— Конечно, помню, Альберт, — отозвалась разбитая вконец Кристина. — Я от своих чувств не отрекаюсь. Они никогда не изменятся. — Она поежилась. На холоде рука чувствовала себя лучше. — Пошли назад, холодно.

Альберт наклонился еще ближе и понизил голос:

— Вот сейчас я выиграю соревнование по морозоустойчивости. Выиграю в первый раз.

Она не сделала попытки отвернуться, но и тона его не поддержала.

— Пошли, — повторила она. — Я замерзаю.

— Я обещал повидаться с Френки.

— С Френки? — сказала Кристина. — Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

— Нет, — быстро ответил Альберт. — Я ненадолго. У нас с ним мужской разговор.

— Вот как? — сказала Кристина. — В таком случае тебе нужно бежать, и что есть мочи, если Френки потребовался мужчина.

Альберт пристально посмотрел на Кристину.

— И что это должно означать? — спросил он, сбрасывая снег с ее волос.

— Ничего, Альберт, — сказала Кристина. — Ничего.

— Возвращайся в общежитие, — сказал он сдавленным голосом. — Ты вся замерзла. — Кристина увидела его глаза, они были до краев наполнены сочувствием к ней. — Бедняжка, — добавил он нежно. — Мы должны поехать и забрать твое пальто.

— Не надо меня жалеть. У меня все чудесно.

— Чудесно так чудесно, — закончил он несколько холоднее. — В таком случае до вечера?

— Нет! Я хочу сказать… я считаю… Я хочу, чтобы между нами все кончилось, Альберт, — выпалила Кристина.

— Я все понял, все! — мрачно проговорил он. — И кого ты собираешься этим убедить?

— Себя, — произнесла она, ни секунды не колеблясь. — Но на этот раз у меня действительно серьезные намерения. Я хочу, чтобы ты шел своей дорогой, а я своей.

— Но ведь мы так и планировали это, Кристи, — сказал Альберт, сверкнув глазами. Он раскраснелся, ему действительно стало жарко.

— Перестань! — резко бросила Кристина. — Я хочу, наконец, начать жить, неужели ты не понимаешь?

— С кем, спрашивается? С Джимом у тебя все кончено, ты сама это только сейчас сказала. Так с кем же, Кристина?

— Ни с кем, одна. И самое главное, без тебя. Мне хочется знать: могу я позволить себе такую роскошь?

— Нет, не можешь, — огрызнулся Альберт. — Это невозможно. Лично я это понял давно. Неясно только, почему ты этого до сих пор не понимаешь?

— Потому что не хочу. И не буду.

Альберт подступал к ней все ближе и ближе, пока не оказался всего в нескольких сантиметрах от ее лица, и зашептал:

— Ты хоть знаешь, какие у тебя дивные губы? Господи, мне так хочется их поцеловать! Прямо сейчас.

— Остановись, Альберт. Что ты делаешь? — проговорила она ослабевшим голосом. — Хватит.

— Слушай, Крисс, если ты не хочешь ехать в Канаду, тогда поехали с нами на Лонг-Айленд. Я не хочу, чтобы ты проводила Благодарение здесь одна. Поехали. Там будет весело.

— Вот ты говоришь «нам там будет весело», а сам так не думаешь. Кому будет весело? Конни, которая, как сумасшедшая, еще позавчера ночью стучала в мою дверь? Мне? Тебе, который будет сидеть все четыре дня и пялиться на меня? Спасибо! Не надо. Сыта по горло. Не хочу, чтобы меня жалели ни мистер и миссис Тобиас, ни мистер и миссис Шоу. Я не хочу их милости. Мне не нужны их индейка и яблочный пирог. И твоей милости я тоже не хочу.

— Я хочу тебя, Кристина, — произнес Альберт, как будто не слыша ее слов. — В мире существуешь одна ты, и больше ничего на этой земле мне не нужно. Как бы я хотел оказаться сейчас в Эдинбурге. С тобой, конечно. И никогда не покидать эту захудалую гостиницу, никогда не покидать нашу постель.

Не в силах справиться с собой, Альберт наклонился и нежно погладил ее щеку.

— Господи, Кристина, Господи, — сказал он. — Поехали с нами. Это лучше, чем оставаться здесь.

— Послушай, перестань твердить одно и то же, — сказала она, но от руки его не уклонилась. Она никогда не уклонялась от его ласк. Он это знал, и она это знала.

— Пожалуйста. Поехали.

— Нет.

— Пожалуйста. — Он все еще гладил ее щеку. Наконец Кристина решилась. Это был подходящий момент. Во всяком случае, не хуже, чем любой другой.

— Скажи мне, это правда? Конни говорила еще на прошлой неделе, что вы, ребята, задумали обручиться на это Благодарение?

— Нет, не так, — моментально выпалил Альберт, а затем добавил: — Это Конни хочет, чтобы мы обручились на это Благодарение.

Она внимательно его разглядывала.

— То, что я говорю, правда, — сказал он. — Мы действительно обсуждали этот вопрос. Но никакого решения не принято. Это все ее домыслы.

Кристина засмеялась и спросила:

— Господи, Альберт, когда ты остановишься? Наверное, никогда. Никогда не перестанешь врать. Даже мне.

— Я не понимаю, о чем ты? — проговорил он с возмущением в голосе.

— Понимаешь. — Изо рта у нее вырвалось облачко пара. — Прекрасно понимаешь.

