Алла Касперович - Кренделёк

– Ты скажи мне, Сёмушка, куда сыночка нашего отправил? Он мне ничего мне толком не объяснил. Сказал только, что в командировку поехал. Сам не звонит, не пишет. Мне говорит, что занят. Что за командировка такая?

Лоб Семёна Геннадьевича покрылся испариной.

–  Ну так… Командировка. Да… По делу… Да…

– Так… – Людмила наклонила голову сначала в одну сторону, потом в другую. – Похоже, по-хорошему ты не хочешь.

Спустя полчаса с Сёмкой Гранатой, бывшим братком, да и вообще настоящим кремнем едва не случился сердечный приступ, а разъярённая женщина продолжала ходить взад-вперёд по мужниному кабинету и орать:

– Да как ты только додумался, дурак старый, на такое дело ребёнка отправить! Самому, понимаете ли, страшно до усрачки, а бедный мальчик должен за тебя отдуваться! Чтобы завтра же сам туда поехал и всё уладил! Ты меня понял?

Семён Геннадьевич обречённо кивнул.

Всю ночь он проворочался на кровати, а утром решился – надо ехать. Да вот незадача – пасынок трубку не берёт.

Настоящее время

– Как-то так… – развёл руками Семён Геннадьевич.

Пока он рассказывал, Ирка успела заварить чай и разрезать «Ленинградский» на кусочки.

– Погодите-ка! – ужаснулась вдруг Алиса Витольдовна. – То есть, про котика вы тоже соврали?

Ирка закатила глаза и положила маме тортик.

[1] Аджума – обращение к женщине, которая намного старше по возрасту. Аналог наших «тётенек».

Семён Геннадьевич с завистью смотрел на то, как исчезает «Ленинградский». А ведь он тоже очень любил этот тортик! Да вот слово дал жене… Нет, она вряд ли бы узнала, если бы он съел немного. Вот только кусок в горло не лез под пристальным взглядом Алисы Витольдовны.

– Ещё чайку? – предложила она. Вроде бы с улыбкой, а мурашки по спине ой как побежали.

– Спасибо, – Семён Геннадьевич сглотнул, – я ещё этот не допил.

– Как знаешь, как знаешь…

Ирка и Валера держались за руки, но по понятным причинам ладони пришлось прятать под столом. В другое время Алиса Витольдовна непременно бы это заметила – опыт поиска шпаргалок не пропьёшь, однако сейчас она была занята другим «двоечником».

– Чай. Допил? – Женщина склонила голову на бок и высунула кончик языка. Семёну Геннадьевичу почудилось, что тот раздвоен.

– Допил.

– Тогда… – она слегка придвинулась к незваному гостю, заставив того вжаться в стеночку – бежать было некуда. – Вон из моего дома! – рявкнула она. – Вон из Серёжкиного дома! Чтобы ноги твоей здесь больше не было! Нам ничего от тебя не нужно!

– Я понял, Алиса. Прости ещё раз. – Ни жив ни мёртв, Семён Геннадьевич встал из-за стола, аккуратно задвинул стул и побрёл к выходу.

А хозяйка квартиры плеснула себе ещё чаю и выпила его залпом.

– Алиса Витольдовна? – Валера вопросительно посмотрел на неё.

– Что? – хмыкнула та. – Не бойтесь, мой милый мальчик, к Вам это не относится. Но о Вашем наказании я всё-таки подумаю. Это же надо! О котике мне соврать!

Ирка выдохнула – всё это время она почти не дышала.

– Я провожу его, – сказал «милый мальчик», вставая.

– Хорошо. – Женщина кивнула и глазами показала Ирке, что пора бы ещё чайку заварить. – Только недолго –  мы ещё не весь торт доели.

Выйдя за дверь, Семён Геннадьевич наконец смог перевести дух. Так напряжён он не был ни на одной разборке. Тут гранатой не припугнёшь.

– Дядя Семён? Ты как? Может, таблетку?

– Ай ну! – возмутился отчим. – Чтобы я из-за какой-то бабы таблетки глотал!

Валера предпочёл оставить это заявление без комментариев.

– Ты скажи лучше, почему трубку не брал, а? – Семён Геннадьевич промокнул носовым платочком. – Я тебе полдня тарабанил!

– Телефон отключил.

– Фигли?

– Я Ирке пообещал.

– Так… Сынок, я чего-то не знаю? А-ну выкладывай!

До этой секунды мысли бродили в голове Валеры и никак не могли «назначить стрелку». И именно в это мгновение всё встало на свои места.

– Дядя Семён, я, кажется, влюбился.

– Дела…

Семён Геннадьевич грузно опустился на свежеметёные ступеньки, похлопал себя по нагрудному карману и вздохнул. И ведь уже лет десять как бросил, а рука всё равно тянется.

– Есть закурить? – Он с надеждой посмотрел на пасынка.

– Нет. Ты же знаешь – я даже не пробовал.

– Ну, я так. А вдруг.

– Дядя Семён… – Валера хотел было присесть рядышком с отчимом, но понял, что попросту не поместится.

– Чего?

– Я хочу быть с ней.

– Так будь! – Семён Геннадьевич пожал плечами. – Я тут при чём?

– Ты не против? – Валера никак не ожидал такого ответа.

