Алла Касперович - Кренделёк

– Никогда-никогда? – удивилась Ирка и отстегнула ремень безопасности. На этот раз она решила не вскакивать, а подождать, когда для неё откроют дверь. А что? Нужно же сделать человеку приятно!

– Никогда. Когда я был маленьким, у нас с мамой денег не было. Потом стало не до того. А потом я вырос и перестал об этом вообще думать.

– О! Тогда тебе здесь точно должно понравиться!

Частокол, окружавший территорию напоминал о старых добрых сказках, о Финисте Ясном Соколе, о Соловье Разбойнике, о Чуде-Юде… Вон даже в домике на курьих ножках, где продавались входные билеты, сидела самая настоящая Старушка-Веселушка. И смотрела она на добрых путников как на диво дивное, заморское.

– Ребятки, а вы откуда взялись? Заблудились, что ли?

– Нет! – Ирка улыбнулась и блеснула стразами в кольце в носу. – Мы к вам зверушек смотреть приехали!

Валера в подтверждение кивнул и потянулся за кошельком.

– Да ладно! – Глаза женщины полезли на лоб, а очки поползли на нос. – К нам на будних никто не приезжает. Да и на выходных так-то тоже…

– Не! – засмеялась девушка. – Мы сюда правда зверушек посмотреть приехали.

– Так экскурсию вам провести некому… – расстроилась Старушка-Веселушка. – Колька, Стёпка и Маринка по делам отъехали, а у меня ноги больные – сюда чуть дошла.

– Мы сами справимся! – заверила её Ирка. – Я тут уже в прошлом году была.

Отдав деньги за билеты, парочка вошла внутрь.

– Теперь я буду твоим личным экскурсоводом! – объявила девушка и поцеловала своего экскурсанта.

– Хм! – Мужчина облизнул губы. – Начало мне уже нравится.

Ещё с детства голове Валеры отложилось, что в зоопарке обязательно должны быть львы, тигры, обезьяны и прочая экзотическая живность. Это же место в корне отличалось от того, что рисовало воображение. Все звери и птицы явно были местными, а загончики и клетки их были сделаны их подручного материала, но при этом сразу видно, что те, кто занимаются зоопарком, любят его и вкладывают душу.

– Сюда свозят всех больных и раненых в округе, – пояснила Ирка, присаживаясь на корточки у клетки с лисой. Рыжая плутовка и не подумала вылезти из своей будки. – Их здесь лечат. Потом кого-то отпускают на волю, кто-то остаётся здесь. Сюда постоянно привозят кого-нибудь новенького. Всё здесь держится на чистом «энтуазизме» хозяев. Ну… и на пожертвованиях.

– Откуда ты так много знаешь? – Валера уселся рядом.

– Ну… – девушка замялась, а на её щеках проступили розовые пятна – она как могла пыталась подавить румянец. – Я им денежку небольшую каждый месяц перечисляю… Тоська тоже. Коллега моя с красными волосами, ты её видел.

Около часа они провели в зоопарке и даже успели увидеть, как те самые Колька, Стёпка и Маринка принесли крошечных зайчат. Их мама, к сожалению, стала жертвой нерадивых охотников-браконьеров, но всё же ребята нашли малышей вовремя. К тому же, местная кошка недавно окотилась. Ещё пятеро детёнышей прокормить? Запросто!

– Мне здесь нравится! – сообщил Валера, когда уже пора было уезжать.

К поездке он подготовился заранее и, когда думал, что Ирка не видит, положил в ящичек с надписью «На корм зверушкам» несколько крупных забугорных купюр.

– Поехали! – Мужчина приобнял девушку за плечи и поцеловал макушку.

– Хочу кофе!

– Заедем по дороге на заправку.

Настроение у них за день взлетело до небес. Настолько, что Валера даже присоединился к Ирке, когда она начала подпевать песенкам по радио. Слов он не знал, но это не мешало демонстрировать полнейшее отсутствие слуха. «Ах, какая невезуха…»[1], как говорится.

И, мчась обратно в город, счастливая парочка не подозревала, что их там ожидает сюрприз.

[1] Песня Александра Пушного «Ах, какая невезуха, абсолютно нету слуха...»

Яркое дневное солнце мешало хорошему обзору, но дворовый патруль был опытный, поэтому поверх своих платочков бабулечки напялили розовые козырьки в крупный белый горох. Внучка Бабы Сони сказала, что так они похожи на южнокорейских аджум[1]. Старушки не поняли, но возгордились.

С «Ленинградским» тортиком в руках Ирка подошла к подъезду. Валера нагнал её через несколько секунд – искал парковочное место. Девушка же больше сидеть в машине не могла и запросилась на волю.

– А! – заулыбалась Баба Нюра, демонстрируя свою свежеотремонтированную челюсть. – Явилися! А шо вы не по-людски, а?

– Ась?

– Да не тебе я, дура старая! – отмахнулась от подруги старушка. – Шо ж вы сватоу запустили, а невеста не у доме?

– Чё?

– Каких сватов? – уточнил Валера.

– Каких-каких! Богатых!

Баба Соня подставила ладонь к уху и боком подалась вперёд:

– Ась?

