– О Боже, – продолжил он по-русски, – не надо, чтобы она увидела это!

Предчувствие холодом сжало сердце Ульяны.

– Что произошло, Ром? – Девушка направилась к двери.

Ласло преградил ей дорогу.

– Не надо выходить наружу.

К страху прибавился гнев.

– Ты не имеешь права приказывать мне. Уйди с дороги.

Воспользовавшись его минутным колебанием, девушка проскользнула мимо и открыла дверь. Снежная метель встретила ее, ветер срывал с нее накидку, снег бил в лицо. Накинув капюшон глубже на глаза, она устремилась к дому. Жуткое красное пламя осветило здание. Ульяна закричала от ужаса. Весь дом пылал. Семья и слуги были в опасности. Ее любимые гончие и охотничьи собаки находились в пристройке, рядом с кухней.

Ласло приказал что-то Рому. Приподняв юбки, Ульяна бросилась к дому. Ласло схватил ее за рукав, но девушка оттолкнула его.

Она бежала так, словно у нее выросли крылья. Снежные заносы затрудняли путь, ноги проваливались в сугробы. Ульяна видела, как языки пламени вырывались из окон, слышала лай собак и ржание лошадей.

Но ведь все лошади в конюшнях. Страшная мысль мелькнула у нее в голове и быстро ушла, словно вода сквозь сито.

Пересекая широкую лужайку, обсаженную кустами и деревьями, она услышала позади себя прерывистое дыхание.

– Ульяна, остановись, прошу тебя.

– Нет, Ласло, – крикнула девушка через плечо, – моя семья – папа, мама, мальчики и их няня, Алексей... – и побежала еще быстрее.

Ласло схватил ее за капюшон и дернул назад, Ульяна поскользнулась и упала в снег.

Она хотела закричать, но Ласло быстро закрыл ей рот вонючей кожаной варежкой. Злость охватила Ульяну. Ласло придавил ее всем телом и тихо шепнул на ухо:

– Прости меня, маленькая гаджо, но я не могу тебя туда пустить. Ты не должна видеть, что там происходит.

Ульяна пыталась вырваться из его рук.

– Я должна сама увидеть это.

Прозвучала целая серия выстрелов.

– Стреляют! – Ласло еще глубже зарылся с ней в снег, спрятавшись за кустом, покрытым снегом. Дрожащей рукой он раздвинул ветки, чтобы видеть дом.

Шок лишил девушку дара речи. Она застыла неподвижно, словно икона в золоченом окладе... Пламя, подхваченное порывами зимнего ветра, разгоралось все сильнее. Гигантские языки пламени вырывались прямо из окон, бросали кровавые тени на снег.

Несколько всадников беспорядочно двигались перед домом. Лошади испуганно шарахались из стороны в сторону, пар валил из их раздувающихся ноздрей, снег летел из-под копыт.

На нижних ступеньках каменной лестницы лежала темная фигура.

– Григорий!

Это кричала мать Ульяны. В голосе ее звучала печаль, незнакомая Ульяне доселе. Наталья Романова бросилась к телу мужа с криком глубокой скорби. Широкоплечий мужчина в меховой шапке, в черных сапогах преградил ей дорогу. Страшный изогнутый меч сверкнул в свете огня.

Крики Натальи Романовой смолкли.

– Мама! – Ульяна снова попыталась выбраться из-под куста, но Ласло крепко держал ее.

– Тише, – прошептал цыган, – ты уже не сможешь им помочь.

Не сможет. Она ничего не сможет сделать, ей остается только смотреть, как убивают ее семью. Девушка заметила Алексея, мечущегося из одной стороны в другую. На какое-то мгновение в душе ее загорелась надежда. Может, Алексею удастся спасти ее братьев.

Но, появившись на мгновение, молодой боярин снова исчез куда-то, окруженный этими страшными людьми и ревущим пламенем пожара.

Для Ульяны было страшной мукой лежать здесь совершенно беспомощно, как бы в тисках отвратительного ночного кошмара. Убийцы налетели, словно ураган, но она поняла, что это была не банда преступников, а выученные солдаты, и руководил ими, несомненно, соперник отца. Да, возможно, это был Федор Глинский, чье княжество находилось по-соседству с их владениями. Всего лишь неделю назад князь Глинский назвал ее отца предателем.

– Закрой глаза и не смотри, малышка, – умолял ее Ласло.

Ульяна рыдала, уткнувшись в холодные руки, но взгляда не отводила. Уже невозможно было помочь ее близким, любимым людям, так как нападение произошло слишком, стремительно. Тени носились словно демоны, освещенные пламенем пожара. На секунду она увидела брата Михаила с перерезанным горлом. Тело маленького Бориса отлетело в сторону, когда человек выстрелил в него с близкого расстояния. Слуг, сбившихся, как овцы в стадо, загнали на задний двор и там закололи. Собак, которым удалось вырваться из псарни, прирезали ножами, когда они набрасывались на нападавших.

Весь ее сверкающий мир, полный радужных надежд, рассыпался, словно карточный домик.

Рот Ульяны открылся в безмолвном крике. Рука ее судорожно сжала рубиново-жемчужную брошь. Эта бесценная вещь была подарком отца. Крестообразная форма скрывала небольшого размера острый кинжал, но оружие это казалось жалким по сравнению с мечами, саблями и пылающими факелами в руках солдат.

