— Всем, кто тогда работал, было обещано, что на этот уик-энд у них будет дополнительный выходной.

— Да, за исключением меня. А до шести он позвонить им не мог?

— Нет, он был занят. Говорит, что занимался чем-то еще.

— Что значит «чем-то еще»? — начал шуметь Спенсер. — Ничего больше не надо было делать.

— Трейси, — тихо сказал Уилл, — из-за чего ты так идешь вразнос? Это даже хорошо, что они не приехали. Дело об убийстве будет твоим до понедельника.

Спенсер успокоился. Это было правдой. Действительно, не так уж все плохо складывается.

— Нашим делом, Уилл, нашим.

— Твоим, дружок. Я тут кое-что пообещал жене на выходные.

Спенсер задумался и поделился сомнениями:

— Это очень плохо, Уилл. Ты должен посмотреть, что я нашел.

— В ее комнате?

— О нет. Знаешь, в ее комнате все было голо. — Спенсер сделал паузу. — Но в банковском сейфе кое-что нашлось.

Уилл затаил дыхание. Обычно он никогда не приходил в восторг по поводу всяких там улик и прочих вещественных доказательств, но заявление о разводе и завещание Кристины его восхитили.

— Но причина смерти еще не определена, не так ли? — произнес осторожный, как всегда, Уилл после некоторой паузы. — Возможен и такой вариант, что она потеряла сознание и замерзла. — Они говорили вполголоса. Дверь в комнату для допросов была открыта, были видны спины Конни и Джима.

— Это не исключено. Но я говорю тебе: мой инстинкт мне подсказывает, она не упала, раскинув руки, на спину в снег и не умерла с закрытыми глазами по воле провидения.

— О'Мэлли, твой инстинкт может иногда тебя и подвести. Помнишь Хэммондов?

Спенсер помнил. Когда он и Уилл были еще патрульными полицейскими, то частенько наведывались в дом к тихому, слабому, маленькому мистеру Хэммонду, потому что миссис Хэммонд звонила диспетчеру и кричала в трубку, что ее убивают. Каждую субботу они подъезжали к дому Хэммондов, им открывала жена, вся в синяках, правда, и он тоже выглядел избитым. Она вопила, чтобы они арестовали его, отвезли в тюрьму, чтобы завели на него уголовное дело и так далее. Муж никогда не произносил ни слова, ни в чем жену не обвинял, никак не объяснял, почему он ее избивает. Он вообще был молчаливый.

В одну из суббот Спенсер и Уилл подъехали к их дому немного раньше того времени, когда она обычно звонила, и, заглянув в окно, оказались свидетелями необычного зрелища. Обезумевшая миссис Хэммонд — причем, вне всяких сомнений, пьяная — со страшной силой колотила мистера Хэммонда алюминиевой сковородой, а он, не издавая ни звука, прикрывался руками. Наработавшись всласть, миссис Хэммонд треснула несколько раз себя по лицу той же сковородой и заковыляла к телефону. Они немедленно позвонили в дверь. Сковорода еще была у нее в руках. Она была удивлена, что они приехали так быстро, и все не могла взять в толк, почему ее арестовывают.

Дело в том, что Спенсер до самого конца не сомневался, что это мистер Хэммонд имеет дурную привычку избивать свою жену, и даже строил по этому поводу различные предположения.

— Хорошо, хорошо, — произнес Спенсер. — Хаммонда с точки зрения моей интуиции оказались исключением. Но кто мог предположить такое?

— Никто. Вот это я и говорю, О'Мэлли, что нужно всегда держать свое сознание открытым, исключив всякую предвзятость. Мы смотрим на вещи, и они нам кажутся сейчас такими, но мы не знаем кое-какого дерьма, которое, несомненно, имеет место, а узнав, вполне можем изменить мнение на противоположное. Что же касается этих ребят вон там, так они не кажутся мне такими уж полностью чистенькими.

— Ты заговорил так только после того, как увидел вот это. — Спенсер показал на конверт из манильской бумаги.

— Пошли скорее, — сказал Уилл. — Не могу больше ждать.

Теперь все пятеро сидели в комнате для допросов. Конни расположилась между Альбертом и Джимом, их стулья были тесно сдвинуты. Напротив, через стол, застыли два детектива. В этой голой комнате не на что было больше смотреть, кроме как друг на друга.

Спенсер задал первый вопрос:

— У меня такое впечатление, ребята, что во время нашей вчерашней беседы вы все же кое-что упустили. Есть у кого-нибудь что добавить?

Но из этих троих ничего больше вытащить было нельзя. Они сидели — Альберт безразлично, Джим угрюмо-замкнуто, Конни настороженно, — не проронив ни слова.

Спенсер передал им для ознакомления документы о разводе, а затем и завещание и наблюдал за их реакцией. Заерзают ли они на своих стульях, или останутся спокойными, или еще что-нибудь?

— Кристина была замужем? — выдохнула Конни.

— У Кристины было девять миллионов! — воскликнул Альберт.

— Я всегда думал, что фамилия Ким, которую она носит, очень странная, — сказал Джим. — А как была ее настоящая фамилия?

— Синклер, — сказал Спенсер. — Кристина Морган Синклер.

— Мы жили в одной комнате два года, — сказала Конни, — и она никогда не говорила мне, что замужем. Джим, ты знал, что он была замужем?

Он покачал головой. Альберт тоже.

— Девять миллионов долларов, — сказал Джим.

— Девять миллионов долларов, — эхом отозвался Альберт.

— Откуда у нее такие деньги? — спросила Конни. — Она же всегда была на мели.

— Она и была на мели, — согласился Спенсер. — Эти деньги ей оставила бабушка. Кристина получила в собственность девять миллионов долларов только в понедельник, завещание написала во вторник, а умерла ранним утром в среду. И оставила все эти деньги вам.

Конни положила завещание на стол и удивленно воскликнула:

— Это же смешно! Я ничего не знала насчет денег.

— Никто из нас не знал, — сказал Альберт, обращаясь к Спенсеру.

Джим некоторое время молчал и вдруг подал голос:

— Это не имеет значения. Разве вы не видите, на что это похоже? Дело в том, что она оставила свои деньги нам и вскоре умерла. И все выглядит так, как будто Кристина не просто умерла в результате несчастного случая, а ее убили. — Джим издал длинный страдальческий звук, похожий на сдавленные рыдания. — Верно, детектив, это ведь не похоже на несчастный случай? Она уже не раз выпивала и проходила по перилам моста на морозе по снегу. И ничего с ней не случалось. Во всяком случае, маловероятно, чтобы она могла потерять сознание.

Спенсер кивнул:

— Да нет же, она вполне могла потерять сознание. Но что-то мне подсказывает, что в данном случае этого не случилось. Назовем это моей интуицией.

— Возможно, вы правы, — сказал Джим. — Должен сказать, что она ужасно боялась темноты.

Спенсер опять кивнул.

— Почему бы Кристине было не развернуться и не пройти обратно по тому пути, по которому прошла? — спросил Уилл. — Мне вот это хочется знать. Что заставило эту боящуюся темноты, озябшую девушку вдруг направиться в лес? — Спенсер толкнул Уилла под столом и покачал головой. Он не хотел, чтобы Уилл до поры до времени упоминал о том, что рассказал Френки. О том, что он видел Кристину на мосту.

— Она, наверное, очень испугалась там, в лесу. Может быть, даже вскрикнула, — сказала Конни, нервно хихикнув. — Я бы именно так поступила.

Уилл, сомневаясь, сказал:

— Не думаю. Зачем ей кричать, если она пошла в этот лес добровольно? Видимо, ее что-то там заинтересовало. Вскрикнуть ее могло заставить только одно: если на нее кто-то напал. Но никаких следов борьбы на месте происшествия не видно.

— О какой борьбе идет речь? Даже если бы она очень хотела, то все равно не могла сопротивляться, — сказал Джим. Его рот напрягся, глаза блестели. — Ведь она была очень сильно ранена в этой аварии с машиной.

— Может быть… — начала Конни, но Спенсер ее оборвал:

— Послушайте, это замечательно, что вы, ребята, разыгрываете здесь сыщиков-любителей, но, может быть, вернемся к деньгам?

— Зачем нам к ним возвращаться? — сказал Альберт.

— Да, — сказал Джим. — Мы ничего о них не знали.

— Не знали?..

— У нее были деньги в банке. Ну и что? — сказала Конни. Она все время кусала губу и делала передышку, только пока говорила.

— Ведь что хочет подчеркнуть детектив О'Мэлли? — вмешался Уилл. — Что это ненормально, когда человек завещает свое состояние — и немалое — троим друзьям и меньше чем через двенадцать часов погибает.

— Почему же это странно? — возразил Джим. — Мы о деньгах не знали, поэтому обстоятельство это не имеет никакого значения.

Спенсер пристально посмотрел на Джима, который глаз не отвел. На этот раз он не ерзал на стуле и не моргал. «Может быть, Джим действительно ничего не знал насчет денег, — подумал Спенсер. — Но Альберт тоже выглядит совершенно спокойным, а Конни хотя и нервничает, но, кажется, вовсе не по поводу денег, а насчет чего-то совершенно другого. Может быть, никто из них не знал о деньгах. Как странно. А может, эти деньги вообще не имеют ничего общего с ее смертью? Я отказываюсь в это поверить». Он придвинулся к ним ближе, надеясь каким-то образом вывести их из равновесия. Он переводил пристальный взгляд с одного на другого. Они сидели не шелохнувшись.

— Я понимаю, — сказал Джим, — что все это складывается не в нашу пользу, но, уверяю вас, ее смерть и это завещание — чистое совпадение.

— Совпадение, говорите? Разрешите мне спросить вас вот о чем: кто бы получил ее деньги, если бы она не оставила завещания?

Конни подняла глаза на Спенсера. Сегодня она держалась более свободно, чем днем раньше, но все же не могла оставить привычку ерзать и суетиться. Альберт был точно таким же, как и прошлым вечером, — собранный и внимательный. Джим напряжен, но не нервничал.

— Откуда нам знать? — сказала Конни. — Может быть, ее бывший муж?

Спенсер покачал головой, поднялся из-за стола, а потом снова сел.