По лестнице Ирка поднималась с бешено колотящимся сердцем, у Валеры тоже было неспокойно на душе, ведь он видел во дворе знакомую машину. Правда, надеялся, что обознался. Видимо, нет.

Дрожащей рукой Ирка повернула ключ в замочной скважине, раздался щелчок, и дверь со скрипом отворилась.

– Нужно будет петли смазать, – пробормотал Валера.

В квартире было тихо, и можно было подумать, что дома никого нет, однако вся обувь хозяйки была на месте. А в уголочке около кованой стойки для зонтиков скромненько расположились «лыжи» сорок седьмого размера.

– Есть кто дома? – крикнула Ирка из прихожей. Встречаться лицом к лицу с нежданным гостем было немного боязно.

– Войди и узнаешь. – Таким голосом Алиса Витольдовна обычно вызывала к доске откровенно проштрафившихся учеников.

– Нам хана, – шепнула девушка.

Оставив обувь в прихожей и хорошенечко вымыв руки в ванной (с мылом – а то мама заругает!) Ирка и Валера вошли в кухню. И непременно бы расхохотались, если бы не было так стрёмно. С одной стороны крошечного стола сидела миниатюрная Алиса Витольдовна и нервно барабанила пальцами по подоконнику. А с другой восседал громадный Сёмка Граната и съёжился на стульчике так, словно он не выполнил домашнее задание за целую неделю и его заставили съесть большущую миску манной каши. Холодной манной каши. Холодной манной каши с комочками. Холодной манной каши с комочками и заплесневевшим изюмом.

– Дядя Семён? – Валера впервые видел отчима таким. Даже мама не доводила его до такого состояния.

– Здравствуй, сынок… Здравствуй, Ирина…

– Ирка! – рявкнула Алиса Витольдовна и хлопнула ладошкой по столешнице. – Её зовут Ирка!

– Ирка, – послушно поправился бывший браток.

– Здрассте.

Повисло неловкое молчание и первым его нарушил самый старший из собравшихся на малюсенькой кухоньке Самойловых:

– Она меня по мордасам тряпкой отходила! – пожаловался Семён Геннадьевич, кивком указывая на пыхтящую женщину.

– Это тебе ещё повезло, что я после работы устала! – Алиса Витольдовна провела отполированными Иркой ноготками по стеклу. От скрежета поморщились все, кроме самой прожжённой училки – мел на доске иногда издавал и не такие звуки. – И ты! – Следующей жертвой пала собственная кровиночка, гордость и отрада. – Ты всё знала! И ничего мне не сказала!

– Прости, мам… – Девушка опустила глаза – ей было очень стыдно, но она ведь и правда думала, что так будет лучше. – Я не хотела, чтобы ты расстраивалась…

– Это понятно. – Мать кивнула и на долю секунды её взгляд смягчился, но тут же снова стал суров. – Но это не отменяет того, что ты мне соврала! Слушай своё наказание: два месяца именно ты убираешь в квартире, стираешь, моешь посуду и готовишь ужин! А нет, ужин готовить буду я, а то ещё отравимся. Всё ясно?

– Да, мам…

– Не слышу!

– Да, мам! Так точно, мам!

– Другое дело! – кивнула женщина и вновь сосредоточилась на кровном враге.

Она так сверлила бедолагу взглядом, что Валера решил вмешаться:

– Дядя Семён, почему ты приехал?

– Ну… – медведеподобный мужчина стыдливо отвёл глаза.

Вчера

На огромной кухне загородного дома порхала его фея – Людмила Самойлова, в девичестве Юрьева. Ни пылинки, ни ворсинки, ни крошечки, ни капельки – всё идеально. И не скажешь, что полдня готовила. Красота! Заправив тёмную прядь в косу, женщина перебросила её через плечо.

А это что? На этой полочке было пять баночек черничного варенья. Почему же тогда осталось только четыре? Погодите-ка, он же сказал, что у него важный телефонный разговор…

– Семён!!!

Услышав вопль жены, Сёмка Граната молниеносно закрутил крышечку на полулитровой баночке, стремительно облизал чайную ложку и спрятал улики в выдвижной ящик. А маленькое фиолетовой пятнышко на вороте рубашки он и не заметил.

– Семён!!!

– Да, дорогая! Я занят, у меня важный разговор!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дверь едва не слетела с петель, когда Людмила её распахнула.

– Сказки мне не рассказывай! Я тебя сколько лет знаю! Какого (бип) ты варенье стащил?!

– Не было такого! – Семён Геннадьевич вскочил из-за стола и попытался пойти в наступление, но вдруг увидел, что несколько липких капелек обосновались на столе. Мужчина попытался незаметно стереть их рукавом. Но вышло только хуже. – Прости дорогая! Я больше так не буду!

– Конечно не будешь! – Людмила уселась в кресло напротив мужа и закинула ногу на ногу. – Ты же не хочешь, чтобы я тебе опять весь зад исколола? Что там тебе в прошлый раз врач назначал?

Вспомнив ту боль, с которой даже ножевое ранение не сравнится, Семён Геннадьевич побледнел.

– Всё, Людок, никого сладкого!

– И алкоголя.

– Но…

– И алкоголя!

– И алкоголя.

Женщина поправила тёмную косу и, прищурившись, посмотрела на супруга: