Чувствуя, как воротник рубашки впивается в шею, Кай кашлянул.

– Ясно. То есть, вы хотите сказать, у вас есть доказательства, что Зола была в районе карантина? И… еще вы упомянули что-то зловещее?

– Да, ваше величество. Если вы будете так любезны проверить мою ID-страницу, то найдете там очень интересное видео.

Кай снял с пояса портскрин, не переставая думать о ролике из карантина, и вызвал страницу Адри. Запись – плохого качества и с эмблемой полицейских андроидов Содружества – обнаружилась на самом верху.

– Что это?

– Когда Зола не ответила на мои вызовы, я решила, что она собирается сбежать из страны, и воспользовалась своим правом вернуть ее силой. Это запись того, как ее нашли.

Затаив дыхание, Кай включил видео. Оно было снято с хувера, который навис над пыльной улицей, окруженной заброшенными складами. И на нем была очень сердитая Зола. Тяжело дыша, она подняла сжатый кулак.

– Я его не крала! Он принадлежит ее семье, а не вам и не кому-нибудь еще!

Картинка задрожала – хувер приземлился, и андроид приблизился к ней.

Набычившись, Зола шагнула назад.

– Я не сделала ничего плохого. Тот медроид на меня напал. Я просто защищалась.

Кай, застыв, смотрел, как андроид монотонно бубнит о правах ее опекуна и об Акте о защите киборгов, пока наконец Зола не соглашается пойти с ним. Видео закончилось.

Понадобилось всего каких-то четыре секунды, чтобы вызвать на экран запись с девушкой и медроидом в карантине, и Кай, стиснув портскрин пальцами, сложил в голове кусочки пазла. В сотый раз за неделю он почувствовал себя идиотом.

Логично предположить, что это была Зола. Конечно, Зола. Всего немногим ранее он отдал антидот доктору Эрланду – прямо у нее на глазах. Эрланд, видимо, отдал его ей, а она – Чан Сунто. И хоть на видео лица не разглядеть, но мешковатые штаны и растрепанный хвост на голове говорили сами за себя.

Сглотнув, он выключил запись и снова повесил порт на пояс.

– О чем она? Что такое она не крала, что принадлежит ее семье?

Адри твердо сжала губы, отчего рядом залегли глубокие морщины.

– Это и вправду принадлежало ее семье – тем, кто с уважением отнесся бы к памяти покойной. А Зола, чтобы получить это, осквернила нечто, что было для меня дороже жизни.

– Что?!

– Не прошло и нескольких минут с момента смерти моей дочери, как она украла ее чип личности. – Адри накрыла ладонью затянутый в шелковое платье живот. – При одной мысли об этом становится дурно, но тут нет ничего неожиданного. Зола всегда завидовала моим дочкам и всегда была скверной девчонкой. Раньше я не подумала бы, что она опустится до такого, но теперь, узнав ее истинную суть, даже не удивляюсь. Она должна быть поймана и наказана за все, что натворила.

Игнорируя ее ядовитый тон, Кай попытался сопоставить обвинения Адри со своими собственными впечатлениями. Вспомнил, как они с Золой встретились у лифта, какая печаль плескалась в ее глазах, когда она говорила об умирающей сестре. Как попросила Кая оставить для малышки танец, если та вдруг каким-то чудом исцелится.

Неужели вся его память о Золе – сплошные чары лунатиков? Что он вообще о ней знает?

– Вы уверены?

– В новостях сказали, что на андроидов напали со скальпелем, а всего за несколько секунд до того я получила сообщение, что моя дочка… она… – У Адри задрожал подбородок, костяшки лежавших на коленях рук побелели. – И я легко могу представить, что она захочет вставить личность Пионы в свою нечеловеческую голову. – Женщина скривилась. – Об этом и подумать страшно, но это вполне на нее похоже.

– И вы считаете, чип может быть еще при ней?

– Не знаю, ваше величество. Но это возможно.

Кай кивнул и вскочил на ноги. Адри и Перл вытаращились на него, потеряв дар речи, а потом тоже поспешно поднялись.

– Спасибо, что довели это до моего сведения, Линь-цзе. Я немедленно установлю слежку за чипом. Если он у нее, мы ее найдем.

Уже произнося эти слова, он понял, что молит звезды, чтобы Линь Адри ошиблась. Чтобы Зола не брала чипа. Но это было глупое, ребяческое желание. Ее нужно найти, и у них оставался лишь один день. И не было никакого желания выяснять, что сделает Левана, если он не справится.

– Спасибо, ваше величество. Я лишь хочу быть уверена, что память моей дочери не будет осквернена только потому, что когда-то я по доброте душевной приняла эту ужасную девчонку в свою семью.

– Спасибо, – начал он, сам не понимая, за что, собственно, благодарит. Просто это звучало к месту. – Если у нас появятся еще вопросы, с вами свяжутся.

– Да, конечно, ваше величество. – Адри склонилась в поклоне. – Я лишь желаю помочь своей стране и убедиться, что мерзавку призовут к ответу.

Кай наклонил голову.

