Антон взвыл от боли и, схватив ее за волосы, потянул их на себя. Девочка даже не дернулась, продолжая разъяренно царапать его лицо и истерично биться в крепких руках.

— Безумная! Идиотка! Отцепись от меня! — закричал парень, борясь с девочкой и пятясь назад.

Со стола упала ваза с фруктами, яблоки покатились по полу, две чашки с недопитым чаем опрокинулись, разливая желтоватую жидкость, с кухонных полок посыпались банки с крупами, сахарница и салатница с пронзительным бьющимся звуком разбились о пол, разлетевшись на осколки.

Антон подскочил на ноги, Даша, повиснув на нем, вцепилась в его тело мертвой хваткой. Шатаясь, он ударился о стену и, стараясь оторвать от себя обезумевшую девочку, хватал ее за спину и волосы.

— Отпусти меня! — орал он бешено. — Отпусти меня, идиотка!

Где-то вспыхнула яркая вспышка света. Послышались голоса и быстрые шаги в сторону кухни.

— Антон!? — это отец, взволнованный голос, почти кричит.

— Что там случилось?.. — это Тамара Ивановна, обеспокоенно, нервно.

— Он на кухне…

— Сумасшедшая! Отпусти меня, зараза! — кричал Антон, чувствуя на губах и языке солоноватый привкус собственной крови, стекающей от висков по щекам к подбородку. — Тварь такая, отпусти!

— Я не воровка! — закричала девочка, вцепившись теперь ногтями в майку на его груди. — Не воровка!..

— А кто же ты? — взорвался Антон, осознав, что девочка устала бороться. — Кто ты тогда?! — воспользовавшись ее легким секундным замешательством, парень схватил ее запястья и, крепко сжав их своими руками, отцепил Дашу от себя, приподняв над собой. — Сумасшедшая! — выкрикнул он в ее заплаканное лицо. — Тебя надо в психушку запихнуть, ненормальная!

Девочка вновь стала биться в истерике, она рвалась, пыталась царапаться, била его ногами, вертела головой в разные стороны, слезы текли по ее впалым щекам, а губы предательски дрожали.

Она дико кричала, у него в висках стояло жуткое эхо ее крика, а потом вдруг…

— Что здесь происходит? — вскричал отец и бросился к ним. — Антон!?

Парень даже не посмотрел на него, продолжая крепко сжимать девчонке руки.

— Антон! — настойчиво, в ужасе повторил отец.

— Что?! При чем здесь я?! — заорал тот в ответ, опять сорвавшись. — Это твоя девчонка закатила истерику! Ненормальная!

— Отпусти ее, Антон! — схватил сына за руки профессор Вересов, вынуждая сына отпустить Дашу. — Отпусти ее, я тебе говорю! Сейчас же!

— О Боже, — в кухню вбежала Тамара Ивановна, — что здесь происходит?!

— Ничего! — огрызнулся парень. — Ваша гостья сошла с ума! Она набросилась на меня!

Он, наконец, отпустил Дашу, почти швырнув ее отцу, и тот поймал девочку и прижал к себе дрожащее крупной дрожью маленькое тельце. Она истерично, громко плакала в голос, не стесняясь и не смущаясь слез, как раньше.

Олег прижал ее к себе, обнимая за плечи, и, поглаживая ее по спине и голове, все шептал:

— Все хорошо, маленькая. Все хорошо, моя крошка. Все хорошо…

Антон сплюнул кровь, отвратительным медным ядом скопившуюся на языке и схватился за раненые виски и щеки. Поморщился от боли.

— Черт! — воскликнул он, ощутив под пальцами горячую слизкую гущу. — Ты смотри, что она сделала! — он повернулся к отцу, демонстрируя окровавленное лицо. — Смотри!

Олег ошеломленно уставился на раны на лице сына, а Тамара Ивановна почти беззвучно охнула, прикрыв рот ладошкой, бросилась к Антону, схватив полотенце, и прижала его к лицу молодого человека.

— Боже, Боже… — шептала она, чуть не плача. — Что же случилось? Что произошло?..

— Что ты ей сказал? — едва слышно выдавил Олег, невидящими, пустыми глазами глядя на сына.

Антон в бешенстве отскочил к стене, отмахнувшись от полотенца и помощи Тамары Ивановны.

— Я?! — закричал он, сверкая глазами. — Ты считаешь, что это я во всем виноват?! Я?!

Олег смотрел на него широко раскрытыми глазами и, продолжая прижимать Дашу к себе, гладил ее по волосам.

— Даша не могла бы сделать… этого, если бы ты ее не обидел, — проговорил Олег уверенно.

— Да твоя Даша ненормальная! — взвился парень. — Ты посмотри на нее! Нужно показать ее психиатру! Она же так всех может ночью перерезать!..

— Думай, что говоришь, сын! — грубо перебил его Вересов-старший.

— А что не так я говорю!? Ты посмотри на нее и посмотри на меня!? — он повернулся к отцу окровавленной стороной щеки, по которой текла кровь. — Видишь разницу?!

Олег нервно сглотнул и лишь крепче обнял девочку, рыдающую у него в руках.

— Ей восемь лет, Антон! А тебе девятнадцать! Есть разница!?

Антон поджал губы.

— Твоя девчонка сумасшедшая, больше мне сказать нечего! — он потрогал раненые виски и поморщился от острой боли. — Убери ее из этого дома, иначе из него уберусь я.

