценишь?

Попыталась дышать размеренно.

— Я хочу ещё раз напомнить, что увозить человека без его на то согласия, в нашей стране называется похищением. Это неправильно и даже противозаконно.

— А ты была не согласна?

— Да! И у меня есть свидетели!

— Свидетели чего?

— Павел Андреевич, горячее подавать?

Алёна от неожиданности на стуле подскочила, обернулась на голос Альбины Петровны, вдруг смутившись оттого, что та могла услышать. Но выражение на лице домоправительницы было нейтральным.