Сола Рэйн - Красная линия

– Если бы ваш сын захотел поступить в университет Лиги Плюща, он поступил бы туда без ваших денег, – обратилась я к Мистеру Золотая Задница. – И закончил бы его с отличием. Если бы он захотел стать кардиохирургом, то непременно бы им стал. Знаете почему? Потому что Дэйв КАЛЛАХАН – самый целеустремленный человек в этой вселенной. Он всегда будет лучшим в любом деле, за какое возьмется. Силы его характера хватит, чтобы сокрушить любую преграду. Миллионы людей в этом мире мечтают быть хоть немного похожими на него. Тысячи детей вырастут гениальными спортсменами, вдохновляясь успехами своего звездного кумира. А скольких людей вы в этой жизни вдохновили на великие победы? А, Мистер Каллахан?

– Микки…

– Вы должны гордиться своим сыном!

Мелинда тихо всхлипнула, хватаясь за салфетку, а лицо Ричарда покрылось алыми пятнами.

Мне хотелось верить, что это краска стыда, а не гнева.

Я развернулась на каблуках, и мы с Дэйвом направились в сторону лестницы.

Стоило нам только подняться на второй этаж, как Дэйв припечатал меня к стене, удерживая за шею, и обрушился на меня с поцелуями. Они были настолько отчаянными, что у меня разболелось сердце. В этих поцелуях было все – злость, страсть, обида, ненависть, благодарность…

Дэйв нуждался в том, чтобы поскорее освободиться от этих эмоций, и я позволила ему это сделать.

Когда язык Дэйва скользнул мне в рот, я тихо простонала и схватила его за футболку, притягивая к себе. Мои бедра напряглись, когда он с силой сжал мои ягодицы. Я опустила руку между нами и провела ей по внушительной выпуклости в его штанах.

Дэйв зашипел и отпрянул.

– Блять, Микки, мой член сейчас отвалится! – его темные глаза светились от желания.

– Думаю, у меня есть кое-какие идеи, чтобы этого не допустить, – игриво подмигнула я, прикусывая нижнюю губу, и поманила его пальцем в спальню.

Целуясь как безумные, мы ворвались в мою спальню, и я с грохотом захлопнул дверь ногой. Наша обувь полетела в разные стороны, а следом за ней и дурацкие штаны Микки, которые раздражали меня весь вечер. Затем она запрыгнула мне на руки, обвивая ногами тело, и я крепко сжал ее бедра.

Член уже покалывало от сладкого предвкушения.

Если я сейчас же не окажусь в ней, то спущу, как гребаный подросток.

Продолжая жадно целовать ее сладкие губы, я вытащил из заднего кармана джинсов несколько презервативов и швырнул их на прикроватный столик, но Микки лишь тихо рассмеялась.

– Они нам не понадобятся, Дэйв.

Я не ослышался?!

Твою мать!

Ее слова моментально сделали меня твердым, как камень. Если она затеяла какую-то грязную игру, то я во что бы то ни стало выйду из нее победителем. В этот раз Микки не удастся от меня сбежать.

Я сел на кровать, продолжая удерживать Микки на себе, и сорвал с нее красную кофту. Затем рывком разорвал ее блузку. Пуговицы разлетелись в разные стороны и покатились по деревянному полу. Зрачки Микки расширились, и зеленые глаза потемнели от желания.

– Господи, Дэйв, – выдохнула она, когда я прижался губами к ее нежной шее и втянул кожу в рот.

Сочный аромат тропических фруктов, смешанный с пряным запахом нашей похоти, заполнил всю комнату. Скользнув рукой по ее спине, я расстегнул застежку лифчика, задерживая взгляд на красном пятне, которое оставил на шее Микки, и сбросил с нее белую кружевную ткань.

Блять, я клеймил ее долбаными отметками, как одержимый ублюдок.

В голове пронеслись сотни мыслей, и главная заключалась в том, что я хотел быть с этой девушкой всегда. Ее слова, которые она сегодня яростно швырнула моему ублюдочному отцу, навсегда застряли внутри меня. Я понятия не имел, насколько нуждался в них, пока не услышал.

Микки стащила с меня футболку и толкнула руками в грудь, вынуждая лечь на спину.

– Сегодня я о тебе позабочусь, – хрипло произнесла она самые горячие в мире слова и одарила меня застенчивой улыбкой.

Приглушенный свет потолочной лампы освещал ее стройное тело и длинные шелковые волосы, струящиеся по хрупким плечам. Я просто не мог представить, что когда-нибудь перестану испытывать восхищение, которое чувствую всякий раз, когда на нее смотрю. Черт возьми, она прекраснее любого произведения искусства.

Микки расстегнула пуговицу на моих джинсах и потянула молнию вниз. Я приподнялся, помогая ей стащить с меня штаны и нижнее белье, и едва не кончил, как малолетний впечатлительный девственник, когда она восхищенно прошептала:

– Черт, он еще больше, чем я думала!

Подобные фразочки я слышал дохреллион раз, спасибо Господу за это, но стоило им вырваться из сладкого рта Микки, как мой член уже был готов запускать праздничные фейерверки.

– Смелее, детка, – севшим от возбуждения голосом произнес я. – Попробуй его на вкус.

Микки поудобнее устроилась у меня между ног, обхватила член рукой и медленно провела ладонью по всей длине. Удовольствие огненной волной пронеслось по всему телу, разливаясь теплом в груди.

– Возьми его в рот, Микки.

Микки в предвкушении облизала губы, а затем наклонилась и обвила языком кончик плоти. Из моей груди вырвался громкий стон. Бедра непроизвольно подались вперед. Она взяла мой член в рот и принялась нежно сосать его, кружа языком по чувствительной плоти.

– Твою мать!

Я не мог оторвать от нее взгляд. Микки определенно получала удовольствие от своих действий. Это читалось в выражении ее лица, тихих мурлыкающих стонах и горящих зеленых глазах. Она вбирала его внутрь настолько глубоко, насколько могла, и я едва сдерживал себя, чтобы не схватить ее за волосы и не заставить взять больше.

Она вытащила член из своего рта с хлюпающим звуком и провела языком по твердой длине, медленно исследуя каждую чувствительную вену. Я откинул голову назад и простонал. Бедра разболелись от напряжения. Дыхание стало резким и прерывистым.

– Дэйв, все хорошо? – взволнованно спросила Микки.

– Лучше, чем когда-либо.

Будь я проклят!

Микки сжала пальцами основание члена и стала двигать по нему рукой, одновременно с этим, заглатывая его. Каждое движение ее языка вызывало во мне очередную волну возбуждения. Когда она добралась до яиц, я закрыл глаза и перестал дышать, наслаждаясь сумасшедшими, пугающе сильными ощущениями.

– М-м-м… – простонала Микки, а затем открыла рот и высунула язык, позволяя моему члену похотливо скользить по нему.

– Блять, Микки, ты меня убиваешь! – прорычал я, подаваясь бедрами вперед.

Я потянулся к ее волосам и крепко сжал их в руке, проталкиваясь глубже. Моя головка коснулась задней части ее горла. Из глаз Микки брызнули слезы.

Боже правый!

Я грубо насаживал ее рот на свой член, рыча при этом как дикое животное. Стоны Микки заглушали громкий стук пульса в ушах. Вибрации ее голосовых связок посылали электрические импульсы по всему члену, заставляя меня стонать еще громче. Мне было охренительно наплевать, если эти звуки сейчас слышал весь дом.

– Дыши через нос, Микки.

Я толкнулся в ее рот, и она сомкнула губы на моем члене, позволяя мне проникнуть в самые горячие глубины. Эти ощущения были на грани. Они были пиздецки экстремальными! Хлюпающий звук, с которым мой член вырвался на свободу, эхом разнесся по спальне.

– Еще, – потребовал я.

Микки послала мне хитрую улыбку, вытирая рот тыльной стороной ладони, и наклонила голову, вбирая член глубоко под новым углом.

Это был экстаз!

Чистый сексуальный экстаз, от которого головка мучительно запульсировала, колени задрожали, а в позвоночнике почувствовалось знакомое покалывание.

– Да, милая… Вот так…

Мики закружила языком вокруг маленького отверстия на головке моего члена, придерживая его одной рукой, а другой – чуть сжала тугие яйца.

Она брала меня всего. Брала все, что я ей давал, заставляя меня чувствовать себя гребаным божеством. Я тонул в феерических ощущениях, пока мое тело дрожало под натиском ее горячего языка. Я принялся грязно трахать ее рот короткими толчками. Мышцы моих бедер и живота сжались. Я отпустил ее волосы, предоставляя ей возможность выбора, и предупредил:

– Я сейчас кончу!

По спине пробежала дрожь. Яйца сжались. Я попытался отстраниться, но Микки крепко сомкнула губы на члене, и я с громким ревом излился в ее рот.

Мышцы пресса напрягались и расслаблялись, бедра плавно покачивались, пока ошеломительный оргазм острыми спазмами удовольствия разливался по дрожащему телу. Тихие стоны Микки не смолкали, пока она массировала член у основания, продлевая мое удовольствие. Когда ей стало понятно, что я излил все, она смущенно облизала губы и улыбнулась.

– Пожалуй, мы не будем целоваться.

– Заткнись, – ответил я и притянул ее к себе, обрушиваясь на самые сладкие в мире губы, как гребаное торнадо.

Каллахан высадил меня в Миллениум-парке и поехал в аэропорт, где его ждал самолет в Сент-Луис. Сегодня вечером Дэйву впервые после сотрясения мозга предстоит выйти на лед. Поэтому он был настолько погружен в свои хоккейные мысли, что даже не стал расспрашивать, зачем мне срочно понадобилась вторая половина зарплаты и что я забыла в этом парке. Он просто дал мне денег и остановил машину напротив площади AT&T Плаза, где, невзирая на холод, толпились сотни туристов, фотографируясь на фоне скульптуры знаменитой Зеркальной Фасолины – одной из основных достопримечательностей Чикаго.

Вчера вечером со мной по электронной почте вновь связался шантажист. В этот раз мне даже удалось вступить с ним в короткую переписку. Место встречи выбрал он. Я лишь настояла на том, чтобы место было людным и находилось где-нибудь на свежем воздухе.