Они медленно пили кофе. Фрэнк поставил чашечку на стол и улыбнулся. Он по собственному опыту знал – раскаяние основывается не столько на сожалении о совершенном преступлении, сколько на страхе, что преступление может породить зло. Но с Нэнси все обстояло иначе – ей угрожал только суд собственной совести.

– Как-нибудь надо будет нам поговорить о тебе, о твоем будущем, – мягко произнес Фрэнк, бросив взгляд на округлившийся живот Нэнси.

При мысли о ребенке черты Нэнси смягчились.

– Сейчас неподходящий момент для рождения, – сказала она.

– Почему? – удивился Фрэнк.

– Насилие. Зло. Вендетта, – ответила Нэнси.

– Если бы люди ждали подходящего момента для рождения, род человеческий давно бы вымер. Поверь мне, девочка, для рождения ребенка подходит любой момент.

Спокойный оптимизм старика вселил в Нэнси уверенность. Только с Фрэнком и с Хосе Висенте Нэнси забывала о своей вине. Ей стало немного легче.

– Так давайте поговорим обо мне, о моем ребенке и о нашем будущем! – с улыбкой предложила она.

– Что ты собираешься делать?

– Вернусь в университет, постараюсь наверстать упущенное. До рождения ребенка буду учиться. Хочу стать адвокатом. Хочу добиться успеха.

– Твой первый клиент сидит перед тобой, – заверил ее Фрэнк. – Юрист в семье очень нужен. Мне так хотелось, чтобы им стал Неарко, – с горечью добавил старик. – Но не получилось… Но ведь и ты мне – как дочь…

– Благодарю вас, сэр, – покраснев, ответила Нэнси.

– Я тебя считаю дочерью, а ты все время называешь меня «сэр».

– Мне нужно время, чтобы привыкнуть, Фрэнк.

– Так-то лучше. А какие у тебя планы насчет ребенка?

– Я хочу дать ему отца, – твердо произнесла Нэнси. – Думаю, ребенку нужны оба родителя. Шона нет, но ведь малыш этого не знает.

– Нэнси, ты меня удивляешь! Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься замуж?

– Не сейчас, Фрэнк. Когда родится малыш.

– У тебя кто-то есть на примете?

– Самый лучший в мире человек.

– Я его знаю?

– Хосе Висенте Доминичи.

– А он согласен?

– Он пока не в курсе. – Лателла понял, что Нэнси просит у него совета.

– Хосе – человек верный и сильный, – сказал Фрэнк. – И он любит тебя. – Нэнси склонилась к руке старика и поцеловала ее.

Она получила одобрение, которое ей было необходимо. Свирепый коршун, круживший над темным, недобрым лесом, больше не внушал ей страх. Теплое гнездо, где прятался малыш, теперь надежно защищено. После стольких сомнений Нэнси наконец-то обрела уверенность.

– Ты, наверное, прав, Фрэнк, – заключила она. – Для рождения ребенка подходит любой момент.

Глава 2

Чарли Имперанте раздавил носком ботинка окурок и бросился навстречу Альберту. Но в нескольких метрах Имперанте остановился: он был растроган до слез. Чарли знал Альберта с рождения, носил на руках младенцем, утешал во всех детских обидах, помогал юноше справиться с обрушившимся на него несчастьем. А теперь Альберт шел сам, шел собственными ногами.

– Вот сюрприз так сюрприз! Радость-то какая!

Чарли обнял Альберта и зашмыгал носом, как мальчишка.

Рядом стояла сияющая Бренда. За время, проведенное в Швейцарии, она похорошела еще больше. Преданно и любовно помогала Бренда мужу, ободряла и утешала его. Профессор Ферди Бреннер, успешно сделавший сложнейшую операцию, считал, что во многом Альберт обязан своим излечением самоотверженной преданности любящей жены.

Чарли и Альберт расцеловались.

– Чудо, просто чудо! – твердил Имперанте.

– После второй, а может, после третьей операции я буду ходить гораздо лучше, – объяснил Альберт. – И не исключено, что когда-нибудь я выброшу вон эти костыли.

Они со смехом и улыбками двинулись к выходу из аэропорта, но в автомобиле, ехавшем в сторону Манхэттена, от радости не осталось и следа.

– Расскажи мне об отце, – приказал Альберт. Чарли, сидевший за рулем, неотрывно смотрел на дорогу.

– Я же тебе все рассказал по телефону, – спокойно ответил Имперанте. – Да и газеты ты читал…

– Повтори еще раз, – настаивал Ла Манна-младший.

Бренда забилась в угол и решила в разговор не вмешиваться.

– Все очень просто, – ответил Чарли. – Несчастье произошло сразу после праздника. Вы с Брендой как раз летели в Европу. Утечка газа, потом короткое замыкание. Достаточно простого поворота выключателя – и все взлетело на воздух. Это же как бомба…

Тонкое лицо Альберта посуровело. В глазах сверкнула ненависть, и Чарли показалось, что во взгляде юноши читается та же решительная жестокость, какой славился его дед, Альберт Кинничи.

– Ты рассказал правду? – спросил молодой человек.

– Конечно, других объяснений быть не может. Альберт задумчиво покачал головой. Похоже, слова Чарли не убедили его.

– Тебе не кажется странным, что несчастье случилось, когда все разъехались?

– Повезло…

– Если бы мы с Брендой не уехали, то вряд ли остались бы живы, – заметил Альберт, сжав руку жены.

Они проехали Куинсборо-Бридж и направились к центру Манхэттена.

– Альберт, полиция провела расследование, – как можно убедительней произнес Чарли Имперанте. – И страховая компания старалась, из кожи вон лезла. Никто ничего не обнаружил. Вывод один: несчастный случай!

– Несчастный случай, который пришелся как нельзя кстати. Теперь Фрэнк Лателла заправляет всем в Нью-Джерси, – ехидно заметил Альберт.

– Хочешь объявить войну? – спросил Чарли. Вновь искра ненависти вспыхнула в глазах Ла Манны-младшего, но тут же погасла.

– Исключено, – твердо ответил Альберт. – Когда поверенный отца представил мне отчет о наследстве, я решил отойти от дел.

Перепугавшаяся было Бренда успокоилась и вознаградила мужа благодарной улыбкой.

– Но ты мне ничего не сказал о своем решении. Почему? – спросила она.

– Хотел сделать сюрприз, как только вернусь домой, – сказал он.

Бренда расцеловала мужа, а когда машина уже подъезжала к прекрасному особняку на Парк-авеню, вдруг заявила серьезным тоном:

– Раз у нас сегодня день сюрпризов, открою и я мою маленькую тайну. Альберт, кажется, у нас будет ребенок…

Глава 3

Лекция профессора Уорли продлилась дольше, чем предполагала Нэнси. Потом последовала интересная дискуссия, и Нэнси совершенно забыла о времени. Лишь выйдя из аудитории, она сообразила, что уже час дня, и бросилась бегом по дорожке кампуса. Она нечаянно толкнула двух парней, а на третьего налетела с размаху так, что он едва не рухнул на землю, потеряв равновесие. Посыпались на землю книги, и его, и ее.

– Тейлор! – с удивлением воскликнула Нэнси, узнав молодого человека.

Он бросился собирать рассыпанные книги и заметил:

– От тебя можно опасно пострадать!

Нэнси тоже принялась поднимать книги.

– А разве ты не получил диплом в прошлом году? – с каким-то упреком произнесла она. – Почему ты еще здесь? Что делаешь?

– Преподаю, – лаконично ответил Тейлор.

– Можно называть тебя «господин профессор»?

– Называй как хочешь. Но ты должна ходить на мои лекции. Я удивился, не найдя твое имя в списке студентов.

Нэнси совсем забыла о Тейлоре; он теперь принадлежал к другой жизни, о которой ей не хотелось вспоминать. Она жила лишь настоящим. Со смертью Шона ее прошлая жизнь завершилась, а все, что случилось после гибели любимого, составляло настоящее Нэнси. Ей казалось, Тейлор неожиданно вторгся из прошлого в благополучный сегодняшний день. Так иногда обнаруживается в кармане горсточка конфетти, завалявшаяся с давних времен.

Тейлор вовсе не удивился встрече с Нэнси. Собрав книги, он протянул их девушке с обычной неотразимой улыбкой.

– Так я увижу тебя на моих лекциях? – еще раз спросил он.

– Может быть, не исключено… – Нэнси никак не могла преодолеть ощущения неловкости в разговоре с Тейлором. – Извини, но я дико тороплюсь, – добавила она.

– Подожди.

Он преградил Нэнси дорогу.

– У тебя что, дом горит?

– Вроде бы…

– Одна ложь за другой.

– Понимай как знаешь. Но я действительно очень опаздываю.

Снова они встретились в мае. Но в теплом воздухе уже чувствовалось приближение лета. Нэнси теперь носила короткую стрижку. На ней были серые фланелевые брюки и голубой свитер из ангорской шерсти; на ногах – мокасины из некрашеной кожи, придававшие легкость походке. При взгляде на нее прежде всего бросались в глаза гармоничные линии фигуры и одухотворенное выражение лица.

Тейлор преградил ей дорогу, не обращая внимания на студентов, что стояли рядом и посмеивались.

– Я хочу увидеть тебя, Нэнси. Я не позволю тебе уйти, прежде чем мы не договоримся о встрече.

– Хорошо, – согласилась она. – Обратись к моему мужу. Он знает, когда я свободна.

Тейлор отошел в сторону, и Нэнси бросилась навстречу Хосе Висенте, ожидавшему ее в конце аллеи. Молодой человек крикнул ей вслед:

– Я так и сделаю, как ты сказала!

На руках у Хосе был ребенок, тянувший ручки к маме.

Нэнси обняла мужа и ребенка, чувствуя себя так, словно наконец добралась до тихой гавани.

– Извини, Хосе, я опоздала. Лекция интересная, совсем забыла про время. А ты, малыш, как себя чувствуешь?

– Он говорит «прекрасно», – ответил Хосе Висенте, «переводя» счастливое гуканье ребенка.

Мужчина и женщина с ребенком пошли к машине, а Тейлор провожал их взглядом. Трудно было догадаться, о чем он думал в эту минуту. Хосе оглянулся и вспомнил, как года два назад также встречал Нэнси около университета. Но тогда они еще не были женаты и маленького Шона не существовало.

– Он тебя еще любит? – спросил Хосе Висенте.

– Просто испорченный мальчишка, – отмахнулась Нэнси. – Типичный образец богатого, умного и удачливого парня, который не может смириться с поражением.