«О нет, только не это», — взмолилась Кристина и приспустила стекло.

— Привет, Конни. В чем дело? Я опаздываю.

— Ты всегда опаздываешь, — сказала Конни.

— Опаздываю — и ничего не могу с собой поделать, — примирительно согласилась Кристина. Внутри у нее скребли кошки.

— Ты спрашиваешь, в чем дело? — спросила Конни, раздраженно теребя свои волосы и наматывая локон на указательный палец. — Почему ты ночью не открыла мне дверь?

— Я же сказала тебе, что очень устала. Я только-только заснула, когда ты постучала. Крепко заснула.

Конни уперлась в Кристину неподвижным взглядом и с подозрением спросила:

— Заснула, говоришь? И поэтому не могла открыть дверь?

— Почему не могла? Могла, — сказала Кристина. — Но не захотела. Я лежала совсем голая и такая усталая, что ни рукой пошевелить, ни ногой. Понимаешь, бывает иногда такое состояние. А, кроме того, ты, кажется, была не одна в коридоре.

Глаза Конни сузились, превратившись в щелочки.

— А ты в своей комнате была одна?

Кристина испугалась. Неужели это должно случиться сейчас? Прямо здесь, на автостоянке?

— Констанция, — громко произнесла она. — В чем ты, собственно, меня обвиняешь?

— Ни в чем, — быстро сказала Конни. — Ни в чем. Я просто вне себя от злости, что ты не захотела открыть мне дверь. Обычно ты вообще не запираешься. — Она сделала паузу. — И я знаю, что Джима у тебя не было.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что я искала Альберта.

— У Джима?

— Везде.

Кристина вздохнула:

— Конни, как часто ты находила Альберта в комнате Джима? Альберт никогда не ходит к Джиму. Никогда.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что мне сказал Джим. — На самом деле это ей сказал Альберт. В последнее время Альберт по возможности избегал общества Джима один на один.

Кристина немного расслабилась:

— Извини, если я тебя обидела. В следующий раз обязательно открою. Хорошо? — Она опустила стекло.

— Знаешь, — сказала Конни, — я просто… Я просто не знала, что и подумать. Где Альберт? Он сказал, что зайдет в свою комнату только на минутку.

— А-а-а, — протянула Кристина, не зная, что еще сказать. — Надеюсь, в конце концов, он объявился?

— Нет, — проронила Конни плаксиво, глотая слезы. — В этом-то все и дело.

Наступила пауза. Кристина избегала прямого взгляда Конни и смотрела куда-то мимо, а та стояла, переминаясь с ноги на ногу, вроде бы собираясь с мыслями. Кристина посмотрела через лобовое стекло на Хинман-Холл, видневшийся за деревьями. Можно было разглядеть окна ее комнаты на четвертом этаже. Как было бы хорошо оказаться сейчас там. Она перевела взгляд направо и увидела мост. Мост Кристины. «Может быть, действительно скоро выпадет снег… Я выпью несколько бокалов, пройду по перилам и перестану наконец бояться?»

Она снова повернулась к Конни.

Та хотела, видимо, что-то спросить, но никак не решалась. Наконец Конни откашлялась:

— Крисси, хм, послушай. Твоя собака, Аристотель… Пес был с тобой?

— Когда?

— Ну, прошлой ночью.

Сердце Кристины упало: «Она пытается загнать меня в ловушку. Но что мне сказать? Я даже не знаю, говорила она уже сегодня с Альбертом или нет. Она определенно пытается поймать меня на чем-то. Но на чем?»

— Что-то не помню, — неопределенно ответила Кристина. — Послушай, мне действительно нужно…

— Альберт сказал, что вчера ночью он ходил гулять с Аристотелем вместо тебя.

Внутри у Кристины разжалась пружина. Виду она, конечно, не подала.

— Да. Он заходил и взял собаку.

— Он заходил! — воскликнула Конни. — Значит, ты его видела?

— Не больше минуты, — ответила Кристина.

— А что потом?

— Что значит «потом»? Потом я заперла дверь.

— Почему тебе пришло в голову запираться?

— Потому что я собиралась лечь спать, а он ушел надолго.

— Насколько это надолго?

— Не знаю, Конни. Он вообще никогда не приводит Аристотеля обратно. — Она не знала, что еще можно сказать, а Конни по-прежнему казалась неудовлетворенной. Кристина сделала вид, что задумалась. — Может быть, он пошел к Френки?

— Вот именно это он мне и сказал. Но он говорит, что возвращался и стучался к тебе, но ты не отозвалась.

— А во сколько это было? Я не слышала, чтобы кто-то стучал, — проговорила Кристина, лихорадочно соображая, как ей выкрутиться из этого двусмысленного положения. «Альберт, ну почему ты сначала не поговорил со мной?»

— Но когда я стучалась, ты, надеюсь, слышала. Кстати, через сколько это было после того, как он ушел с Аристотелем?

— Не знаю. Может, с полчаса прошло, может, больше. Это уже был не первый раз, когда Конни допрашивала Кристину. Оставалось надеяться, что этот будет последним. После Эдинбурга подозрительность Конни по отношению к Альберту и Кристине непрерывно нарастала. В первое время, когда Конни и Кристина жили вместе, Кристина никогда не подпадала под подозрение, хотя Конни всегда была уверена, что Альберт встречается еще с кем-то.

Кристина подняла на Конни свои темные грустные глаза. У той было такое выражение, как будто она все это проглотила и теперь переваривает. То есть заставила себя поверить объяснению, в которое поверить трудно. Приняла это объяснение. Кристина сейчас остро ненавидела себя за эту ложь.

— Конн, я-то думала, что он с тобой. Я думала, он отвел Аристотеля к тебе.

— Так вот: этого не было, — сказала Конни, стараясь, чтобы голос не срывался.

Кристина потянулась и взяла Конни за руку.

— Мне очень жаль, что у тебя такое настроение. Но все будет хорошо. Ты же знаешь: Альберт тебя любит.

— Знаю ли я? Ничего я не знаю.

— Да что ты, в самом деле! Это же видно невооруженным глазом. Он всегда смотрит только на тебя. Это же очевидно.

Конни пристально посмотрела на Кристину и спросила:

— Ты смеешься надо мной, да?

— Нет, конечно, нет. — «И чего я только влезла с этими утешениями?»

— Ты говоришь, он на меня смотрит? — Конни громко рассмеялась. — Ты дурачишь меня, Кристина. Ты когда-нибудь замечала, как Альберт смотрит на тебя?

Кристина знала, как смотрит на нее Альберт. Однако произнесла с невозмутимым видом:

— Конн, я не понимаю, что ты…

— Кристина! — Конни совсем разволновалась. — Он смотрит на тебя, и ты на него, вы смотрите друг на друга, как… Я не знаю… как если бы… Я не знаю… как если бы у вас это на всю жизнь. Как будто он отправляется на войну и там непременно погибнет и сейчас смотрит на тебя в последний раз. Господи, это сводит меня с ума. Не говори только, что ты этого не замечаешь!

— Конни, я извиняюсь, но я действительно ничего такого не заметила.

— Ага, Альберт твердит то же самое. «Конн, ты просто с ума сошла, — говорит он. — Конн, я, наверное, был просто голоден. Конн, да на Френки я смотрю точно так же» или «Конн, ты просто глупышка. А как, по-твоему, я смотрю на тебя?».

Кристина начала чувствовать неприятное жжение в животе.

— Что ты хочешь от меня услышать, Конни? — произнесла она вяло.

Конни продолжала, как будто не слышала вопроса Кристины.

— Я сказала ему, что меня не волнует, прикасается он к тебе или нет, потому что, возможно, он этого и не делает, и не важно для меня, говорит он тебе что-нибудь особенное или нет, потому что, наверное, ничего такого особенного он не говорит, но сводит меня с ума именно то, как он смотрит на тебя. Я просила его не смотреть на тебя больше. — Конни глубоко вздохнула и резким жестом отбросила с лица волосы. — Господи, это все так нелепо и абсурдно!

— Я согласна, — тихо проговорила Кристина. Посмотрев на часы на приборной доске, она вышла из машины, подошла и обняла Конни. Та не протестовала, но сама не обняла ее.

— Конн, я очень сожалею, что у тебя такое настроение. Ну давай же, девочка, перестань дуться. — Рука Кристины крепко обнимала ее плечи.

— Я что, действительно сумасшедшая, Крисси? Просто поехала крыша, да?

— Да, — сказала Кристина, все еще чувствуя дискомфорт в желудке. — Ты просто спятила.

— Крисси, — настаивала Конни, — я видела вас… Однажды.

Кристина выждала минуту, может быть, две, воображая самое худшее, прежде чем произнести:

— Где?

— В библиотеке Бейкер. Вы сидели в боковом проходе и смотрели вместе книгу.

— Когда это было?

— Не знаю. Несколько недель назад.

— Мы, наверное, занимались. Я думаю, мы читали Ницше.

— По-моему, вы тогда ни единой частью тела не соприкасались друг с другом, но все равно мне стало ужасно плохо, когда я увидела вас вдвоем.

— Конни, — мягко настаивала Кристина, — мы просто занимались.

— Да, я знаю, — проговорила Конни упавшим голосом. — Именно так Альберт мне потом и сказал. Но понимаешь… Послушай, Крисси, я знаю, он любит меня, я знаю, что все у нас в порядке, но ничего не могу с собой поделать. На меня иногда находит. Извини.

Кристина обняла Конни еще крепче. «Боже мой, она еще извиняется передо мной!»

Лицо Конни слегка прояснилось, и Кристина почувствовала себя еще хуже. «Больше никогда не буду врать. Это станет моим новым девизом. Не врать. Я изменю свою жизнь и не буду больше врать».

— Мне пора. — Кристина вернулась в автомобиль и включила заднюю передачу.

— Поезжай, поезжай. — Конни отступила от машины. — Спасибо за разговор.

— Конечно, конечно, — сказала Кристина, направляясь к «Красным листьям». Как же она себя ненавидела!


В «Красных листьях» ее ждал сюрприз. Бетти, ее приятельница и одновременно начальница, купила Кристине торт-мороженое. Это было приятно, хотя, если признаться, мороженое она не любила с детства.