— Я поражен твоей проницательностью, — пробормотал Эшфорд.

— Я ведь сказал, что ты очень похож на меня. Ты обожаешь игру. Тебя волнует опасность. А уж раз речь зашла об опасности… — Пирс хмыкнул и покачал головой, вспоминая ночь, когда в его доме давали бал, — Я видел Ноэль. Тебе с ней никогда не придется скучать.

— Ты и тут прав, как всегда, — расцвел в улыбке Эшфорд.

— Значит, мы поняли друг друга?

Эшфорд ощутил безмерное облегчение. Он приехал в Маркхем в поисках решения. И благодаря отцу нашел его.

Пирс встал и вновь наполнил бокалы бренди.

— За тебя и Ноэль Бромли, прекрасную и умную молодую женщину, которая, как я подозреваю, никогда не согласится, чтобы ее судьбу решали другие, даже любимые родители. Она никогда не согласится появиться в лондонском свете в качестве завидной приманки.

— Я с радостью выпью за это. Она действительно не будет огорчена, если ее дебют в свете не состоится, — пробормотал Эшфорд. — Я предложу ей более волнующие развлечения и все мыслимые удовольствия и радости. Пирс не смог удержаться от смеха:

— А ты еще хуже, чем я думал.

— Ты и не представляешь насколько! — ответил сын и рассмеялся, не в силах больше хранить серьезность. Внезапно он ощутил легкость, какой не испытывал уже давно. — Я всегда восхищался вашими с мамой отношениями, но мне никогда не приходило в голову, что у меня когда-нибудь может быть нечто подобное. Просто не верил, что смогу влюбиться без памяти и вести себя как импульсивный школьник и совершенно потерявший голову глупец в одном лице. Но будь я проклят, если это не то, что со мной случилось. — Он удивленно покачал головой. — Я так ее люблю! — И вдруг в его тоне исчезла нежность, прозвучала решимость и даже злость: — Вот почему я должен добраться до Бариччи. Я уничтожу его, если он причинит хоть малейшее зло Ноэль. И этого негодяя Сардо.

— Я тебя не осуждаю, сынок… Но расскажи мне последние новости о Бариччи.

Отхлебнув еще глоток бренди, Эшфорд принялся рассказывать о своем визите в дом лорда Мэннеринга, в частности о намерении Ноэль побеседовать с горничной Эмили Мэннеринг, о все нарастающем наглом интересе Сардо к Ноэль.

— Когда этот мерзавец прикасается к Ноэль, я едва сдерживаюсь, чтобы не свернуть ему шею. Я потерял всю свою объективность и сдержанность. Я стал кровожадным ревнивцем.

— Это неизбежное следствие твоей влюбленности, — успокоил его Пирс — Но вот ты сказал, что Эрик Бромли отправился в Лондон вместе с Ноэль…

— Да, и вся семья, включая неусыпно бдящую горничную Ноэль. Иначе а никогда бы не согласился на эту поездку,

— И все же Бариччи окажется так близко от Ноэль. И этот Сардо… — Пирс покачал головой.

— Я буду там уже завтра, — заверил отца Эшфорд. — Проведу здесь ночь, позавтракаю с тобой и мамой и отправлюсь в путь. Эрик Бромли замечательный отец, но я буду чувствовать себя намного спокойнее, когда сам буду рядом.

Его слова прервал легкий стук в дверь. В комнату вошла Дафни с подносом, заставленным едой.

— Я решила отослать Лэнгли спать и сама принесла тебе ужин. — Эшфорд с улыбкой наблюдал за матерью, пока та ставила поднос на стол. — Вы все уже решили, — сказала она. И это было скорее констатацией факта, чем вопросом

Брови Эшфорда изумленно взметнулись вверх, а в глаза заплясали смешинки.

— А ты сомневалась?

— Нет. — Дафни ответила сыну сияющим взглядом, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Я обожаю ее, Эшфорд, и Джульетта тоже.

— К сожалению, ее обожают также Блэйр и Шеридан. — проворчал Эшфорд.

— Не бойся. Они знают, что ты уже сделал на нее заявку. — Дафни помолчала, сжимая руку Эшфорда. Потом извлекла из кармана запечатанный конверт. — Скажи нам, как только сделаешь предложение.

Он подмигнул матери;

— Ты узнаешь об этом первая.

— Что это, Снежинка? — спросил Пиpc. указывая на конверт.

— Здесь был Блэкстрит, — ответила она, протягивая конверт мужу. — Он просил передать тебе это. Тут нечто, по его словам, очень важное.

Пирс вскрыл конверт и извлек из него густо исписанную страницу.

— Интересно! — воскликнул он, пробежав гладами первые строчки. — Была продана замечательная картина Гойи, на которую зарятся все дельцы, связанные со скупкой и продажей картин в Англии. Завтра ее доставят из Испании.

— Из Испании в Англию? — Эшфорд не отрываясь смотрел на отца. — И кто же выиграл в этой борьбе?

Пирс поморщился и фыркнул, не скрывая отвращения:

— Этот надутый осел лорд Вэнли.

— Вэнли? — повторил Эшфорд с омерзением. — Этот старый скряга, чья родословная восходит к Генриху Первому и чье безупречное происхождение не помешало ему стать напыщенным болваном, считающим себя сродни богам, а не просто дворянином. Алчный, холодный и бесчувственный тип!

— Вэнли не закрывая рта бубнил об этой картине Гойи во время нашего праздника. Все три дня бахвалился, что в конце концов ему удалось прибрать к рукам эту картину.

— Он заявил об этом сразу же, едва появились слухи, что это полотно Гойи поступит в продажу.

— Ну уж теперь-то дело сделано, он ее купил, — сказал Пирс, — а точнее, она станет его собственностью завтра вечером. — Бариччи уже точно сделал ставку на этот шедевр, — пробормотал Эшфорд.

— Не сомневаюсь в этом. Особенно когда узнает, что картина уже в Англии. Блэкстрит пишет, что все переговоры велись втайне, потому что Вэнли страшно боится ограбления… Теперь он повесит ее в гостиной над камином — вторая дверь направо, по коридору. — Пирс сложил листок пополам.

Эшфорд четко понял, чего отец сейчас не сказал, но о чем подумал…

— Итак, Бариччи не узнает до послезавтра о том, что картину привезли в дом лорда Вэнли, — заключил он, почувствовав, как в жилы его мощной струёй хлынул адреналин. Это произошло независимо от его сознания, от решения поставить точку на своем деле.

— Верно, — отозвался Пирс, и лицо его стало непроницаемым. — Кстати, я говорил тебе, что сын Вэнли в Англии?

— Нет, я этого не знал. — Эшфорд нахмурился. — Ты мне не сообщал. Впрочем, мне на это наплевать. Джеральд Вэнли мне еще больше антипатичен, чем его отец. Еще надменнее и напыщеннее, если это возможно. А уж глуп как сапог! Единственное его положительное качество — много проигрывает в вист в «Уайте». Он настолько самоуверен, что никогда не сомневается в выигрыше, и настолько туп, что постоянно проигрывает. Я легко облегчу его карманы и передам выигрыш тебе, а ты наполнишь очередную оловянную кружку для бедных.

— Только я думаю, что на этот раз Джеральд не появится за игорным столом. Как я понял, он приезжает в Лондон за другим — он прослышал, что лорд Фаррингтон собирается в этом сезоне вывозить свою старшую дочь, ослепительную красавицу, которую прошлым летом Джеральд повстречал в Брайтоне. Он воодушевился и решил приударить за красавицей и добиться взаимности.

— Ну уж это через мой труп? — пылко отреагировал Эшфорд.

— Я так и думал, что тебе это не понравится. — Он бросил на сына многозначительный взгляд. — Ноэль… Картина Гойи. Такое совпадение!..

— Если я проникну в дом завтра ночью, до того как Вэнли примет меры предосторожности, это будет как раз.

— Постойте! — вмешалась Дафни. Она стояла, уперев руки в бока, с решительным, даже грозным видом. — Я думала, ты принял решение.

— Так и есть.

— Тогда почему вы говорите об ограблении? — Она смотрела на Пирса, склонив голову к плечу. — Зачем ты его провоцируешь? Зачем подзуживаешь?

— Эшфорд таким образом поставит точку в своей карьере, совершит последнее дело, — ответил Пирс со спокойной уверенностью человека, уже испытавшего нечто подобное. — Он должен отойти от дел без сожаления, утолив свой азарт. А сделать это ему удастся только в том случае, если он выложится на одном, последнем и значительном деле. Я действовал так. Или ты забыла? — На губах его появилась мечтательная улыбка. — Ты не можешь этого забыть. Ты ведь была рядом, когда мы ограбили лорда Уэберлинга, взяли его алмазы. В то время Эшфорду и Джульетте было по шесть месяцев.

— Помню, — коротко ответила Дафни. Она оглянулась на сына, и во взгляде ее он прочел беспокойство. — Обещай мне поберечь себя.

— Я всегда осторожен, мама. — Он нежно дотронулся до ее щеки. — А в этот раз я буду еще осторожнее, принимая во внимание все, что поставлено на карту. Но отец прав. И он дал мне хороший совет… Теперь я могу полностью сосредоточиться на Бариччи. Может быть, в эту ночь я поймаю его с поличным.

— Тебе это не удастся, — возразил Пирс. — Бариччи слишком хитер, чтобы заниматься грязной работой лично, и ты это знаешь. Если ты устроишь засаду возле дома Вэнли, то поймаешь лишь нескольких его наемников. Но они ни под какими пытками не назовут имени Бариччи — они попросту не знают его. Уильяме — единственный, с кем они поддерживают связь, да и тот наверняка известен им под другим именем. Нет, Эшфорд, ты должен разоблачить Бариччи иначе. А пока что… — На лице Пирса появилось решительное выражение. — Пока что я могу вывести из себя Бариччи, выхватив у него из-под носа ценную картину. Черт возьми! Он уже потирает руки и прикидывает, кому и как ее продать подороже, тут ведь можно нажить целое состояние. Так можешь себе представить его реакцию, когда ему станет известно, что какой-то его таинственный соперник обошел его.

— Да, ты прав, отец. И потом, нет лучшего способа распроститься со своей прежней жизнью.

Глава 13

Сидя на диване в гостиной лорда Мэннеринга, Ноэль с сочувствием смотрела, как Мэри нервно теребит складки своего форменного платья и испуганно таращит на нее глаза, будто перед ней выстроился ряд расстрельного взвода.

Как только лорд Мэннеринг представил их друг другу, рассказав Мэри, кто такая Ноэль и о чем она собирается говорить, как девушка мгновенно отгородилась от гостьи невидимым барьером.

— Мэри, — сказала наконец Ноэль, понимая, что болтовня ни о чем не принесет ей успеха, и потому решила взять быка за рога, — я здесь не затем, чтобы расстроить вас или запятнать репутацию вашей покойной госпожи. Даю слово, что я не использую вашего доверия во зло.