– Вы ведь понимаете, что королева Левана собирается ее казнить, так?

Адри аккуратно сложила руки перед собой.

– Я уверена, законы существуют не просто так, ваше величество.

Сжав губы, Кай проводил посетительниц до двери.

После очередной серии поклонов Перл наконец выплыла из комнаты – причем не переставала глядеть на Кая, хлопая ресницами, пока окончательно не вывернула шею, – но Адри помедлила на пороге. Затем снова поклонилась.

– Вы оказали нам такую честь, ваше величество.

Он натянуто улыбнулся.

– Я хотела спросить… это, конечно, совершенно неважно, но просто из любопытства… если вдруг эта информация поможет расследованию… могу я ожидать какого-то вознаграждения за содействие?

Глава 29

Темница Скарлет когда-то начинала свою карьеру как артистическая гримерная. На стенах угадывались смутные отпечатки зеркал и туалетных столиков, от многочисленных лампочек по окантовке остались лишь пустые патроны. Ковер скатали, обнажив холодный каменный пол, а плотная дубовая дверь, снятая с петель, пылилась в углу. Вместо нее на входе была установлена решетка с ID-сканером.

В ярости девушка мерила комнату шагами всю ночь и большую часть дня, пиная стены и рыча на решетку. По крайней мере, ощущение было такое, что прошел целый день – да что там, несколько месяцев, – но взаперти в подвале оперного театра нет никакой возможности узнать время. Если не считать, что ей дважды приносили еду. Солдат стаи, который этим занимался, ничего не отвечал, когда она спрашивала, сколько ее собираются тут держать, или требовала немедленно отвести ее к бабушке. Только ухмылялся из-за решетки, и от этой ухмылки у нее мурашки бежали по спине.

Наконец, совершенно вымотавшись, Скарлет рухнула на голый матрас и уставилась в потолок. Она ненавидела себя. Ненавидела тех, кто держал ее здесь пленницей. Ненавидела Волка.

Скрежеща зубами, девушка впилась ногтями в старый, побитый матрас.

Альфа Кесли.

Если он еще хоть раз попадется ей, она выцарапает ему глаза. Вцепится в горло и будет терзать, пока у него губы не посинеют. Она…

– Умаялась наконец?

Скарлет встрепенулась. За дверью стоял один из тех, кто запер ее – Рэйф или Троя, она не знала, кто из них кто.

– Я не хочу есть, – выплюнула она.

Солдат оскалился. У всех здесь была одна и та же улыбка, словно ее им привили. Улыбка, в которой не было ни капли смеха или радости.

– Я не принес еды, – ответил он, прикладывая запястье к сканеру. Замок открылся, и он потянул за решетку. – Мне сказали отвести тебя к твоей драгоценной бабушке.

Скарлет поспешно вскочила с матраса. Усталость как ветром сдуло.

– Правда?

– Таков приказ. Придется тебя связывать, или сама пойдешь?

– Сама. Только отведите меня к ней.

Стражник скользнул по ней взглядом и, видимо, решив, что угрозы она не представляет, отступил назад и насмешливо указал рукой в темную даль коридора.

– Что ж, тогда прошу.

Но стоило Скарлет шагнуть за порог, как он схватил ее за запястье и наклонился так близко, что его дыхание обожгло ей шею.

– Вздумаешь сделать какую-нибудь глупость, расплачиваться будет старуха, уяснила?

Ее передернуло.

Не ожидая ответа, он отпустил ее и подтолкнул между лопатками.

Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Скарлет едва удерживала себя в сознании от усталости и желания поскорее увидеть бабушку, но тюрьму свою все же оглядела. В темноте подземного коридора тонули шесть камер с дверями-решетками. Солдат провел ее за угол, вверх по узкой лестнице и через какую-то дверь.

Они оказались за кулисами. Пыльные подпорки, старый реквизит, черные занавеси, похожие на призраков во тьме. Единственным источником света были указывающие проход огни в полу зала. Скарлет пришлось щуриться, чтобы хоть что-то видеть, пока ее вели на сцену, а потом вниз по ступеням в пустой зал. Часть сидений была вовсе убрана, и там, где они когда-то были приделаны к наклонному полу, зияли дыры. Тут в тени стояли еще солдаты – казалось, они о чем-то оживленно беседовали, пока Скарлет со своим тюремщиком их не прервали. Девушка уперлась взглядом в дальний конец зала. Вряд ли среди них был Волк, но проверять не хотелось. Дойдя до конца, она толкнула высокие двери.

Они оказались на балконе, который выходил на большую лестницу в фойе. Сквозь дыру в потолке не проникали лучи солнечного света – видимо, и вправду день подошел к концу.

Тюремщик схватил ее за локоть и потащил прочь от лестницы, мимо бесконечных мрачных статуй ангелов и херувимов. Скарлет вырвала руку из его хватки и попыталась запоминать дорогу, рисуя в воображении чертеж здания, но трудно было сосредоточиться, зная, что совсем скоро она увидит бабушку. Наконец-то.

От мысли, что та провела в плену у этих чудовищ почти три бесконечные недели, внутри все переворачивалось.