— А кто же, по-твоему? Волк? Пума? Лиса? И как часто эти существа прогуливаются в наших местах? Причем следы лап идут рядом со следами ботинок.

— Следами ботинок?

— Хороших зимних ботинок. Очень модных. Глубокий протектор, толстая выделанная кожа с торговой маркой «Док Мартенс» на одном из каблуков. Размер примерно десятый [31]. Для девушки немного великоваты. Наверное, это был парень ростом где-то метр семьдесят пять — метр восемьдесят. Давление на грунт при первом приближении среднее. Парень не очень тяжелый, может быть килограммов под семьдесят.

И в тот момент, когда Спенсер произносил эти слова, он заметил кое-что еще. В стороне от правого ботинка он увидел маленькую лунку, глубиной примерно сантиметров восемь. Было видно, что ее вырыла собака, причем в спешке. Очевидно, животное в отчаянии пыталось достать что-то из-под холмика. Спенсер заметил следы собачьих лап на обледеневшем, слежавшемся снегу. Собаку, видимо, утащили отсюда силой. Во всяком случае, уходила она неохотно.

Спенсер поднялся.

— Это была не просто собака, — произнес он негромко. — Это была ее собака.

Спенсер сделал снимки всего, чего только можно. Конечно, был запечатлен сам холмик со всех сторон, все вокруг холмика, отпечатки подошв ботинок неизвестного, следы собачьих лап, следы когтей на плотном насте, прорытая собакой лунка крупным планом. Закончив снимать, он поднял голову и застыл, наблюдая за работой санитаров. Одетые в белое, они начали осторожно раскапывать тело, действуя только руками в перчатках, стараясь не повредить следы, оставленные рядом.

Первыми были извлечены ее ботинки, которые, как выяснилось, были надеты на голые ноги и тщательно зашнурованы. Затем из-под снега показались голые икры, а следом и колени. Спенсер начал молиться про себя, чтобы на ней оказалась хоть какая-нибудь одежда, но когда они добрались до ее голых бедер, он начал подозревать худшее.

В отчаянии он вытащил у себя из-под ног покрывало, готовый в любую секунду ее прикрыть. Господи, она была голая! Она лежала под снегом голая. Все это время она пролежала голая! У него заволокло глаза.

Санитары осторожно расступились и повернули головы к Спенсеру, который вперился в них неподвижным взглядом с покрывалом в руках.

— Все в порядке, старик. — Уилл похлопал Спенсера по плечу. — Вы можете продолжать, — кивнул он санитарам.

Спенсер отвернулся. Ему было непереносимо видеть, как они соскребали снег с ее гениталий. Затем, уронив покрывало, он выхватил фотоаппарат из рук Уилла. Боже, как ему хотелось сейчас оказаться в баре, чтобы на стойку падал мягкий свет, а он, чтобы сидел на высоком табурете с бокалом в руке. Спенсер поежился.

— Будьте осторожны, — проговорил он еле слышно. — Пожалуйста, будьте предельно осторожны.

Санитары освободили от снега ее голый живот, кисти рук и предплечья. Теперь они осторожно стряхивали снег с ее окаменевших белых грудей. Спенсер поднял фотоаппарат, руки его дрожали.

Ребята начали извлекать из-под снега ее плечи и шею…

— Осторожнее! — вскрикнул Спенсер. — Я же просил вас быть осторожнее, черт возьми!

Они повернулись и посмотрели на него. Уилл выпрямился и положил руку на плечо Спенсеру.

— Может быть, вы сами хотите заняться этим? — спросил один из санитаров.

При других обстоятельствах Спенсер, нашелся бы что ответить. Но при других обстоятельствах ему бы и дела не было, как санитары обращаются с трупом: осторожно или не очень.

Он покачал головой:

— Все в порядке. Продолжайте, ребята. Только, прошу вас, будьте предельно осторожны. — Затем добавил очень тихо: — Это моя личная просьба.

Наблюдать за их работой было выше его сил. Время от времени он бросал на ее тело быстрые короткие взгляды. На этом теле было много следов — порезы на коленях и икрах, темные кровоподтеки в области грудной клетки. Все это могло, конечно, являться следствием автомобильной аварии. С другой стороны, эти следы мог оставить насильник, маньяк. Как же еще можно объяснить ее пребывание в лесу, на морозе, в голом виде?

Даже после смерти ее левая рука выглядела ненормально. Она была как-то неестественно вытянута вдоль туловища. Что-то сходное с тем впечатлением, какое производит неровно накрытая крышкой кастрюля.

— Осторожнее, — продолжал бормотать себе под нос Спенсер. Он поднял фотоаппарат и отснял еще одну пленку, обходя тело Кристины вокруг, подходя то ближе, то отступая назад, не позволяя себе смотреть ни на что другое, кроме как на видоискатель «Никона».

Сзади к нему приблизился Уилл:

— Спенс, ты закончил?

— Да, конечно, — отозвался Спенсер. — Все в порядке.

— Тогда я хочу, чтобы ты взглянул кое на что.

Спенсер опустился на колени рядом с Уиллом, и оба склонились над телом. Со стороны могло показаться, что они возносят молитву.

Собственно, так оно и было. Спенсер молился. Он пробормотал про себя несколько раз «Аве Мария», прежде чем произнес:

— Ее глаза закрыты.

— Правильно, — согласился Уилл. — Довольно необычно, я бы сказал.

— Я бы добавил: просто невозможно.

— Это возможно, но только в одном случае: если она заснула и замерзла во сне.

— Это вряд ли, — ответил Спенсер. — Как ты себе представляешь это — заснуть на снегу, в голом виде, в такую погоду?

— Да, ты прав, — проговорил Уилл. — В такую погоду нормальный человек голым на улицу не выйдет. А на ней, как мы видим, ничего нет, кроме ботинок. И ее глаза закрыты.

Спенсер поднялся, повернул голову к Уиллу и уверенно сказал:

— Я думаю, она была убита. И глаза ей закрыл убийца.

— Но насколько такое предположение правдоподобно? — с сомнением произнес Уилл. — Разве такие случаи бывали, чтобы убийца, насильник закрывал глаза жертве?

Спенсеру хотелось в ответ нагрубить Уиллу, но он озяб и был слишком подавлен. Да и не стоило раздражаться на Уилла. Разве он виноват в том, что Кристина мертва?

Санитарам было велено возвратиться на вершину холма и ждать, пока труп осмотрят полиция и доктор. Медэксперт начал предварительный осмотр, громко огласив в диктофон: «Кристина Ким обнаружена мертвой в три сорок пять после полудня в четверг второго декабря тысяча девятьсот девяносто третьего года». Имя и фамилию погибшей ему сообщил Спенсер.

Пытаясь согреться, санитары топтались на месте и кричали вниз детективам, чтобы те поторопились. Им надоело ждать.

— Подождите еще немного, пожалуйста! — крикнул им Спенсер. — Мы скоро закончим, и вы сможете ее забрать.

— Как она? — крикнул кто-то из студентов.

— Она… Она сама пока передвигаться не может. — Спенсер услышал, как кто-то крикнул в ответ, причем довольно ровным голосом, но никак вначале не мог понять, кто это крикнул, пока не осознал, что это он сам и крикнул. Какой глупый и легкомысленный, если не сказать фривольный, ответ. «Что это со мной? Неужели умом повредился? Что это значит — сама пока передвигаться не может?» На своем веку он уже повидал достаточно трупов, чтобы приобрести определенный иммунитет к боли, в том числе и к своей собственной. И уж тем более к собачьей боли — а он был уверен, что это была ее собака, которая сидела здесь на снежном холмике, и отчаянно работала лапами, скулила и выла, и ни за что не хотела уходить отсюда, пока ее кто-то не оттащил от замерзшей, лежащей под снегом хозяйки.

Спенсер снова услышал вопрос:

— Как она?

И только на этот раз до него дошло, что студент кричал: «Кто она?»

То есть в первый раз Спенсер просто ослышался. Его глаза повлажнели. Но на этот раз он ничего не ответил.

До темноты у них оставалось не больше часа, а здесь, под деревьями, и сейчас уже было плохо видно.

Спенсер и Уилл внимательно изучали место происшествия. Они рассматривали окружающие деревья и снег, подошвы ботинок Кристины, кисти ее рук, ее ногти, ее глаза, волосы. Они отсняли уже пятую пленку. Три четверти часа прошло в полной тишине.

Становилось темнее.

— Ну и что ты думаешь обо всем этом, Трейси? — спросил, наконец, Уилл, обращаясь к Спенсеру.

— Все очень странно — вот что я думаю, — ответил тот, стараясь контролировать свой голос. — Никаких следов борьбы.

— Вот именно, никаких. Кроме отметин на ее теле.

— Ага. — Он мог сказать Уиллу, что отметины эти скорее всего старые, но не хотел пока объяснять, откуда ему это известно. — Но ее колени… — Он сделал паузу, ему было трудно продолжать. — Ее колени сомкнуты. Такое впечатление, что к ней никто не прикасался. Не видно ни пулевых ранений, ни ножевых. Никаких следов вокруг шеи.

— Может быть, ее отравили? — предположил Уилл.

— Тут что по-твоему — Древняя Греция, что ли? — сказал Спенсер. — Что еще?

— Ну, например, она выпила. Много выпила. Ее сморило, она упала и умерла.

— На спину? И совершенно голая? Что еще?

Они стояли рядом с телом Кристины. Спенсер смотрел мимо.

— Она знала своего убийцу, — тихо произнес Уилл.

— Надо ответить еще на один вопрос: где ее следы? — проговорил Спенсер после значительной паузы.

Уилл пожал плечами:

— Наверное, под снегом?

— Да? Ты видишь, она оказалась под этим сугробом, как если бы прилетела сюда на крыльях, а не пришла своими ногами, не была притащена. Если это убийство, то где следы убийцы? Если даже она его и знала.

— Под снегом, — ответил Уилл.

— Да. Ее убийца дело свое знал туго. Он был осторожен и не оставил никаких следов.

Уилл сделал знак санитарам, а затем повернулся к Спенсеру:

— Мы его найдем, Трейси. Убить и не оставить вообще никаких следов не так-то просто.

— Это легко, Уилл. — Спенсер показал на тело Кристины. — Посмотри, как это легко.