— Не надо. Я понял. Мам, потому и стою вот…

— Что?

Он подошел ближе, сел напротив, заглянул в глаза.

— Обещай мне, пожалуйста, что не начнешь брать пример с отца. Не обижайся только. Знаю, лезу не туда, просто мне за тебя страшно. Не хочу, чтоб ты после жалела.

Нина опешила. Перед ней сидел ее сын и в открытую запрещал заводить мужика. Осталось всплеснуть руками и воскликнуть “ах, ты ж, батеньки!”

— Только не обижайся, — словно почувствовав неладное повторил Санька. Зеленые глаза Игоря смотрели на нее с лаской и заботой. Вздохнула. Игры ее величества, Судьбы. Два так внешне похожих человека, а такие разные. От нее ведь в ребенке ничего, будто скопировал один другого. Разве что сын прав, и в нем ее характер. Да, пожалуй, именно так. Подумала, махнула рукой.

— Обещаю, раз тебе так спокойнее.

— Хорошо, мам. Костя сказал через месяц ты будешь официально свободна. Подожди этот месяц. Это же недолго, правда?

— И откуда ты такой больно умный на мою голову взялся?

— А ты в зеркало посмотри, — усмехнулся парень.

— Язва.

— Факт.

— Иди спи!

Санька поднял вверх руки.

— Ухожу, ухожу, исчезаю.

— Спокойной ночи, сын.

— Спокойной.

Глава 7

16 августа

Понедельник


Утро понедельника самое лучшее время для того, чтобы окончательно покончить с прошлой жизнью. Нина убеждала себя в этом весь путь от квартиры до работы, которую намеревалась сделать бывшей. Сын в очередной раз бросил на нее обеспокоенный взгляд.

— Мам, ты как? Давай с тобой схожу, мне не один фиг.

— Еще чего. Высади меня и езжай, тебе самому на работу.

— У меня график более менее корректируемый. Могу и в десять прийти, просто уйти потом в полвосьмого и все.

Женщина махнула рукой.

— Езжай!

Машина остановилась, она выскочила под летний теплый дождь и, не оборачиваясь, засеменила ко входу в офисный центр, поднялась на одиннадцатый этаж, сразу прошла в отдел кадров, ощущая на себе любопытные взгляды сотрудников. Убощицы и те, глядели на нее во все глаза. Стоило ей войти в кабинет, как разговоры тут же стихли. Гордо держа голову, Нина прошла к столу управляющей. Вот от кого-кого, а от Людмиы Алексеевны стоило ждать открытой колкости. Эта женщина никогда не скрывала своих мыслей. Имела постоянную привычку говорить, что думает. Что ж Нина готова к бою. Все утро настраивалась.

Людмила оторвалась от бумаг.

— Да?

— Могу я написать по собственному?

Женщина подняла правую бровь, молча отложила документы, достала из стола бумагу, ручку, экземпляр старого заявления в качестве примера.

На все про все ушло не больше пятнадцати минут.

— Это надо теперь к Игорю Эдуардовичу на подпись, — Людмила вдруг странно по-доброму улыбнулась Нине. — Сама отнесу. Вопрос с двумя неделями позвони, с ним обговори, желательно вечером, часов после семи, потому как не знаю точно, когда смогу подписать бумажку, а завтра забирай свои документы. Думаю, отрабатывать не придется. Ну а если уж заставит, у меня посидишь, никому ты там ничего не должна, книжку почитаешь, чаю попьешь, работу новую поищешь.

Нина растерянно смотрела на человека, от которого ожидала самого худшего сегодня. Да, чего уж там. Что это, вообще, сейчас такое было?

Положила ручку, пролепетала невнятное “спасибо” и на негнущихся ногах спустилась на улицу. Вот так. Благодаря совершенно чужому человеку избавилась от неизбежной нервотрепки. Миновала будку охраны, вышла за ворота и, свернув направо, бесцельно побрела в сторону пешеходного проспекта, раздумывая о неожиданных перипетиях собственной жизни.

Не уходило ощущение, что попала она в водоворот, и ее тянет с ускорением к ценру, попутно подкидывая на волнах, а ей… А ей на самом деле все равно. Словно сломалось что-то внутри. Стальной стержень, что всю жизнь держал ее спину прямо, возьми и тресни пополам. Надо быть сильной сейчас как никогда, надо бороться. Так говорят. Вот только вопрос: за что бороться? Можно просто жить и все. Как придется, как бог пошлет. Делать, что вздумается. В субботу она не врала сыну, уверяя, что танцевала вполне трезвая. Просто захотелось сделать, и она сделала, потому что можно, потому что от этого не зависит ничья репутация. Вернее в глазах людей-то все еще зависит, но какая ей теперь разница. Морально она свободна. Только вот беда. Никаких особых желаний в голову не приходило. Когда-то в молодости хотелось прыгнуть с парашютом, а теперь уже нет. Снова все равно. И так со всеми ее желаниями. Игорь никогда шибко не разделял ее безумных порывов, и она со временем приняла это как факт.

Любовь — страшная вещь. Женщине всегда нужно трезво оценивать, кому именно она ее дарит. У Нины были знакомые, которые никогда не делились собой со своими мужчинами целиком, не умели сжигать огнем и себя и любимого, просто тлели, тихо мирно. Она же сама всегда горела, ничего личного не оставляя себе, про запас, все отдавая ему, веря, что он возьмет и оценит, а главное сохранит. И ведь, наверняка, есть мужчины, что хранят и отдают себя в ответ, просто ей не повезло и Игорь не такой. Оказался не такой. Она рискнула и проиграла. Бывает, и бывает гораздо чаще, чем выигрыш. А осторожно тлеть — не ее сущность. Все или ничего.

За поворотом Нина неожиданно остановилась, напугав воробьев, купающихся в свежей луже, развернулась назад к вывеске салона красоты. То, что надо. Потратиться в последний разочек. Зашла внутрь.

Лиловые стены, стойка кассы, кожаные диваны, столики с журналами. Кажется, для вестибюдей таких заведений существует свой негласный стандарт.

— Доброе утро. Вы что-то хотели? — с фальшивой улыбкой и плохо скрываемым равнодушием поинтересовалась юная особа.

— Да, постричься.

Пару часов спустя Нина брела по мосту, задумчиво глядя на воду. Рядом проносились машины. Ухо щипало и немного саднило, ветер шевелил тоненькую косичку на виске, единственный признак того, что у нее совсем недавно были длинные волосы. Непривычные новые ощущения радовали, словно это не она больше, а совсем другая женщина, новая, неизвестная.

Нине захотелось сделать нечто невообразимое, может странное опасное, наконец. Нахмурилась, захотелось, так почему ж нет? Кто ее остановит? Она осторожно залезла на широкие перила и выпрямилась, удерживая равновесие. Кровь шумела в ушах. Дикий восторог и не менее дикий страх упасть смешались воедино. Прошлые, давно забытые эмоции воскресли в ее голове, напоминая о том, что она живая и молодая настолько, насколько сама того пожелает.

Неожиданно ее дернули назад, уронили на асфальт и прижали сверху. Женщина хрюкнула под неизвестной тяжестью и оторопело уставилась на молодого парня, лежащего прямо на ней.

— Все хорошо будет. Я сейчас скорую вызову.

— Зачем? — искренне удивилась она.

— Что у вас произошло? — он попытался вытащить телефон из кармана, отчего давление на нее только усилилось, видимо спаситель часть своего веса все-таки перекладывал на руки. — Расскажите мне.

— Ну, я стояла на перилах, любовалась на воду, а какой-то чокнутый подкрался сзади, уронил на асфальт и разлегся на мне сверху. А в нем, между прочим не меньше семидесяти килограмм против моих пятидесяти девяти.

— Ух, ты!

— Вот и я о том.

— Так вы прыгать не собирались?

Нина улыбнулась.

— Догадливый. Теперь, когда мы прояснили сей факт, не будете ли вы так любезны с меня встать?

Незнакомец пригляделся к ней, пытаясь понять говорит ли она правду или всего лишь лжет, дабы спокойно покончить с собой.

— Я не вру.

Парень кивнул, поднялся и помог встать ей. Женщина с любопытством оглядела молодого человека. Высокий, поджарый, темноволосый.

— Дмитрий, — представился он.

— Нина. Благодарю за спасение, — она демонстративно отряхнула колени. — Всего доброго, — развернулась и отправилась к ближайшей автобусной остановке. Новый знакомый не поспешил ее догонять, чему она тихо порадовалась и предпочла забыть недоразумение. Однако, добраться до газели ей не дали. Когда Нине осталось преодолеть всего несколько метров до заветной проржавевшей местами двери, серый Hyundai Solaris со свистом преградил ей путь. Нина отпрянула, засигналили водители соседних машин, послышался мат с кавказким акцентом. Женщина, съедаемая подозрениями, присела, стараясь заглянуть в стекло пассажирской дверцы, с противоположной стороны показалась довольная физиономия Дмитрия.

— Садитесь, пожалуйста, пока меня не убили!

Она распахнула дверь и прыгнула в уютный салон, краем глаза зацепив приближающегося усатого дяденьку, чей внешний вид говорил, точнее кричал о разбирающем его на части бешенстве.

— Нина, — довольно проговорил юноша, снова с визгом срываясь с места и выруливая на проезжую часть. — А вы любите кофе?

— А вот люблю, — передразнила она его тон.

— Замечательно.

— Наверное. Позвольте узнать причину такого интереса?

— Причина банальна — вы мне нравитесь.

— Даже так?

— Именно.

— И сколько же вам лет?

— Уже можно.

Женщина подметила чуть трясущиеся пальцы на руле. Нервничает — хорошо, а то в голове начали расти неприятные ассоциации с бывшим мужем. Оказывается нет, не все так плохо, просто старается произвести впечатление. Смешной такой, миленький. Боже, как давно она флиртовала в последний раз? Это, оказывается, приятно до сих пор.

— Паспорт есть?

— К чему?

— Ориентируюсь на уголовный кодекс. Уточняю.

Дмитрий рассмеялся.

— Все, сдаюсь. Вы победили. Двадцать шесть мне. А вам, если не секрет?