Переминаясь с ноги на ногу, чтобы согреться, Альберт мрачно посматривал на Кристину. Она же стояла как вкопанная.

— И как же ты собирался это осуществить, Альберт? Увезти меня в Канаду и одновременно обручиться с Конни?

— Я бы тогда с ней не обручился.

— А, понятно. Ты отложил бы это мероприятие на неделю. Или больше? Да нет же, вряд ли. Наверняка ее родители уже запланировали эту помолвку, совместив ее с поеданием индеек на День благодарения.

— Я понятия не имею, что они там планировали.

— Не имеешь? Это хорошо. — Она двинулась по улице в сторону общежития.

Он за ней не последовал. Только крикнул вслед:

— Сыграем сегодня вечером в покер, Крисс? — Это была почти мольба. — Мы четверо и Френки. Ставка — пенни. — Кристина не обернулась, и он крикнул еще: — Пожалуйста, приходи. Без тебя будет скучно.

Не оборачиваясь, Кристина молча шла по Норт-Мейн-стрит в сторону общежития Хинман-Холл.

— Нам надо будет привезти назад твое пальто, — еще раз крикнул Альберт ей вслед.

Кристина отмахнулась, так и не обернувшись.


Аристотеля в комнате не было. На улице шел сильный снег, и Кристина надеялась, что пес у кого-нибудь в гостях. Ей захотелось найти его, привести домой, лечь с ним на ковер и полежать несколько минут.

Она поднялась на третий этаж в комнату Конни. Дверь была открыта. Кристина заглянула в нее. В комнате было чисто, как обычно. На циферблате будильника голубые цифры показывали 15.10.

Кристина в конце концов нашла Конни в комнате отдыха. Та занималась за столом у окна. И что самое удивительное, с ней рядом сидел Френки Абсалом и тоже занимался. Они были полностью поглощены своим делом. Никто даже не поднял глаз.

Кристина стояла минуты три в смущении. Разве Альберт не говорил только сейчас, совсем недавно, что его ждет Френки в общежитии Эпсилон? Стало быть, не Френки. Тогда кто же? Кристина криво улыбнулась. Неужели Альберт встречается еще с кем-то, кроме Конни?

А может быть, Френки забыл, что пригласил Альберта? Кристина отбросила назад волосы и подошла к ним.

— Привет, ребята. — Они подняли глаза и кивнули без всякого энтузиазма.

— Как ты себя сегодня чувствуешь, Крисси? — спросила Конни.

— Прекрасно, спасибо, — соврала Кристина. — Ты не видела Аристотеля?

— Мне кажется, я видела Джима. Он был с ним на Норт-Мейн-стрит примерно час назад. Рядом с редакцией «Обозрения». А где ты была весь день?

— То там, то здесь, — сказала Кристина неопределенно. — Большую часть времени проспала. Френки, разве ты не должен был сейчас встретиться с Альбертом?

Френки вопросительно поднял брови и переспросил:

— Что?

— Френки, умерь свое красноречие. Я спрашиваю: была у тебя намечена встреча с Альбертом в общежитии Эпсилон? Или нет?

— Что? — повторил Френки.

— Френки!

— Кристина, я понятия не имею, о чем ты здесь толкуешь. Я не видел Альберта со дня его рождения. И даже не разговаривал с ним по телефону. Извини, но так уж получилось.

— Понятно, — сказала Кристина.

Френки снова углубился в чтение. Конни странно посмотрела на Кристину, а та, изобразив дружескую улыбку, помахала здоровой рукой и покинула комнату.

Кристина возвратилась к себе и легла на постель. Полежала немного и набросила на себя одеяло. Попыталась вздремнуть, но тяжесть, сидящая внутри, мешала, не давала успокоиться. Она встала, немного прибралась в комнате, потом поиграла в компьютерную игру, позвонила Джиму, посмотрела некоторое время в окно и легла снова. Легче не стало. Сердце билось, как отяжелевший после дождя мяч. Она зарылась с головой в подушку и заплакала.

Заснуть Кристина не могла. Хоть убей. Даже и не пыталась. Сон был ей нужен, очень нужен. Чтобы хоть чуть-чуть почувствовать себя лучше. Она думала, что именно сон принесет ей облегчение. Но сна не было. Каждый раз, когда она закрывала глаза, появлялись огни, потом раздавался страшный удар, потом еще удар и…

Она встала и набрала телефон Спенсера О'Мэлли в полицейском управлении Хановера. Ей ответили, что он уже ушел и больше в управление не придет. Через справочную она узнала его домашний телефон и позвонила туда. Дома никто не отвечал. Она понятия не имела, что было бы, если бы он снял трубку, что бы она стала ему говорить. Просто ей захотелось услышать его добрый голос.

Наконец Джим привел Аристотеля, но задерживаться не стал. Да Кристина его и не уговаривала. Собака появилась, и то хорошо. Она позволила Аристотелю запрыгнуть на постель и прикорнула рядом с ним.

Через несколько минут она вспомнила, что идет снег и что хорошо бы сегодня ночью совершить свой традиционный переход через мост. Но у нее не было «Южного комфорта». Большую часть следующего часа она посвятила поискам, обшарив весь шкаф, все тумбы стола, все полки. Ей было остро необходимо промочить горло, чтобы унять толчки в голове, сделать так, чтобы плечо и грудная клетка дергались не так сильно. Чтобы облегчить боль в сердце. Но бутылки нигде не было.