— Тогда кино. Ты слишком хорошо играешь. А еще я бы хотела завтра съездить в салон красоты, или как у вас это называется. Мне нужно подстричься. Волосы уже отросли, а я привыкла носить их до плеч.

— У нас есть такие салоны. Там делают массаж для женщин и какие-то омолаживающие процедуры. Думаю, омолаживаться тебе еще рано, но если хочешь профессиональный массаж, я не против. В этих салонах у нас не стригут. Вообще парикмахерских для женщин у нас не существует. В книге Всевышнего написано: «Женщина, уподобившая мужчинам, и мужчина, добившийся женщине, совершают два греха. Первый — они противоречат собственной природе и этим унижают себя. Второй — они обижают своего Создателя, который создал их такими, какими они и должны быть». Поэтому ты не встретишь на острове мужчину с удлиненными волосами или, не дай Всевышний, с хвостиком. Никто из нас не будет носить модную нынче одежду унисекс. Я мужчина и должен соответствовать этому, так же, как и ты.

— И что, все живут в соответствие с написанным в этой вашей книге Всевышнего? — удивилась она.

— Ее изучают с детства и стараются жить по заповедям. Например, написано: «Кто оскверняет себя воровством, не имеет права иметь руки, ибо Всевышний дал их человеку не для того, чтобы совершать грехи, а чтобы творить благое». Потому ты не увидишь среди наших чиновников воров и взяточников, просто очень часто законы перекликаются с действующим уголовным кодексом на остове.

— Ты говоришь об этом так спокойно, а у меня ледяные мурашки по телу. Альхайхор — словно день и ночь с другим миром.

— Поэтому мы закрытая страна. Мы живем по заповедям Всевышнего. Нам не нужна мировая демократия с казино, пьяными девками на улицах и подростками, употребляющими в клубах наркотики. Предложи любому из нас поселиться в Европе — и на тебя будут смотреть, как на идиота. Есть, конечно, отдельные бунтарки вроде моей сестры Зарият, но их так мало, что даже и говорить не имеет смысла.

Разговаривая, они втыкали по краю клумбы красивый гибкий бордюрчик из пластика, идя по кругу с разных сторон. В одном месте их руки встретились. Элан снял перчатку и погладил ее щеку.

— Тебе кажется все это таким страшным, но, поверь мне, это не так. Например, ты разводишь огонь в мангале, чтобы поджарить мясо. Ты смотришь на этот огонь и понимаешь, что это страшно, но если не приближаться так, чтобы обжечься или загореться, то можно спокойно приготовить еду, не поранив себя.

— Тогда я хочу прочесть эту книгу, потому что считаюсь вашей веры. Может, я и не верю в вашего Всевышнего на самом деле, но должна быть в курсе, чтобы не нарушить чего-то, — нервно сказала она.

— Ты права, я куплю тебе книгу Всевышнего. Мог и раньше, но не хотел навязывать это. Ты должна была прийти к этому решению сама, смирившись с тем, что отныне ты такая же, как и мы все, жительница Апьхайхора. Дороги назад не существует, Лия, это иллюзия. Есть только дорога вперед, и как ты по ней пройдешь, зависит от тебя, — ласково произнес Элан, поднимаясь с корточек.

Лия тоже поднялась и окинула взглядом результаты их труда. Теперь в их дворе благоухали цветы, из-за чего он казался более уютным. Овощи Лия решила не сажать, тем более, что Элан не настаивал, а вот клумбы с цветами она всегда любила.

— Красота, — улыбнулась она.

Элан кинул вторую перчатку на землю и подошел к Лие. Он обнял ее, прижимая к себе грудью и целуя в макушку.

— Ни один цветок в мире не сравнится с красотой любимой женщины. Я люблю тебя, Лия, и хочу, чтобы ты об этом знала, — Элан поднял ее голову за подбородок и приник к ее губам.

Поцелуй был нежным, и Лия сама не поняла, в какой момент начала на него отвечать. Муж признался ей в любви, и это неожиданно вскружило голову. Сердце побежало быстрее, дыхание перехватило, а в груди появилось томление. Она вспомнила, как вчера стонала от его ласк, и в данный момент хотела повторения. Тем не менее было еще трудно разобрать, что она испытывает к этому мужчине: просто сексуальное влечение или нечто большее. Пообещав себе, что со временем разберется, Лия отдалась его губам и рукам, блуждающим по спине.

— А ничего, что мы на улице? — спросила удивленно, когда он отстранился от нее.

— Забор высокий, и мы дома одни. Почему бы и нет? Только если я сейчас продолжу, то потащу тебя в кровать, — улыбнулся Элан.

Неожиданно в кармане брюк запиликал телефон. Он достал его и нахмурился.

— Прости, папа звонит. Может, что-то срочное? Доброго времени, папа, — он принял вызов.

— Недоброе время, Элан. Звоню с черной новостью. Сегодня погиб в России Франк.

— Как это случилось, пап?! — взволнованно спросил сын.

— По заверениям нашего адвоката, которого я попросил остаться с Франком, пока он не соберется домой, их сбила машина. Он ходил с Настей и дочерью в зоопарк. Когда они возвращались к арендованному автомобилю, их сбила машина. Девочку не задело, Франк умер на месте, а Настя скончалась в скорой помощи.