Искры и головешки от пылающего дома разлетались в разные стороны. Затем послышался злой лай собаки. Выглянув из укрытия, Ульяна увидела двух дерущихся мужчин. Один из двоих – Алексей, она была в этом уверена. Девушка закрыла глаза и стала горячо молиться о его спасении.

Лай собаки заставил ее снова открыть глаза.

Гончая выскочила из темноты и вцепилась зубами в ногу одного из дерущихся. Ульяна услышала сдавленное проклятие.

– Что б тебя черт побрал!

Один из мужчин упал на землю, и Ульяне удалось увидеть его профиль и густую бороду. Показалось, что она знает его, но затем внимание девушки снова было отвлечено ужасными картинами крови и огня.

Сверкнуло лезвие, и нож попал собаке в лапу. Животное взвизгнуло и скрылось в темноте ночи.

До перепуганной насмерть Ульяны доносились мужские голоса.

– ... нашел девчонку?

– Еще нет.

– Черт бы ее побрал. Осмотри все снова. Нельзя, чтобы дочь Григория Романова осталась жива.

– Я здесь, – позвала Ульяна, но вместо крика у нее вырвался сдавленный шепот, – да, я здесь. Идите за мной!

– Дурочка! – Ласло снова прикрыл ей рот рукой, – Твоей смертью ничего не исправить.

Резкий ветер обдувал ее, и Ульяна поняла причину произошедшего: бояре. Завистливая властолюбивая знать. Они убили ее отца, всю ее семью, жениха.

Девушка припомнила споры между родителями. Несмотря на робкие возражения матери, Григорий Романов помогал великому князю перед смертью составить новое завещание, в котором ограничивались права бояр. Теперь Ульяне стали понятны страхи матери. Бояре были готовы зверски убивать женщин и детей, только бы сохранить власть в своих руках.

– Обыщите хозяйственные постройки, – приказал один из солдат.

Ульяна испуганно посмотрела на Ласло и прошептала:

– Помоги мне.

– Нам нужно торопиться, – Ласло потянул девушку за руку. – Пригнись и держись в тени.

Они пересекли лужайку. Ульяне казалось, что лезвие кинжала готово перерезать ей горло. Добежав до амбара, они проскользнули внутрь. Свет луны просачивался через открытые боковые двери.

Зара, Ром и дети исчезли. В воздухе еще витал запах масла из лампы. Около одного из стойл они заметили двух самых быстрых лошадей, из конюшни Григория Романова – специально выведенная порода быстрых и выносливых лошадей для бескрайних русских степей. Лошади были оседланы и стояли, низко опустив морды, пар шел из ноздрей.

– Быстрее на лошадь, – Ласло подставил ей свое колено, чтобы подсадить.

Раздался приглушенный взрыв. Ульяна взглянула в открытую дверь и увидела, как рухнула часть крыши дворца, тысячи искр взметнулись в ночное небо. Вспышка огня осветила три фигуры, бегущие к амбару.

– Поскакали через пастбище, – скомандовал Ласло, распахивая заднюю дверь.

Ульяна пригнулась к гриве коня и стегнула вожжами. Страх и отчаяние охватили ее. Зимняя ночь поглотила двух всадников, направлявшихся к реке Волхов. Спеша скрыться в темноте ночи, они проскакали вдоль земляного вала и каменных стен Новгородского кремля, на башнях которого горели факелы.


Приглушенный снегом топот копыт разбудил сонного стражника на деревянном мосту реки Великой, но пока стражник поднялся, чтобы потребовать плату, Ульяна и Ласло проскакали мимо.

Они промчались через купеческий район города. Собаки лаяли вслед, кто-то закричал на них, но они не обращали внимания. И только тогда, когда дорога сменилась занесенным снегом трактом, они замедлили бег лошадей.

– Кто-то преследует нас, – предостерег Ласло.

Ульяна посмотрела назад. Узкая тень скользнула к ним. Ласло выхватил нож из рукава.

– Нет! – вскрикнула Ульяна, соскочив с лошади. – Это всего лишь Павло.

И через мгновение огромная борзая бросилась к ней на руки. Павло, годовалый пес, был ее любимцем, она сама занималась его выучкой. Девушку не удивило, что собака догнала их. Гончих собак приучали к бегу на большой скорости на большие расстояния. Они умели так загнать волка, что охотники потом без труда ловили его. Встреча с Павло вернула здравый смысл происходящему.

– Павло, – девушка зарылась лицом в длинную шерсть собаки и почувствовала запах крови.

– Он ранен, Ласло, – Ульяна вспомнила одну из сцен ночного кошмара: собака бросается на человека, блеск ножа, затем проклятие, и бедное животное скрывается в ночи.

Ласло склонился к следам на дороге, рассматривая что-то.

– Он оставляет следы крови, гаджа. Извини меня, девушка, но нужно оставить его здесь.

Ульяна отбросила кинжал цыгана.

– Не смей, – голос ее прозвучал жестко, таким тоном она еще никогда с ним не разговаривала. Это был голос незнакомки, совсем не девочки, а женщины, побывавшей в аду. – Боже мой, Ласло это последнее, что у меня осталось.

Цыган проворчал что-то на своем языке. Он нашел кусок тряпки и перевязал рану собаки. И после этого они продолжили свой путь.

Ласло скакал впереди, он знал, куда едет. И только когда на горизонте забрезжил рассвет, Ульяна спросила: