Я не могла сдержать победной улыбки, когда отошла от Труди, которая так и осталась стоять с раскрытым ртом, в ужасе от мысли, что ей придется пресмыкаться перед своей бывшей секретаршей. Зато для меня это незабываемая минута.

Вдруг я увидела, что ко мне торопливо направляется явно встревоженная Натали.

— Лора, пойдем скорее. Люси в ужасном состоянии, — схватив за руку, она потащила меня к запасному выходу.

Люси сидела в канаве у дороги за клубом. Люси, которая всегда выглядела так безупречно! Но сейчас все ее лицо было измазано тушью, волосы свалялись в воронье гнездо, платье в пыли, а туфли неизвестно куда пропали. Я испугалась, не нападение ли…

— Лора, все потеряно. Меня больше никто не любит! — Люси рыдала, у нее начинался приступ отчаянной жалости к себе.

— Я пойду, — сказала Натали, поцеловав меня в щеку. — Хочу домой, у меня ноги болят.

— Спасибо, Натали, — ответила я, тоже поцеловав ее. — Скоро увидимся.

— Она чокнутая, — шепнула Натали за спиной у Люси и пошла к такси, ожидавшему в конце аллеи. Я помахала рукой Робу, который наблюдал за нами из окна машины.

Люси не сводила с меня своих огромных глаз с размазанной тушью.

— Адам отказал мне, — воскликнула она, сама не веря своим словам. — Он сказал, что я не в его вкусе и ничего для него не значу.

Я едва сдержала улыбку.

— Ну и что, — ответила я, садясь рядом с ней в грязь. — Зато все другие мужчины на свете от тебя без ума.

«Даже мой друг», — мысленно закончила я фразу.

— Но, знаешь, Лора, как унизительно получить отказ от какого-то работяги? У меня были актеры, певцы, политики, и вдруг какой-то тупой строитель заявляет, что не находит меня привлекательной. Ты представляешь?

— У каждого свой вкус, — ответила я, пожав плечами. В глубине души я наслаждалась зрелищем ее страданий. — А где сейчас Адам? — спросила в надежде, что он уже помирился с Софи.

— Не знаю, он побежал за своей подружкой, — ответила Люси. — Но вряд ли она поверит, что между нами ничего не было.

— Тебе лучше поехать домой, — сказала я, вставая и протягивая Люси руку.

— Я не хочу домой, — захныкала она.

— Помнишь, ты как-то говорила мне, что я всегда должна выглядеть великолепно?

Она кивнула головой.

— Взгляни на себя. — Я вынула из сумки маленькое зеркало.

— О, черт! — Люси недоуменно разглядывала свое отражение. Она попыталась пальцем стереть расплывшуюся тушь.

— Вот видишь. Я попрошу охранников вызвать для тебя такси. Машина подъедет прямо к запасному выходу, и никто из прессы тебя не увидит.

Люси грустно улыбнулась и взяла меня за руку.

— Спасибо, Лора, — сказала она. — Знаешь, ты мой лучший друг.

Я помогла ей, босоногой, подняться. Конечно, Люси поступила безобразно, но не могла я долго сердиться на нее, и глядя на эту жалкую истощенную бедняжку, которая стояла на грязной лондонской улице, без туфель и друзей, я испытывала к ней жалость. Она обхватила меня за шею и заплакала, как ребенок, и я погладила ее спутанные волосы.

Благополучно усадив Люси в такси, я вернулась к гостям. Но мое праздничное настроение испарилось. Вдруг стало ясно, что моя жизнь не так уж безоблачна: мой друг не мог удержать свой член в штанах, а лучшая подруга оказалась нимфоманкой и, похоже, невменяемой. Более того, оказывается, они были любовниками, а возможно, и сейчас продолжали трахаться. Когда клуб закрылся, гости перебрались в отель музыкантов. Я тоже поехала туда, но скорее по инерции.

— Ты сегодня какая-то тихая, — сказала Моника, когда мы ехали в отель на такси, — может, это из-за того, что я тебе рассказала?

— Да нет, — ответила я. — Просто порой мне кажется, что мир, в котором я живу, какой-то искаженный.

— Здесь все нереально, — ответила Моника, задумчиво затянувшись сигаретой, — и недолговечно. Все это временно. Так что наслаждайся, пока есть возможность.

Хотя я ни слова не поняла из того, что она сказала, я кивнула головой в знак согласия, просто, чтобы она не подумала, что я тупая.

А в «Виндзор Суит» музыканты продолжали веселиться. Группа, развлекавшая Льюиса и Рики, была тут как тут. Теперь девочки соблазнительно танцевали, наполовину раздевшись.

— Сегодня эти глупышки впервые попробовали наркотики, — весело пояснил Мэл.

— Их звукозаписывающая компания будет вам очень благодарна, — ответила Моника с сарказмом. Она оттолкнула восемнадцатилетнюю поп-шлюшку, чтобы сесть.

— Где Рики? — спросила я Льюиса.

Он сделал вид, что не расслышал моего вопроса.

— Лора спрашивает, где Рики, — громко повторила Моника, демонстрируя свой американский выговор.

Льюис, похоже, утратил слух, он сидел и внимательно рассматривал что-то на своих кроссовках.

— Он с Венецией? — спросила я, внезапно почувствовав, как вся закипаю от гнева.

Почему все шло наперекосяк? Ведь это мой день рождения!

— Он с Венецией, — наконец ответил Льюис. — Но это не то, что ты думаешь.

Моника закатила глаза.

— Сегодня у девушки день рождения, черт побери, — закричала она на Льюиса, как будто он был виноват в том, что Рики исчез с этой уродиной.

— Где они? — я пошла по коридору в комнату Рики. Льюис увязался за мной, а Моника побежала вслед за Льюисом.

— Не ходи туда, Лора, не надо, — умолял меня Льюис.

— Да заткнись, Льюис, какой же ты козел! — выкрикнула Моника.

Я распахнула дверь. Льюис оказался прав, этого я действительно не ожидала. Рики валялся на полу, головой опираясь о стену и вытянув ноги. Правый рукав его рубашки был закатан, а рука над локтем перевязана черной резинкой. Рики должен был видеть меня — он смотрел прямо на меня, но никакой реакции не последовало. Его темные глаза казались совершенно безжизненными. Рядом на ковре сидела Венеция с босыми ногами. Она держала в руках шприц, приготовившись впрыснуть себе героин в ступню между пальцами. Она презрительно усмехнулась мне и вставила иглу в вену. Я видела, как ее глаза закатились и на лице появилась широкая, болезненная улыбка.

— Ну и ну! — сказала Моника.

— Вот это да! — воскликнул Льюис.

— Чертов ублюдок! Идиот! — выкрикнула я.

Я почувствовала, что меня сейчас вырвет, и побежала в туалет.

Моника ринулась следом. Я наклонилась над унитазом, и Моника отвела назад мои волосы. Потом она села рядом со мной на холодный кафельный пол.

— Что это значит? — спросила я, все еще находясь в шоке.

— Не знаю. — Она покачала головой. — Я никогда не видела, чтобы Рики или Венеция кололись героином. Известно, что некоторые модели сидят на героине — они колют его между пальцами на стопе, чтобы спрятать следы, — но мне и в голову не приходило, что Венеция может этим заниматься.

Внезапно меня охватил ужас.

— Моника, я с этим парнем столько раз занималась сексом, не предохраняясь, а он колется вместе с другими одной иглой!

— Дорогая, если бы только это! — пробормотала Моника.

— Черт, черт, черт, — повторяла я, медленно качая головой.

— Сдай кровь на ВИЧ, — сказала она, закурив сигарету и протянув ее мне. — Думаю, все будет в порядке, но, ради бога, впредь пользуйся презервативами. Я никуда не отпускаю Льюиса без презерватива. И я не рискнула бы прикоснуться к Рики после Венеции.

Мы затихли, и я пыталась прийти в себя.

— Не могу поверить, что Рики колется героином, — наконец проговорила я. — Ну кокаин, это понятно. Это наркотик для вечеринок. Он бодрит и совершенно безвреден, с ним все просто веселятся, но…

— В самом деле? — Моника посмотрела на меня, снова приподняв брови.

— Ну да, — продолжила я. — Мы все его нюхаем, верно? Значит, в нем нет ничего плохого.

— Я не нюхаю кокаин, — сказала Моника.

— Нет? — Я была потрясена. Сколько раз мы вместе нюхали кокаин, и я не разу не замечала, чтобы Моника отказалась. — А я была уверена, что ты, как все, баловалась им.

— Я ненавижу наркотики, — ответила она, покачав головой. — Я могу выпить немного, выкурить косячок, если предложат, но остальное — увольте. Это дерьмо погубит тебя в конце концов.

Ее слова с трудом проникали в мое сознание. Впервые за очень долгое время я встретила человека, который просто сказал «нет».

— Что ты теперь будешь делать? — спросила она меня через некоторое время.

— Поеду домой, — ответила я, — пусть его светлость проспится, увижу его утром. Разве мы все не едем завтра в Канны?

Моника кивнула головой, поднялась и оправила платье.

— Что же, поеду паковать купальники, а завтра просто буду наслаждаться поездкой, — сказала я.

— Молодец. — Моника дала мне руку и помогла подняться на ноги.


Я вышла из такси и, к своему изумлению, обнаружила, что возле моего дома стоял фургон «Шотландской армии». Даже Адам, при всем своем пресвитерианском отношении к труду, вряд ли стал работать в полчетвертого утра. Из щелей фургона просачивался тусклый свет. Я громко постучала в стену фургона и крикнула Адама.

Раздался скрип, дверь медленно отворилась и оттуда появился Адам. Вид у него был виноватый. Я заметила, что он собирался спать на утеплительном материале.

— Извини, Лора, — сказал он, — Софи выгнала меня, и мне больше некуда было пойти. Я думал, ты останешься у Рики и не будешь против, если я переночую в фургоне возле твоего дома.

Он был весь какой-то помятый и жалкий. Этому огромному парню было нелегко оказаться изгнанным в крохотный фургон со всеми своими пожитками в черных пакетах.

— Зайди в дом, Адам, — сказала я. — Давай пить чай.

Мы сидели на стульях в стиле закусочной за столом с перекрытиями из нержавеющей стали в моей продвинутой кухне и пили горячий чай из огромных кружек. Вечер Адама оказался так же наполнен событиями, как и мой. Сначала Джасмин предложила ему играть роль мастера-на-все-руки в ее новой программе на тему «сделай сам». Похоже, она была очень настойчива, стараясь убедить Адама, что видит в нем будущее «Скорпион ТВ». Но Адам вежливо отказался.