Майкелем, оперев поднос о бедро так, что рукав задрался вверх,

открывая ленту чистых белых бинтов вокруг запястий.

Я смотрел на них, не в состоянии оторвать взгляд. Пальцы сами

по себе потянулись к моим запястьям. Даже спустя столько времени

без повязок они казались беззащитными.

— Сэр? — Она присела в реверансе и восторженно взглянула на

него. — Близится рассвет. Желаете поужинать перед уходом?

— Что? — Я, обойдя кругом стол, воззрился на неё с

негодованием. — Ты ему для этого не нужна. Майкель... — Я

развернулся, чтобы видеть его.

Он поспешно перевел взгляд с барменши на меня, меняя

выражение лица на задумчивое. Откинувшись в кресле, он постучал

пальцами по своим губам, а потом опустил руку и склонил голову

набок.

— Но, Арьен, я должен есть. Уже почти неделя прошла. Или ты

накормишь меня вместо неё?

— Да, конечно. — Я сложил руки на груди. Поверить не могу, что

после всех раз, когда он нахально брал свое, не задумываясь о том,

что я мог передумать, он спрашивает разрешения сейчас, когда я стою

перед ним.

— Что ж, — он поднялся и приблизился ко мне с сардонической

улыбкой. — Тогда пойдем. У меня комната наверху.

Я последовал за ним по лестнице. Мои ладони скользили по

перилам, отполированным тысячами рук за многие годы. Я взглянул на

древесный рисунок под кончиками пальцев и внезапно с болью

вспомнил, как несметное количество раз поднимался наверх, как

сейчас, в Амстердаме, провожая клиентов к себе в комнату, в свою

постель. Всё это не имело особого смысла.

Для меня это не было ничем, кроме очередной месячной ренты и

ежедневной возможности поужинать. Ничем.

У меня по спине побежали мурашки. Не отрывая взгляда от

Майкеля, я крепче сжал руку на поручне. Значил ли я для него

больше, чем клиенты для меня? Он не обернулся, не улыбнулся и не

заговорил со мной. Судя по его отношению, я был не важнее

барменши, которую он звал к себе, чтобы покормиться.

Он отпер дверь и скрылся в комнате, так что мне оставалось

просто следовать за ним.

Я сделал шаг и замер на пороге. Он привел меня не в комнату, а в

целый номер: моему взору открылась гостиная с креслами,

диванчиками и маленьким обеденным столиком, а за открытой дверью

виднелась спальня. Голос Майкеля, слишком невнятный, чтобы я мог

разобрать его речь, уверенно доносился оттуда, пока я не осознал, что

он полагает, что я нахожусь рядом и слушаю его. Он ожидал, что я

последую за ним, как любой из его спутников.

Его односторонняя беседа резко оборвалась. Он вновь появился в

проеме спальни, глядя на меня с кривой улыбкой.

— Скажи на милость, что ты делаешь?

У меня внутри всё перевернулось. Я уставился на него, не в силах

двинуться с места. Был ли я для него всего лишь едой? Не думаю, что

смог бы это вынести. Как он может ничего не чувствовать, когда я стою

перед ним, разрываясь от боли? Я сжал ладони в кулаки и поднял

подбородок, встречаясь с ним взглядом.

— То, что ты сказал тогда ночью... Мне нужно знать... — Я

медленно глубоко вздохнул. — Я должен знать, говорил ли ты всерьез.

— Всерьез? — Его улыбка искривилась сильнее, превращаясь в

ту самую ухмылку, за которой он часто прятался от меня. Я

почувствовал, как по мне прошла волна облегчения оттого, что он без

моих объяснений понял, какую ночь и какие слова я имею в виду. —

Боже правый, ты за всеми своими клиентами так бегаешь, чтобы

расспросить о постельных разговорах? Чудо, что ты о таком помнишь.

— Конечно, помню. — Было невыносимо трудно дышать ровно и

говорить уверенно. — А ты нет?

Он улыбнулся ещё шире, глаза воодушевленно загорелись.

— Напомни мне.

Я потрясенно отшатнулся, словно он залепил мне пощечину. Он

стоял в центре комнаты, скрестив руки на груди, с пытливым

спокойным взглядом. Я столько недель мучился, не в состоянии

думать о ком-нибудь или чем-нибудь другом, а он... Он, очевидно, жил

дальше. Собрал группку почитателей, снял комнаты, подобающие

королю, нашел барменшу, которая рада предложить себя. Я не нужен

ему. Ему нет дела до меня, иначе мне не пришлось бы напоминать

ему, что именно он сказал той ночью.

Я пересек комнату и, устроившись на диванчике, закатал рукав.

Краем глаза я видел носы сапог Майкеля, но не мог поднять на него

взгляд. Я не выдержал бы насмешливой улыбки на его лице, когда

внутри меня всё бушевало от горя.

— Арьен, что ты делаешь?

Я протянул ему руку и, запустив пальцы в волосы, склонил голову,

чтобы ничего не видеть.

— Давай, пей. — Я отвернулся от него. — Это было ошибкой. Я не

должен был являться сюда. Пей, и мы сведем, наконец, счёты.

Он медленно подошел и встал передо мной. Я сжал пальцы в

кулак, пытаясь удержать руку. Он схватил меня за запястье, но не

укусил, тем самым заставив поднять на него взгляд.

— Вот к чему мы вернулись? К счетам и балансам? — Он, черт бы

его побрал, всё ещё улыбался, когда мне казалось, что я скоро

разлечусь на куски. — На этот раз ты тоже будешь ждать

компенсации?

Я опустил руку и поднялся, оттесняя его, но расстояние между

нами всё равно было ничтожно. Я отодвинулся, а он, сузив глаза,

шагнул вперед.

— Почему ты пришел сюда, Арьен? Скажи мне.

— Неважно. — Я несмело попытался обойти его и направиться к

двери. — Это была ошибка. Я не должен был приходить.

Выбросив вперед руку, он вцепился в мое предплечье и потянул

на себя. Внутренне напрягшись, я уставился на него. Он же вампир,

обладающий нечеловеческой мощью. Я не смогу от него уйти, пока он

сам не позволит мне.

Секунду он смотрел на меня, сдвинув брови, а потом вздохнул и,

запустив пальцы мне в волосы, толкнул назад, прижимая к стене.

— Временами ты словно ледяной, — прорычал он, — а я не могу

этого понять. Скажи мне правду, Арьен.

Я покачал головой и попытался отстраниться. Он был слишком

близко. От этого я не мог вздохнуть.

— Пусти меня, черт возьми.

Он неожиданно ослабил хватку и сделал шаг назад. Я

настороженно смотрел, как он копался в кошельке, а потом протянул

горсть блестящих монет.

— Скажи мне правду, — произнес он почти шепотом, — или

забирай свою плату, если ты ради этого пришел.

Я изумленно посмотрел на него. На какой-то миг, растянувшийся в

вечность, я замер на месте, не в силах пошевелить даже пальцем от

обрушившегося на меня шока. А потом я оттолкнулся от стены и

ударил его по руке, отчего монеты, звякнув в воздухе, разлетелись по

всей комнате.

— Я не возьму у тебя ни единого проклятого цента, Майкель фон

Трит. Я здесь не для того, чтобы быть твоей шлюхой!

Он схватил меня за плечи. Я пытался сопротивляться, из-за гнева

не задумываясь о том, что это бессмысленно. Дыхание мое

срывалось, руки дрожали, но я продолжал толкать его.

— Арьен. — Он поймал мои руки и снова пригвоздил меня к стене,

прижимаясь всем телом, чтобы я не метался. Я смотрел на него,

дрожа от ярости и боли. Он серьезно глядел в ответ, уже не улыбаясь:

с его лица схлынули всякие признаки веселья. — Для меня ты никогда

не был шлюхой.

Не будь я зажат между ним и стеной, я бы рухнул на пол.

Вцепившись в него руками, я встретился с ним взглядом, до дрожи

боясь, что ослышался или недопонял.

— Никогда? — только и смог выдохнуть я.

Он притянул меня в свои объятья. Споткнувшись, я упал в них, и

почувствовал, как его руки, приподнимая, ловят меня.

— Никогда, — прошептал он мне в волосы. — Ни разу.

Я закрыл глаза и прижался к нему. Скользнув ладонями по моему

лицу, он поднял мне голову.

— Арьен. Правду. — Его большие пальцы легко касались моих

щек. — Ты скажешь мне?

Я открыл глаза и посмотрел на него.

— Я пришел... Я пришел, потому что... — Я отодвинулся, тряхнув

головой. — Что ещё мне оставалось делать? Я не мог оставаться в

Амстердаме, когда твое имя было у всех на устах, а сам ты уехал. Я не

способен думать, когда ты рядом. Но я не могу думать ни о чем

другом, когда тебя нет. Даже когда ты ушел, ты всё равно сводил меня

с ума.

— Правда? — Он осыпал поцелуями мое лицо. — Это мне льстит.

Он коснулся губами моих и тут же ускользнул. Я повернулся

вслед, притягивая его к себе. Целовал он легко и в то же время тягуче.

Обвив пальцами мою шею, он притянул меня ближе и удерживал на

месте, пока нежно и пылко погружался языком в мой рот.

Я обнял его, прижимая крепче, вдавливая в себя всем телом. Я

отвечал на поцелуй с поспешной и неистовой требовательностью. Он

потянул меня, увлекая за собой. Не отрываясь друг от друга, мы