– Я? – в свою очередь удивился отчим. – Это не меня спрашивать надо. Вон, – он кивнул в сторону двери в квартиру Самойловых, – ты лучше у той мегеры спрашивай. Ты это…, сынок, прости меня. Она ж из-за меня и тебя теперь на порог не пустит.

– Знаешь, дядя Семён, – на лице молодого мужчины заиграла хитрая улыбка, – что-то мне подсказывает, что в наших с ней отношениях всё не так плохо.

– Что, уже придумал, как подмазать будущую тёщу? – хмыкнул отчим. – Это ты молодец! Только это… Ты и про мамку свою не забывай.

– А что с ней? Думаешь, она будет что-то иметь против Ирки? Это из-за разницы в возрасте?

– Та не! – отмахнулся Семён Геннадьевич. – Ты скажи-ка мне, сынок, сколько ты за всё это время домой девок привёл?

Валера задумался. Ни к чему не обязывающих отношений у него было пруд пруди – монахом он никогда не числился, а вот чтобы девушку с родителями познакомить…

– Ни одной.

– Так а я про что! Мать твоя спит и видит, как тебя женить! Вот приведёшь ты эту девчулю, а мамка твоя как вцепится в неё, так не выпустит. Зуб даю!

– С мамой я уж как-нибудь разберусь.

– Это ты так думаешь, – пробурчал себе под нос Семён Геннадьевич.

Валера сделал вид, что не расслышал.

А в квартире тем временем проходили полевые учения по воспитанию силы воли и терпения.

– Я передумала. Кофе хочу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ирка, как самая настоящая послушная дочь, вылила только что заваренный чай и потянулась за растворимым кофе – молотый мама как раз сегодня допила. За пять раз.

– Нет, лучше чай.

– Мам… – Девушка ополоснула заварочный чайник и вновь заполнила его крупными чайными листочками и горячей водой. – Прости меня, пожалуйста. Я правда-правда не хотела, чтобы ты расстраивалась. И с Валерой я больше не увижусь.

– Ну и дура!

Ирка резко обернулась и с изумлением уставилась на улыбающуюся мать.

– Чё?!

Алиса Витольдовна поморщилась, но решила на этот раз спустить дочери её «чёканье».

– Что смотришь? Я ещё из ума не выжила, чтобы обвинять невиновного. Мальчик-то тут при чём?

– Мам, он всего на пять лет тебя младше, – напомнила девушка.

– И что? Раз вы вместе, значит, мальчик. Думаешь, я ничего не заметила?

– Не то что бы мы вместе…

Обмакнув пальчик в крем, Алиса Витольдовна облизала его и, не глядя на дочь, произнесла:

– Смотри, Ирка, упустишь мужика – всю жизнь жалеть будешь!

Семён Геннадьевич с трудом поднялся со ступенек, Валера хотел помочь, но отчим и сам справился.

– Всё-таки надо садиться на Людкину диету, – проворчал он.

– Только без фанатизма, – вставил Валера, – а то я маму знаю.

– Ничего, у меня есть парочка нычек. Даже мамка твоя не знает.

– Ты уверен? Мне кажется, в доме она знает всё.

– Не всё! – хохотнул Семён Геннадьевич, и всё же вид у него был не очень уверенный. – Ладно, сынок, поехал я. – Он похлопал Валеру по плечу. – Слышь, сынок, я уже и не помню, когда тебя в обычных шмотках видел. Ничего так.

– Спасибо. Дядя Семён?

– А?

– Ты хорошо сделал, что сам приехал.

– Ага.

Горько улыбнувшись, Семён Геннадьевич порывисто обнял пасынка и словно подросток поскакал вниз по лестнице. А Валера включил свой мобильный и обнаружил тридцать восемь пропущенных от отчима.

Сам же бывший браток пытался сохранить лицо и, прежде чем выбраться на улицу, постоял немного в подъезде, чтобы подступившие к глазам слёзы убрались обратно. К счастью, никто в это время не входил и не выходил.

Зато около лавочки Сёмку Гранату подвергли тщательному осмотру. Многоопытная Баба Нюра сразу определила, что мужик бывалый, возможно, даже сидел. Наколок, правда, не видно, однако купола вполне могли прятаться под рубашкой. Вон, чёрную нацепил – это чтоб татуировки не просвечивались. Кольца нет – не женат, значит. Зато богатый. К кому приехал? Так к Алиске вестимо! Хахаль её, что ли? А может, это и есть жених Иркин, а тот молодой – любовник? Точно! Так и нужно передать Соньке. А то что эта дура старая жрать попёрлась, когда тут всё самое интересное происходит!

Сам же никогда не бывавший на зоне и преданно верный своей первой и единственной супруге Сёмка Граната поправил висевшее на тонкой золотой цепочке обручальное кольцо, сел в машину, завёл её и поехал домой. Зализывать раны под крылышком обожаемой Людмилы.

А Валера, убедившись, что отчим благополучно выехал со двора, вернулся в квартиру к красавицам Самойловым.

– Почему так долго? – Алиса Витольдовна, всё еще сидящая на том же стуле, посмотрела на мужчину так, словно он был тем самым учеником, которого она отправила намочить тряпку в начале урока, а он припёрся в конце.

– С дядей Семёном разговаривал. – Валера с благодарностью принял чашку кофе из Иркиных рук.