Повисло неловкое, немое, разрушающее молчание. Тамара Ивановна, закрыв лицо руками, неслышно плакала, Олег часто и тяжело дышал, глядя на сына, а Антон, дрожа всем телом, смотрела в пустоту.

— Мы поговорим об этом утром, если ты не против, — сказал Олег, ласково поглаживая Дашу по голове. — Можешь объяснить, что здесь вообще произошло?

Молодой человек напрягся.

— Твоя протеже лазила ночью по дому! — вызывающе выкрикнул он. — Не удивлюсь, если она что-нибудь стащила! Ты покопайся в ее вещах, я уверен, много интересного там обнаружишь!

— Ты лично видел, как она что-то взяла? — оскалился Олег, нахмурившись.

Антон замялся.

— Нет…

— Тогда какого черта ты обвиняешь ее в этом?! — вскричал мужчина.

— Олег Витальевич!.. — подала голос Тамара Ивановна, напуганная этим вскриком.

— Я застал ее ночью на кухне, и… — вмиг почувствовав себя неуверенно, пробормотал Антон.

— И что она делала здесь? На кухне? — перебил его Олег, отмахнувшись от домработницы.

Антон переминался с ноги на ногу и, не глядя на отца, проворчал:

— Она лазила по полкам и стояла около холодильника…

— Значит, Даша подошла к холодильнику, — вновь уничижительно перебил его Олег, — захотела, очевидно, покушать, — сделав на этом акцент, грубо сказал мужчина, — а ты накинулся на нее с обвинениями в воровстве?! Я так понимаю?! — жестко осведомился Олег, прожигая сына острым взглядом.

Черт! Антон мгновенно почувствовал себя виноватым, и как это получилось, совершенно не понимал.

— Нет, не так!..

— А как?! — сорвался Олег. — Как?! Объясни мне, пожалуйста. Я слушаю.

Но Антон не знал, что ответить. Не знал, как оправдаться.

Щеки жгло огнем, виски нещадно болели, кровь не прекращала течь по коже. Наверное, останется шрам.

— Ты вновь хочешь сделать меня виноватым, да? — не отвечая на вопрос, выдавил он из себя. — Почему опять я, пап?! — мучительно скривился парень. — Ты ей веришь больше, чем мне?..

— Антон, не в этом дело!..

— А в чем? — грубо, жестко выкрикнул он и подскочил к отцу, но тот молчал. — Ты знаешь, в чем все дело, — с горечью в голосе выдавил Антон, заглядывая отцу в глаза. — Ты знаешь, — удовлетворенно выдохнул он, и потом, опустив взгляд, поморщился, напрягся. — Уже ничего не будет так, как прежде, верно? Никогда?..

Олег не ответил. В его руках зашевелилась Даша, и он лишь крепче прижал ее к себе.

Антон проследил за действиями отца и горько усмехнулся.

— Поговорим утром, — твердо, решительно, словно окончательно для себя что-то решив, сказал Антон и направился прочь из кухни.

— Антон… — попыталась остановить его Тамара Ивановна, но тот лишь отмахнулся от нее. Она умоляюще посмотрела на Вересова-старшего. — Олег Витальевич… Но нельзя же…

— Пусть идет, — перебил ее тот и подхватил Дашу на руки. — Пойдем спать, моя хорошая. Пойдем, крошка.

— Он назвал меня воровкой, — сквозь слезы прошептала девочка. — Он назвал меня воровкой…

— Он не серьезно, малышка, — пробормотал Олег, двигаясь со своей ношей из кухни. — Он не специально…

И хотя Олег делал все для того, чтобы об этом ночном эпизоде забыла и она, и его сын, его помнили с яркой отчетливостью и она, и он. Еще очень долгое время.

На утро у Антона с отцом состоялся решающий, роковой разговор. Нужно было сделать выбор.

— Как твоя щека? — спросил Олег, едва Антон зашел в его кабинет.

Тот поморщился и, нахмурившись, двинулся вперед.

— Болит, — отрезал он коротко. — Шрам останется на полвиска!

Олег поджал губы и насупился, но промолчал.

— Где… эта твоя, сумасшедшая? — спросил парень, засунув руки в карманы джинсов.

— Даша? — он кивнул на дверь. — Они с Тамарой Ивановной пошли в зоопарк.

— Может, ее там и оставят? — себе под нос зло пробормотал Антон, но отец услышал.

— Ты что себе позволяешь?! — вскинулся он. — Чтобы я больше от тебя этого не слышал!

Антон пропустил его слова мимо ушей и, подойдя к окну и глядя вниз, решительно начал.

— Тебе придется сделать выбор, отец, — вздохнул. — Или она, или я. Нам двоим в этом доме не будет места.

Олег нахмурился.

— Не понимаю… — промолвил он.

Парень покачал головой, прикрыв на мгновение глаза, а потом обернулся к отцу и, встретив его взгляд с застывшим в глубине зрачков вопросом, на выдохе тихо проговорил:

— Я не хотел тебе говорить, — уставился в пол, словно смущаясь своих слов, — но еще в марте, когда ты был в Калининграде, мне предложили продолжить обучение в Лондоне.

Мужчина застыл, с изумлением глядя на сына.

— В Лондоне?.. — едва выдохнул Олег.

— Да, — подтвердил парень. — Я… не стал тебе тогда ни о чем говорить, потому что… — Антон втянул в себя воздух. — В свете произошедших событий, я не считал это уместным, — парень посмотрел на отца. — А сейчас… Учитывая все обстоятельства… — он осекся, не договорив. — Ну, сам понимаешь…