— Что будем делать, пап? Где сейчас Наташа?

— Я поговорил с родителями Франка. Мы пришли к выводу, что не будем перевозить его тело сюда. Завтрашним рейсом эта ветвь рода Забэль вылетит попрощаться с ним и кремировать останки. Сюда привезут уже прах. А Наташа сейчас в приюте. Ее мать не была расписана с тем мужчиной, с которым жила, и девочку забрали местные органы опеки. Сейчас адвокат выясняет, смогут ли дедушка и бабушка ее забрать под опеку. Ты же знаешь заповедь Всевышнего, мы не можем ее украсть. Это все, что я хотел сказать, сынок. Будут новости, позвоню.

Отец отключился, а Элан невидящими глазами уставился в небо. Он даже не почувствовал, как по щекам потекли слезы.

— Что случилось, Элан? — заволновалась Лия.

— Один из моих троюродных братьев погиб в России, — глухо ответил он.

Лия подошла ближе и обняла супруга. Она бы никогда не подумала, что сможет когда-то увидеть его слезы.

41

Элан попросил положить ему совсем немного тушеной картошки с мясом. Есть совершенно не хотелось. Он думал о Франке, которого в последнее время видел не так уж часто. Дни рождения принято было праздновать в кругу семьи. Только на юбилеи, свадьбы и похороны собирались всем родом. Разумеется, ходили друг к другу в гости, но не настолько часто, как в других странах, ведь в каждой семье были свои заботы, которые принято было решать сразу, не откладывая на завтрашний день.

— Прости, мне сейчас не до фильма, но ты можешь посмотреть одна. Ты не знала Франка и не обязана убиваться горем, — грустно произнес Элан, наблюдая, как жена моет посуду после ужина.

— Тогда я тоже не буду, мы же одна семья. С сегодняшнего дня — настоящая. Что я могу для тебя сделать, или ты хочешь побыть один?

— Лия вытерла руки и подошла к столу.

— Только не один. Давай просто поваляемся в кровати. Ну, или не просто. Мне сейчас необходимо живое тепло, — Элан взял ее руку и погладил пальчики.

— Хорошо, но ты говорил, что дашь мне сегодня отдохнуть? — смущенно спросила она.

— Разумеется, тебе может быть больно. Там все должно немного зажить. Но можно же доставить удовольствие другим путем. Или ты снова боишься?

— Нет. Идем отдыхать, — она вырвала свою ладонь из его цепких пальцев и пошла к дверям.

Следующий час они нежились в объятиях друг друга. Элан обнимал супругу, целовал ее тело, заставляя трепетать в его объятиях. Он долго ласкал ее руками и языком, вылизывая ее между ножек, словно кот сметану. Лия снова кончила, вскрикивая от наслаждения, а потом под его руководством, краснея от стеснения, доставила ему удовольствие руками. Хотелось большего, хотя бы попросить ее о минете, но он понимал, что еще рано. Она только научилась не бояться секса, и форсировать события не стоило.

Лия нежилась в объятиях мужа, отдыхая после того, как они доставили друг другу удовольствие. Она думала, что вчера ей было хорошо только потому, что он опоил ее афродизиаком. Оказалось, что и без этого средства она способна возбуждаться и кончать. Такое открытие повергло девушку в восторг и трепет. Да, отчасти она смирилась с жизнью с ним. Где-то шла ему на уступки, считая, что только полный дурак может перечить и нарываться, зная, что твой супруг — неуравновешенный человек. Элан мог в любую секунду вспылить, а ей вовсе не хотелось снова испытать на себе его гнев и ощутить цепкие пальцы на своем горле.

После секса они разговаривали, спрашивая о привычках друг друга. Лию порадовало, что Элан совершенно неприхотлив в еде и готов есть все, что она ему предложит. Это было большим плюсом, потому что она так и не научилась готовить местные блюда.

Разговаривая с мужем, Лия раскрывала его с другой стороны. Они оба потихоньку узнавали интересующие друг друга моменты, чтобы научиться жить вместе.

«Если бы не его странности и взрывной характер, любая европейская девушка мечтала бы выйти за него замуж. Ведь не все такие, как я. Раньше я думала, что получу высшее образование, сделаю карьеру, а уже потом подумаю о детях, но жизнь развернула меня на сто восемьдесят градусов. А есть такие девушки, которые мечтают жить за пазухой у мужа, иметь слуг и палец о палец всю жизнь не ударить. Некоторое даже няню для своих детей нанимают, а сами только и бегают по фитнесам и салонам красоты. Как же, нужно поддерживать себя, иначе «богатый кошелек» уйдет к более молодой и красивой. Какая ирония судьбы — мне не нужно даже о внешности заботится. Как бы я ни располнела или подурнела, мой муж не сможет от меня уйти. Зато моя карьера — это воспитание детей», — с грустью думала Лия, засыпая.

Дни неумолимо бежали вперед. За то время, что Элан был дома, многое произошло. В один из дней супруг уехал в Барясхор и вернулся оттуда с таким видом, как будто в его душе наконец воцарился мир. Он только сказал, что его задумка с сессиями получилась и теперь он будет иногда приезжать домой поздно вечером. Однажды в гости нагрянули Саяр и Зарият. Брат просил прощения за то, что выдал ее тогда мужу, но обозначил, что у него не было другого выбора.