Он поднялся, взял меня за руку, что-то сказал официанту и мы вышли в прохладу летнего вечера. Елецкий снял пиджак, и накинул его мне на плечи. Я не стала говорить, что дрожу совсем не от того, что замерзла, а это от его прикосновений меня бросает в дрожь. Машина осталась на парковке, а мы направились в парк аттракционов. По больше части мы молчали, но посредством взглядов было сказано столько, что слова были просто не нужны.


Дмитрий Эдуардович взял жетоны на все аттракционы, которые только были, в кассе. Мы катались на карусели, потом ели сладкую вату. На американских горках, я визжала так, что наверное слышал весь парк, а Елецкий хохотал. Когда звезды появились на небе, мы, наконец, добрались до колеса обозрения. В кабинке мы снова оказались так близко, что у меня перехватило дыхание. Дмитрий Эдуардович пристально на меня посмотрел, с легкостью поднял, и усадил к себе на колени. Его ладони на моей талии были просто обжигающе горячими. Он властно поцеловал меня, и я мгновенно забыла, где мы находимся. Когда кабинка почти опустилась вниз, мы с большим трудом оторвались друг от друга. Мне трудно было дышать, казалось ещё немного и просто закончится воздух в легких.


Я не помню, как мы вышли из парка и дошли до машины, всё, что я ощущала, это тепло его ладони, потому что он не отпускал мою руку ни на минуту. Елецкий завёл машину, и мы поехали. Наверное, он сам плохо соображал, потому что создавалось впечатление, что он просто петляет среди улиц. Мы въехали в красивый ухоженный сквер, и Дмитрий Эдуардович нажал на тормоз.


- Катя, простите, я не знаю, что я творю. Мы почти приехали к коттеджу, где я живу. Сейчас я разверну машину и отвезу вас домой. Но...Боже, вы просто сводите меня с ума. Я боюсь сделать что-то не так. Я не знаю, хочется ли вам, чтобы я вас целовал, прикасался к вам. Вы совершенно ничего не говорите, а только смотрите на меня.


- Дмитрий Эдуардович. Я... я не знаю. – я практически плакала, так всё было запутано. – Я ни с кем, и никогда в жизни, не испытывала таких эмоций, как с вами. Но между нами пропасть. Пропасть в социальном положении, деньгах, прожитых годах. Вы значительно старше, умнее, богаче меня. Я даже не могу назвать вас просто “Дима”, для меня вы всегда будете только Дмитрием Эдуардовичем.


- Я хочу, чтобы ты называла меня по имени, хочу чтобы ты его произносила, шептала и кричала, когда я буду целовать тебя. – он повернулся ко мне. – Я понимаю, о какой пропасти ты говоришь, но я ради тебя я готов в неё шагнуть. Я не только готов, я умоляю тебя сделать это вместе со мной.


И он снова поцеловал меня. Жадно, неистово, как никто и никогда до этого. Как будто собирался выпить меня до капли. Его руки расстегивали моё платье, а я шептала:


- Дима. Дима. Дима...


Глава 11


Мы провели ночь вместе. И это была лучшая ночь в моей жизни. Мне было всё равно, что это произошло в машине, ведь я была счастлива, как никогда. Я сидела на руках у Елецкого (хорошо, что машина была достаточно просторная), а на улице уже занимался рассвет.


- Дмитрий Эдуардович...Дима, – я исправилась, – отвези меня в общежитие. Мне очень хорошо с тобой, но скоро на работу. Нужно переодеться, умыться и привести себя в порядок.


- Да, вид у нас несколько потрёпанный, – он прикоснулся губами к моему плечу, – а может поедем ко мне? Тут совсем недалеко.


- Ты можешь себе это позволить, а вот мой отдел останется без начальника.


- Не хочу тебя отпускать, но слово дамы – закон. – Елецкий улыбнулся и помог мне пересесть на пассажирское сидение. – Ну, говори адрес общежития, про которое ты до последнего не хотела мне рассказывать.


- Езжай к супермаркету, около которого ты меня забирал, а там недалеко, я покажу дорогу.


Я не ощущала стыда или неловкости, мне казалось, что всё, наконец-то, встало на свои места. И судьба свела меня с человеком, которого я ждала всю свою жизнь.


Люди выбирались из своих квартир, кто-то выгуливал собаку, кто-то выходил на утреннюю пробежку, дворники мели улицы, а мне казалось, что никого в это утро не было счастливей меня на всём белом свете.


Мы остановились около общежития, Елецкий помог выбраться мне из машины, вручил букет роз, которые ночью временно перекочевали в багажник. Мы стояли и целовались у входа, как влюбленные на своем первом свидании. Хотя, мы такими и были.


Я услышала, как открылась входная дверь и тут же раздался до боли знакомый голос:


- Дмитрий Эдуардович?! Катя?!


Не знаю почему, но я буквально отскочила от Елецкого, и букет выпал у меня из рук. На пороге стояла тетя Люся и...


- Артём!


Он смотрел на меня такими глазами, что внутри у меня всё сжалось.


- Катюша, так вы уже знакомы? – тетя Люся казалось не ощутила, что атмосфера накалилась. – Это мой племянник Артём, с которым я хотела тебя познакомить! А это жених, про которого ты говорила? Приятно познакомиться.


Она приветливо кивнула в сторону Елецкого.


- Теть Люсь, – Артём сказал практически не разжимая рта, – иди в машину, я скоро буду.


Я только сейчас обратила внимание, что чуть поодаль стоит машина Артёма.


- Ну ладно молодежь, общайтесь, а я пойду. Артёмчик, жду тебя.


Тетя Люся забрала сумку из рук Артёма и направилась в сторону машины.


- Что вообще происходит? – сказал Елецкий резко. – Артём, ты что тут делаешь?


- Моя тётя работает тут вахтером, я приехал забрать её со смены. А Катя, как оказывается, тут живет, как тесен мир.


- Всё это как-то странно. Катя, это правда? Может быть есть ещё что-то, что мне стоит узнать? – Дмитрий Эдуардович раздраженно посмотрел на меня.


- Да, это просто совпадение, – я сама была растеряна.


- А я думаю, что вам есть что узнать. – Артём подошел к нам вплотную. – Не правда ли, Катя?


Я просто его не узнавала, черты лица стали резкими, рот насмешливо кривился, но в глазах у него не было злости, а только боль.


 - Я не понимаю, о чем ты.


О, я прекрасно понимала, о чем он говорит. Но что подумает Елецкий! Боже, за что мне всё это?


- Может быть расскажешь Дмитрию Эдуардовичу, что решила завоевать его сердце с моей помощью. – Артёма было не остановить. – Подробно опишешь советы, которые я тебе давал, как заставил перекраситься в более светлый цвет. Давай вместе расскажем, как мы выбирали тебе платье и туфли, в которых ты сейчас стоишь. И, конечно же, дорогое белье, которое Дмитрий Эдуардович, несомненно оценил сегодняшней ночью. Напомни, может быть я что-то упустил?


Я готова была сквозь землю провалиться, словно меня с ног до головы облили грязью. Но самое страшное, что всё это было правда. И от этого я чувствовала себя ещё хуже.


- Катя? – Елецкий подошел и взял меня за руку. – Посмотри на меня и скажи, что он лжет. Прошу тебя.


Я не смогла поднять глаза, а так и смотрела себе под ноги:


- Всё, что сказал Артём – правда. Правда от первого до последнего слова.


- Боже, что же это такое? – Дмитрий Эдуардович резко отпустил мою ладонью. – Зачем всё это было нужно? Ты же и так мне нравилась. Я и не знаю теперь, какая ты на самом деле. Возможно, я  был всё время влюблен в тот образ, который создал Артём?


- Вчера вечером я была собой. Я говорила, то что сама считала нужным, я не притворялась!


- Да, только в этот момент на тебе было белье, которое ты выбирала вместе с ним. – он отошел от меня и с отвращением посмотрел на Артёма.


- Ты уволен, с этой самой минуты.


- Я сам собирался увольняться. Через неделю я улетаю заграницу. Мне предложили должность генерального директора в одной фирме. Все документы оформлены, билеты на самолет куплены. Отчитываться или извиняться я не собираюсь. Разбирайтесь в своих отношениях сами. А меня больше не нужно впутывать.


Он посмотрел мне в глаза, и пошел к своей машине. Елецкий тоже резко развернулся, уселся в свой автомобиль, и буквально сорвался с места. Мне хотелось бежать за ним, умолять, чтобы он вернулся и выслушал меня. Но что я могла сказать в своё оправдание? Поэтому я пошла в общежитие, размазывая по лицу слёзы, а букет так и остался лежать на асфальте.


Как робот я сходила в душ, переоделась, хотела съесть хотя бы бутерброд, но не смогла проглотить ни кусочка. В таком состоянии полной отрешенности я отправилась на работу. Жизненные драмы не волнуют нашего директора.


- Кать, что случилось? – Алёна присела около меня. – На тебе лица нет. Тебе плохо? Отпросись у Сергея Юрьевича, он уже у себя, вышел после отпуска.


Можно было поговорить с директором, сказать, что заболела, но мне категорически нельзя было оставаться одной. Лучше взять себя в руки и погрузиться в работу.


- Я действительно плохо себя чувствую, но лучше поработаю. Спасибо за беспокойство, Алён.


- Как знаешь, если совсем плохо станет, мы прикроем, не переживай.


Мы начали принимать клиентов, и я хоть немного отвлеклась, рутина сделала своё дело. Весь день я ловила на себе обеспокоенные взгляды девчонок, даже Олег пару раз подходил, интересовался, как я себя чувствую.


Когда рабочий день закончился, я быстренько собрала вещи и первая выскочила на улицу. Мне кажется, Алёна начинала догадываться, что мое странное поведение как-то связано с Елецким. Не хотелось отнекиваться и повторять, что всё нормально. Я и так держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться.