Я выскочила из машины, швырнула водителю купюру в двадцать фунтов, хотя по счетчику набежало всего пять двадцать, и не стала ждать сдачи.

Кажется, таксист крикнул мне вслед что-то вроде: «Ты в порядке, деточка?», но я не ответила.

Укрывшись от дождя под козырьком подъезда, я дрожащими руками прикурила сигарету. Спрятала от прохожих лицо под капюшоном куртки Адама и неторопливо ждала, пока пройдет приступ паники и можно будет дышать спокойно. Я поняла, что стою на грани безумия, и решила, что мне нужно занять себя чем-нибудь самым обыкновенным. Может, это приведет мой бедный рассудок в норму. Я решила поехать домой на метро.

Люди на станции «Лестер», должно быть, узнали меня, пока я вновь училась покупать билет и затем спускалась по эскалатору в сторону поездов, идущих на север. Но это — Лондон, и каждый делал вид, что смотрит сквозь меня. Слава богу, никто не попытался заговорить. В метро было мало народа, и сразу нашлось свободное место. Я села напротив молодой пары. Девушка и ее парень выглядели стильно в своих интересно сочетающихся кроссовках и куртках. Оба — с темными волосами до плеч. Девушка незаметно подтолкнула локтем своего спутника, и они быстро взглянули на меня. Не один раз я ловила их внимательные взгляды из-под длинных челок, пока мы проезжали мимо «Тоттенхам-роуд», «Корт-роуд», «Гудж-стрит» и «Уоррен-стрит». Они вышли на «Морнингтон-Крезент». Девушка обернулась и посмотрела на меня сквозь закрывавшиеся двери, и я улыбнулась ей, а она мне. А поезд поехал дальше в «Камден-Таун», где я вышла.

Дождь поутих, но продолжал нудно накрапывать. На Чок-Фарм-роуд в лужах плавал мусор с Камденского рынка, оставленный вчера студентами и туристами. Размякшие картонные коробки, окурки, пластмассовые упаковки с недоеденным ассортиментом из китайских кафешек валялись в канавах на обочине. Мне раньше так нравились Камден и его разношерстные обитатели: люди с кольцами в ушах, бровях и носу, торговцы марихуаной, стареющая богема, молодые журналисты и телевизионщики, молодожены. Сегодня эти места казались мне мрачными, грязными и неприветливыми. Каждый прохожий таращился на меня жадными глазами. И от этого мне стало казаться, что я — рыба в ресторанном аквариуме, в страхе ожидающая клиента, который захочет именно ею полакомиться на ужин. Я торопливо шла к переходу через железную дорогу, чтобы сесть в электричку и вернуться в зеленый Примроуз-Хилл. Шла и не отрывала глаз от своих насквозь промокших кроссовок, быстро передвигавшихся по тротуару. И вдруг я буквально столкнулась с Бекки Хэдфирст. Мы стояли, глядя друг на друга, оторопев от этой неожиданной встречи и потирая лбы, которыми только что въехали друг в друга.

— Лора, — наконец недоуменно проговорила Бекки.

— Бекки! — воскликнула я, распахнув свои объятия.

Меня охватила такая светлая радость, когда я увидела вновь ее милое, родное лицо! Я давно уже забыла о ее маленьком проступке. В конце концов журналисты все равно узнали бы, где я живу, с помощью Бекки или без нее. Я обняла свою бывшую подругу, которая стояла, не двигаясь, с опущенными руками.

— Ты в порядке? — спросила она сдержанно.

— Я так рада тебе! — Я не знала, что ответить. — Бекки, ты выглядишь просто прекрасно.

И правда, она выглядела великолепно — цветущая, румяная, полная сил женщина. Она подстригла косички, и теперь короткие белокурые волосы пушистыми беспорядочными локонами обрамляли ее круглое симпатичное личико.

— А на тебя смотреть страшно, — повторила она то, что я только что слышала от Уоррена.

Не зная, как реагировать, я просто пожала плечами.

— Хочешь… — запинаясь проговорила я, — хочешь, зайдем куда-нибудь? Может, выпьем кофе или…

— Нет, не стоит, — отказалась Бекки, покачав головой. Лицо ее было серьезно.

Несколько секунд мы стояли и молча смотрели друг на друга.

— Мне пора. Еще увидимся, — сказала она.

— Возьми мою визитку! — Я была в отчаянии. Принялась лихорадочно рыться в сумке в поисках визитки. Наконец, я вытащила одну и вложила в руку Бекки: — Позвони мне как-нибудь. Я тебя простила.

Она презрительно взглянула, подалась в сторону от меня, а затем пошла своей дорогой.

— Бекки, — крикнула я ей вслед.

Она бросила мою скомканную визитку в канаву, к коробкам и недоеденной лапше. Я провожала ее взглядом до тех пор, пока она не свернула за угол к Камден-Лок. Затем я не спеша направилась к своему дому.


Адам стоял на верхней ступеньке винтовой лестницы у входа в мансарду. Он только что закончил там ремонт. На его лице играла широкая улыбка.

— Ура! — крикнул он. — Вот и все сделано! Ну, что ты об этом думаешь?

Я обвела взглядом просторную уютную комнату. Стены — темно-голубые, а на полу — циновки цвета морских водорослей. Из двух мансардных окон на скошенных стенах — панорамный вид на окрестности. Если высунуться из правого окна, можно даже увидеть жирафов в Лондонском зоопарке. В центре стоял огромный диван, обитый коричневой кожей. По нему разбросаны монгольские подушки из овечьих шкур. Под крышей Адам встроил невысокие прочные полки из махогонового дерева для моих книжек и дисков. На тибетском старинном столике, который он отыскал в Ислингтоне, гордо возвышалась моя только что купленная наисовременнейшая стереосистема. У остроконечной стены стоял огромный телевизор с плоским экраном. Изящный индонезийский кофейный столик, на который небрежно брошен журнал «Воуг», обрамляли три высокие свечи. Эта комната как будто сошла со страницы интерьерного журнала.

— Вот комната отдыха твоей мечты. Ведь именно такую ты хотела?

— Адам, она великолепна, она просто потрясающая, — сказала я.

Мне и правда все очень понравилось. Эта была действительно изысканная комната. Но я не ожидала, что он закончит ее так быстро, и не была готова к тому, что он меня покинет. Я вдруг осознала: как только Адам уедет, я останусь совсем одна в этом огромном доме и совсем одна в огромном городе. Люси не стало, Рики был на гастролях, Натали уехала из города, а Бекки дала мне ясно понять, что не собирается вешаться мне на шею с поцелуями, позабыв все обиды. Теперь даже мой жилец покидал меня. А я так привыкла к тому, что он всегда рядом. Я буду скучать по нему.

— Почему у тебя такой несчастный вид? — спросил он недоуменно.

— Потому что это последняя комната, — сказала я со вздохом и села на диван, — а значит, ты выполнил всю работу.

— Гм. И ты будешь скучать по мне? — Он плюхнулся рядом со мной в своей грязной строительной робе. В его ярко-голубых глазах плясали озорные чертенята. Ему нравилось дразнить меня.

— Да, черт возьми, — ответила я, уютно устроившись у него под мышкой, несмотря на то что она слегка пахла потом. — Я привыкла жить вместе с соседом…

— В собственном большом доме, — продолжил он. — Ну, а как тебе дом?

— Дом получился великолепный, поверь, — сказала я. — Спасибо тебе, ты настоящий мастер своего дела. — И я благодарно поцеловала его в щеку, а он застенчиво улыбнулся.

— Знаешь, я тоже буду скучать по тебе, — тихо проговорил он.

— Спасибо, Адам. — Мне было приятно думать, что есть еще на свете люди, которым я нравлюсь. — Надо отпраздновать окончание работ. Спущусь за шампанским!

— Я бы просто выпил пива, — крикнул вслед Адам, когда я спускалась по лестнице.

— Некоторые люди не умеют жить с шиком, — прокричала и я в ответ. Все-таки он заставил меня улыбнуться.

Мы выпили за дом. Я налила себе шампанского «Вдова Клико», а Адам наслаждался баночным пивом «Стелла Артос». Я достала новый диск «Шуга Риф», чтобы опробовать суперкрутые низкочастотные колонки.

— Неужели нельзя обойтись без этого? — застонал Адам.

— Ну что ты, ведь это любовь всей моей жизни. Прекрати издеваться. — Я хлопнула его по голове пушистой подушкой.

— Неужели тебе не надоедает постоянно слушать его голос?

— Нет, — ответила я, неожиданно вспомнив, что вот уже три дня как я не слышала его голос, несмотря на кучу сообщений, которые оставила Рики в самых разных отелях Среднего Запада. — Он звонил сегодня? Оставил сообщение? — с надеждой спросила я.

Адам отрицательно покачал головой и отвернулся. Его вдруг очень заинтересовала черно-белая фотография меня и Люси, украшавшая заднюю стену. Он понимал, что я огорчусь, узнав, что Рики не ответил на мои звонки, и не хотел видеть моего страдальческого лица.

— Но зато звонил Уоррен и сообщил, что все улажено, надеюсь, тебе понятно, что он этим хотел сказать. Также звонила Моника, — он явно хотел меня утешить, — спрашивала, не хочешь ли ты пойти на вечеринку в Фулхам. Какой-то Том что-то выпустил… извини, но я так и не понял, о чем она говорила.

Я равнодушно махнула рукой, давая понять, что мне это неинтересно.

— Мне сегодня что-то не хочется никуда идти, — объяснила я.

— Как? Лора Макнотон хандрит и желает сидеть дома? — хмыкнул он, удивленно подняв брови.

— Да, мне хочется насладиться моим образцово-показательным домом, — улыбнулась я, — а также обществом моего соседа, который вскоре уедет из города.

— В самом деле? — спросил Адам. Он не скрывал своей радости.

— Правда, и все равно мне вовсе не до веселья в эти выходные. Наверно, я перебрала в течение недели на вечеринках. Знаешь, у меня такое чувство, будто все эти «крутышки» слоняются в поисках чего-то интересного, но ничего интересного не происходит из-за того, что все слишком заняты поисками, вместо того, чтобы сделать хоть что-нибудь… Понимаешь, о чем я говорю?

— Пытаюсь. — Адам казался озадаченным. — Думаю, да. Наверно. Нет, честно говоря, не понимаю. Что ты имеешь в виду?

— Я думаю, это потому, что все сидят на кокаине. Никто из них не может сосредоточиться на чем-то одном более пяти минут. Ты разговариваешь с человеком, но на самом деле никто из вас другого не слушает. И вы оба все время глядите по сторонам, боясь пропустить что-то действительно интересное где-то, где вас нет. Потому что все вертится вокруг одной задачи: общаться с нужными людьми, правильно одеваться и знать, в какой момент тебе следует сфотографироваться. К тому же приходится постоянно выходить в туалет, чтобы оставаться в форме. Такое времяпрепровождение быстро приедается.