Дрейк в порыве отчаяния прижался к ее губам. Лаури ответила ему, вложив в свой поцелуй всю любовь, которую испытывала к нему.

Наконец они отстранились друг от друга, и Дрейк продолжил свой рассказ:

— Я поехал в Нью-Йорк по двум причинам. Во-первых, решить свои дела на студии, а во-вторых, сходить на могилу Сьюзен. Я там никогда не был. Даже передать тебе не могу, какую ненависть и горечь я испытывал при одной мысли о своей жене. А теперь понимаю, что ждал от нее слишком многого, а нужно было просто принимать ее такой, какая она есть. Впрочем, это относится к любому из нас. Но пока я не влюбился в тебя, я не умел прощать. А теперь умею, и этому научился у тебя, моя рыжеволосая красавица. Помнишь тот день, когда Дженифер устроила разгром в твоей комнате? Ты тогда ужасно разозлилась и отшлепала ее, но ты же ее и простила. Она никогда не сомневалась в том, что ты ее любишь. Вот так и я должен был съездить на могилу Сьюзен и простить ее, прежде чем предложить тебе свою любовь. Я хотел, чтобы она была незапятнанной ничем.

Снова долгий поцелуй.

— Ты сегодня спросил об этих коробках, которые лежат в стенном шкафу, — заметила Лаури после того, как они наконец-то оторвались друг от друга. — Я решила, что ты хочешь показать Дженифер фотокарточку Сьюзен. А потом услышала, как ты учишь ее говорить слово «мама».

— Так вот что ты подумала!

Дрейк, запрокинув голову, расхохотался:

— Я спросил про эти коробки, потому что теперь наконец-то нашел в себе силы их разобрать. Раньше я не мог заставить себя прикоснуться ни к чему, что ей принадлежало. А сейчас я просмотрел их и отложил кое-что для Дженифер. Когда-нибудь, когда она подрастет, мы расскажем ей о матери.

Он протянул руку и, взяв Лаури за подбородок, заглянул ей в глаза.

— А «мама» я ее учил говорить, потому что решил сделать тебе сюрприз. Отныне я хочу, чтобы она только так тебя называла. А когда мы поженимся, ты ей станешь самой настоящей матерью.

— Дрейк… — начала было Лаури, но он, не дав договорить, закрыл рот поцелуем.

— Ну что, согрелся? — звенящим от счастья голосом проговорила Лаури. — Ой, Дрейк, что ты делаешь? — вдруг вскрикнула она.

Они сидели в ванной, полной горячей воды, когда Лаури внезапно почувствовала на своем теле его неугомонные руки. Однако ее возмущение не возымело никакого действия. Дрейк и не подумал убирать руки, наоборот, принялся ласкать Лаури еще исступленнее, пока с ее губ не сорвался глубокий стон. Лаури взглянула в зеркала, расположенные напротив ванной. Хотя комната была освещена лишь одной свечой, их отражения виднелись совершенно отчетливо.

— Когда тебе в голову пришла такая отличная мысль побарахтаться здесь вдвоем? — улыбнулся Дрейк.

— Когда я впервые сюда вошла, — хихикнула Лаури. — Я вдруг увидела нас вместе в этой огромной ванной и чуть было не бросилась закрывать Дженифер глаза, да вовремя поняла, что эта пикантная сцена существует лишь в моем разнузданном воображении. Впрочем, Дженифер вполне может унаследовать одну из твоих черт — полное отсутствие стыдливости, — задумчиво добавила она.

— А что, у меня и вправду есть такая черта?

— Ты же сам мне как-то сказал, что начисто лишен скромности.

— Да ну? — искренне удивился Дрейк. — Наверное, просто нужен был предлог, чтобы голым залезть с тобой в постель.

— Ах ты…

Не найдя, что сказать, Лаури принялась брызгать ему в лицо водой. Она предавалась этой невинной забаве, а руки Дрейка бродили по ее телу.

— А знаешь, когда я влюбился в тебя? — хрипло спросил он.

— Дрейк… — ахнула Лаури, почувствовав, что он добрался до особенно чувствительного места.

— Нет, а когда? — поспешно проговорила она, боясь, что скоро голос перестанет ей повиноваться.

— Когда мы были в ресторане «Русская чайная» и ты совершенно откровенно объяснила, чего мне стоит ждать от Дженифер, а чего нет. — Он усмехнулся. — Да уж, угораздило попасться на удочку этой бешеной девице, которая разнесла Дрейка Слоуна в пух и прах, ничуть не заботясь о том, что он не какой-то простой актеришка, а суперзвезда. Надо отдать тебе должное, в тот день ты выглядела просто потрясающе. Я мысленно раздевал тебя, представляя, какая ты без одежды. Однако действительность превзошла все ожидания.

Последние слова он ради пущей убедительности подкрепил жестом — в очередной раз проведя руками по ее телу.

— А когда ты поняла, что любишь меня? — спросил он после очередного поцелуя.

— А разве я когда-нибудь говорила, что люблю тебя? — подколола Лаури.

Бурная реакция Дрейка на эту невинную шутку просто ошеломила ее. Он рывком притянул ее к себе, не обращая внимания на то, что вода выплескивается через край.

— Ты любишь меня, Лаури? Ну скажи, что любишь!

Вынув из воды мокрые руки, Лаури проговорила на языке жестов: «Я очень тебя люблю». И эта внезапно наступившая тишина была красноречивее любых слов.

Дрейк перевел взгляд с ее рук на изящную грудь, и непреодолимое желание дотронуться до нее овладело им.

Наклонив голову, он поочередно коснулся губами розовых сосков, а потом поглотил их своим ртом, лаская языком и легонько посасывая.

Наконец, оторвавшись от ее груди, Дрейк, задыхаясь, проговорил:

— Думаю, еще несколько дней до города не добраться. Согласишься ли ты пожить со мной в незаконном браке до тех пор, пока мы не доедем до Альбукерке или Санта-Фе и не поженимся?

Лаури провела языком по его груди, добралась до подбородка, губ, усов и, обхватив Дрейка руками за бедра, притянула к себе, чувствуя, как мало-помалу наливается силой его мужское естество.

— А что ты сделаешь, если я отвечу нет? — игриво спросила она.

— Тогда я утоплю тебя! — зарычал он, опуская голову.

— Тогда да, Дрейк, да, да, да!