– Да, Брейс Ардейн, ты не трус. Упрямый дурак и романтический мечтатель, возможно, но никак не трус!

«Когда-то я и в самом деле был мечтателем, – подумал он, – но… только не сейчас».

– Осторожно, Марисса, твои похвалы могут испортить меня, – пошутил Брейс.

– Ты слишком самонадеян, Ардейн. Я вовсе не собиралась хвалить тебя, а назвала вещи своими именами, – сердито возразила Марисса.

– О, я понял это… и все же спасибо.

Марисса нахмурилась, ибо он смущал ее, и перевела разговор на более безопасную тему:

– Где же спрятаны те сокровища, о которых ты упоминал? Если уж беллаторцы награбили так много во время своих набегов, то я без особых угрызений совести воспользовалась бы кое-чем из этого.

– Хранилище расположено в городе Олена, неподалеку от Тутелы. Подумай об этом хорошенько, Марисса. Мы заручимся не только помощью Родака при переходе через горы, но если он заинтересуется легендарными сокровищами Фирокса, то, несомненно, примет участие в спасении твоей сестры.

Марисса вспыхнула:

– Разве я выражала желание, чтобы он стал нашим партнером?

– Нет, конечно, но Родак обладает бесценными способностями, не говоря уже о его силе. А нам понадобится любая помощь.

Мариссу охватили сомнения. При симианине ей будет труднее предать Брейса, а ведь она уже и сейчас не могла думать об этом без отвращения. Черт бы побрал дерзость и мужество Ардейна! Лучше бы ей вообще не знать о том, что он совершил ради брата! И зачем только она спросила об этом?

Марисса покачала головой:

– Нет. Я не хочу идти с ним, да он и не нужен, раз со мной отправляешься ты.

– Спасибо на добром слове, – ответил Брейс, – но я не пойду без Родака.

– Что? – воскликнула Марисса. – Ты же обещал! Ты дал слово!

– Я дал слово помочь тебе, но никогда и не думал отвергать еще чью-то помощь. Как бы там ни было, я выполню обещание.

– Хорошо, – согласилась Марисса. – Но почему надо брать с собой вонючего, ненадежного, алчного симианина? Я готова мириться с его присутствием до Тутелы, но не далее.

– Ты заблуждаешься, Марисса! Этого недостаточно для столь опасного предприятия!

Ее гнев усиливался. «Черт возьми, – подумала девушка. – Брейс такой же предатель, как и его дружок-симианин. Но чему тут удивляться? Ведь он же мужчина!»

К тому же она не имеет права подозревать его в том, что с самого начала задумала сама. Все было построено на обмане и принуждении, и это неизбежное зло, раз уж она решила заманить его в ловушку, устроенную Фироксом, – ловушку, которая скорее всего приведет Брейса к гибели.

Впрочем, ей придется продолжать игру с ним, чтобы спасти Кандру и себя самое. Поэтому надо пренебречь гордостью и угрызениями совести. Марисса с горечью усмехнулась:

– Похоже, ты не оставил мне выбора. Поскольку я хочу иметь дело с тобой, значит, должна воспользоваться услугами и этого вонючего симианина. Но скажи, какие еще сюрпризы ты мне приготовил?

Что-то неуловимое мелькнуло в карих глазах Брейса, но он лишь покачал головой:

– Ничего. Только то, о чем мы договорились с самого начала.

– Ладно.

Она протянула руку к мешку и достала оттуда сверток с сушеными плодами керасы. Развернув его, Марисса протянула несколько штук Брейсу:

– Будем считать, что договорились раз и навсегда.

– Да, раз и навсегда, – подтвердил Брейс.

Ему стало неприятно от того, что он подвергается большому риску. Марисса, возможно, догадывается о его планах. Как только она пополнит свои запасы добром, похищенным из Сокровищницы в Олене, а Родак займется ограблением Фирокса, Брейс покинет ее.

Маленькая содалитка придет в ярость, но не сможет помешать ему. Он будет уже далеко, умчится в известное лишь ему тайное укрытие. Вот тогда Мариссе весьма пригодится помощь симианина.

Это все, что он готов сделать для нее. Однако мысль о том, что он оставит Мариссу, возбуждала в душе Брейса странное сожаление. Никогда еще он по своей воле никого не предавал. И сознание, что он лжец и обманщик, сложившееся у него за два цикла заключения, угнетало Брейса и не покидало его ни на минуту.

Но в этой извращенной, безумной Империи не было ничего, за что стоило бы сражаться. Ничего, кроме собственного спасения. Ему пришлось столкнуться лицом к лицу с жестокой реальностью, и теперь главным стало выживание, если, конечно, не думать о большеглазой соблазнительной маленькой женщине, вовлекшей его в безнадежное предприятие. Безнадежное, глупое и обреченное.

Внезапно услышав, как заворочался симианин, они повернулись к нему, радуясь, что наконец-то закончился этот тягостный разговор.

Хотя у Родака после удара станнера страшно болела голова, они шли всю ночь, чтобы добраться незамеченными до тайника Мариссы. К утру стало так холодно, что две длинные, подбитые мехом куртки с капюшонами, которые припрятала Марисса, показались им даром богов.

Ранний снег покрыл горные вершины, а порывистый режущий ветер, казалось, предвещал мороз. Впрочем, покрытый густой шерстью симианин не страдал от холода, но для Мариссы и Брейса переход через горные цепи был невероятно тяжел. Они с облегчением вздохнули, когда наконец достигли относительно теплого плоскогорья.

С каждым днем Брейс все меньше и меньше зависел от помощи Родака. Когда они добрались до окрестностей Олены, о его прежнем состоянии напоминали только синяки и перебитый нос. И если бы не сны о тюрьме, преследовавшие его по ночам, Брейс чувствовал бы себя вполне здоровым. Но эти сны…

* * *

Они разбили стоянку в густом перелеске неподалеку от небольшого городка и начали обсуждать, как проникнуть в Хранилище. Во время разговора Брейс принялся сбривать отросшую бороду острым осколком камня.

– Собственно, нет никакой необходимости всем вместе лезть в Хранилище, – сказал он. – Ты, Марисса, останься снаружи и внимательно наблюдай за тем, что происходит вокруг.

Разглядывая Брейса, Марисса никак не могла решить, что идет ему больше – борода или гладко выбритое лицо. «И почему только все в этом мужчине восхищает меня?» – спрашивала себя Марисса, пытаясь припомнить, о чем он только что говорил.

Вспомнив, она нахмурилась:

– Ты предлагаешь мне наблюдать? – Марисса покачала головой. – Нет! Как только мы войдем в Хранилище, залогом нашего успеха будет расторопность. Посты охраны, мимо которых нам придется пройти, не только замаскированы, но и вооружены до зубов. И трое человек, нагруженных добычей, управятся с ними куда быстрее, чем двое. Кроме того, – добавила она, бросив на симианина выразительный взгляд, – куда умнее присматривать за ним в четыре глаза. Если ему удастся наложить свои лохматые лапы на всю нашу добычу, придется постараться, чтобы он не расправился и с нами.

– Он не сделает этого с нами, Марисса, – вздохнул Брейс, – ибо дал слово, а кодекс чести симианина…

– …ничуть не уступает такому же кодексу Беллатора, – насмешливо закончила за него Марисса. – Да, я знаю это, Брейс, и именно поэтому хочу отправиться с вами. Давай закончим с этим. Мой опыт в таких делах весьма полезен, и я решила сопровождать вас.

Брейс тоскливо посмотрел на Родака. Симианин закатил глаза, пожал плечами и вернулся к прерванному занятию – плетению веревки из стеблей растения, собранных им по пути.

– Будь по-твоему, – раздраженно бросил Брейс, – не могу же я тебе запретить.

Марисса вздернула подбородок:

– А почему бы мне и не участвовать, Брейс? Это же мое предприятие. И именно поэтому я возглавляю его. Разве не так?

– Ну разумеется, госпожа, – иронически-почтительно ответил Брейс. – Это более чем справедливо, и я всего лишь твой покорный слуга.

Она фыркнула. Брейс рассмеялся:

– Признайся, Марисса. Будь я послушен и покорен, это не пришлось бы тебе по душе.

– Откуда ты знаешь, что мне нравится, Брейс? – возмутилась она. – Я хочу лишь одного: чтобы ты подчинялся мне, пока мы заняты общим делом.

– Так точно, госпожа!

Черт возьми, он опять насмехается над ней! Однако это беспокоило Мариссу гораздо меньше, чем та власть, которую он явно обретал над нею. И хуже всего, что она почти наслаждалась теми напряженными отношениями, которые установились между ними. Марисса сердито отмахнулась от этих мыслей.

Наслаждаться обществом мужчины? Да это безумно, неслыханно, невозможно! И все же это было именно так.

Тревога охватила Мариссу. Чувства вышли у нее из-под контроля, а тело смутно, но настоятельно желало чего-то. Хотя Марисса еще никогда не делила ложе с мужчиной, она поняла, что хочет мужчину, именно этого мужчину.

Это открытие повергло ее в смятение и испугало. Интересно, подумала она, а что испытывает к ней Брейс? Однако Марисса тут же заставила себя думать о предстоящем налете на Хранилище.

Они проникли в город после захода солнца. Олена была средней руки городком ремесленников и торговцев, которые ложились спать вскоре после закрытия лавок и мастерских. Хранилище находилось в центре и представляло собой круглое четырехэтажное здание. Они осторожно пробрались в темный закоулок позади Хранилища. Марисса с растущим беспокойством оглядывалась по сторонам, а Родак распускал свою веревку.

Девушка повернулась к Брейсу:

– Терпеть не могу высоты, но на этот раз поднимусь сама, ибо не выдержу вони симианина.


– Наш запах действует на него точно так же.

– Неужели? Возможно, от вас, мясоедов, дурно пахнет, но от вегетарианцев – ничуть.

– А что ты думаешь об этом, Родак? – спросил Брейс. – Разве вегетарианцы пахнут лучше, чем мясоеды?

Тот поглядывал на них, словно обдумывая ответ. Потом завел глаза к небу и отвернулся. Быстро вращая рукой, Родак раскрутил над головой веревку, а затем метнул ее вверх.