—Значит, Амелия здесь была, — с сочувствием сказала Стела и положила руку на плечо Хейли. — Она действительно приходила за своим ребенком. Бедная...

Митчелл снова взялся за письмо.

—«Я слышала жестокие слова, которые хозяйка сказала несчастной женщине. Я слышала, как холодно она говорила о ребенке. Желала ему смерти. Лусилл, боже милостивый, она желала смерти малышу и несчастной женщине, даже когда эта женщина, назвавшаяся Амелией Коннор, просила вернуть ей сына! Ей было отказано. Ей угрожали. Ее выгнали. Теперь я знаю, что хозяин зачал ребенка, наследника, о котором мечтал, с этой бедной женщиной, своей любовницей, а потом забрал мальчика и навязал жене, чтобы вырастить, как своего. Я понимаю, что доктору и повитухе заткнули рот. Им приказали сказать несчастной, что ее ребенок, девочка, родилась мертвой.

Я знала, что мистер Харпер расчетлив в делах и в личной жизни. Я не видела привязанности между ним и его женой, он не проявлял любви к дочерям. Но я даже не представляла, что он способен на такой чудовищный поступок... Я и подумать не могла, что его жена может действовать с ним заодно. Обезумевшей мисс Коннор приказали уйти, угрожали вызвать полицию, если она посмеет вернуться или хотя бы заговорит о том, что было произнесено в той комнате. Я выполнила свой долг. Лусилл, я вывела ее из дома и смотрела вслед экипажу. И с тех пор у меня душа не на месте.

Наверное, я должна хотя бы попробовать помочь ей, но что я могу сделать? Мой христианский долг предложить мисс Коннор какую-то помощь или хотя бы утешение, не правда ли? Однако мой долг перед хозяевами велит молчать. Они дают мне крышу над головой, еду, деньги, которые мне необходимы. Я должна знать свое место.

Дай бог смириться с мыслью, что я поступаю правильно, но мне жаль ее. Я буду молиться за эту молодую женщину, которая пришла за рожденным ею ребенком и которую выгнали с пустыми руками».

В полной тишине Митчелл положил письмо на стол.

По щекам Хейли текли слезы. Все время, пока Митч читал, она сидела с поникшей головой и только сейчас подняла ее. Хейли улыбнулась сквозь слезы и сказала:

—Но я вернулась.


17

—Хейли.

—Нет. — Митчелл остановил вскочившего с пола Харпера. — Подожди.

—Я вернулась, — повторила Хейли. — Вернулась за тем, что принадлежит мне.

—Но вы не смогли добраться до ребенка, — возразил Митч.

—Разве? Вы уверены? — Хейли вскинула руки. — Разве я не здесь? Разве я не присматривала за ним, не пела ему вечер за вечером, пока он не засыпал? Они не смогли от меня избавиться.

—Вам этого мало.

—Я хочу взять свое! Я хочу то, что мне причитается. Я хочу... — ее взгляд заметался по комнате. — Где дети? Где они?!

—В саду, — тихо сказала Розалинд. — Они играют в саду.

—Я люблю детей, — мечтательно произнесла Хейли. — Кто бы мог подумать? Такие шумные, эгоистичные создания. Но такие милые, тихие и нежные, когда спят. Больше всего я люблю детей, когда они спят. Я показала бы ему весь мир, моему Джеймсу. Весь мир. И он никогда бы меня не покинул. Думаете, я нуждаюсь в ее жалости? — В голосе стала слышна ярость. — В жалости экономки? Прислуги? Думаете, мне нужна жалость прислуги? Будь она проклята вместе с ними со всеми! Надо было убить их всех, пока они спали.

—Почему же вы не убили?

Ее взгляд снова заметался, остановился на Харпере.

—Проклясть можно и по-другому. Такой красивый... Так похож на него.

—Нет. Я не ваш сын. Я его правнук.

Ее глаза затуманились, пальцы заметались по одежде.

—Джеймс? Мой Джеймс! Я следила за тобой. Милое дитя... Красивый маленький мальчик. Я приходила к тебе.

—Я помню. Чего вы хотите?

—Найдите меня. Я заблудилась.

—Что с вами случилось?

—Ты знаешь! Ты это сделал. И проклят за это. Проклят с моим последним вздохом. Я получу то, что принадлежит мне, — голова Хейли откинулась назад, пальцы впились в живот, тело содрогнулось. — Господи! — Она громко выдохнула. — Круто.

Харпер упал перед ней на колени и схватил за руки.

—Хейли?

—Я, — ее глаза все так же были подернуты дымкой, лицо побелело как мел. — Можно немного воды?

Харпер прижался лицом к ее ладоням.

—Так не может продолжаться...

—Да уж, не хотелось бы. Как же она злилась!.. Спасибо, Дэвид. — Хейли взяла протянутый стакан с водой и стала жадно, словно умирала от жажды, пить. — Злилась, потом грустила, снова злилась... целая гамма чувств. Письмо проняло ее. И меня.

Хейли повернулась к Митчеллу:

—Мне было так жаль ее и экономку! Я видела все как наяву. Так бывает, когда читаешь книгу. Я видела дом, людей. И одновременно представляла, что чувствовала бы, если бы кто-то забрал Лили, а я не могла бы вернуть ее. Конечно, первым делом я прикончила бы Беатрис. Эту стерву. Думаю, я слишком устала, и Амелия легко проскользнула в меня. Харпер, она зациклилась на тебе. Она вообще чокнутая, но помнит тебя ребенком, маленьким мальчиком, она любит тебя, потому что ты ее кровь. Но ты и его сын. И ты похож на него, так ей кажется. Так я поняла. Когда это происходит, все переплетается, путается.

—Ты сильнее, чем она.

—Во всяком случае, нормальнее. Я надеюсь.

—Ты отлично поработала, Хейли, — Митч выключил диктофон. — И я бы сказал, что на сегодня с тебя хватит.

—Непростой был денек, — Хейли вымучила улыбку, обвела взглядом библиотеку. — Хорошо я вас всех встряхнула?

—Можно и так сказать. Послушай, давай поднимемся к тебе и ты ляжешь спать, — предложила Стелла. — Логан сходит, проверит детей. Согласен?

—Разумеется. — Но сначала Логан подошел к Хейли и погладил ее по голове. — Иди, красотка, отдохни.

—Я ее отведу. — Харпер поднялся, потянул за собой Хейли. — Не знаю, что делал бы без вас... Мама, Митч... Стелла... Ребята... Честно, не знаю.

Розалинд заговорила, только когда Харпер увел Хейли:

—Ее это изматывает. Я никогда раньше не видела Хейли такой изможденной. Обычно она — сгусток энергии. Черт! Я сама лишаюсь сил, просто глядя на нее.

—С этим необходимо покончить. — Логан подошел к двери, открыл ее. — И быстро, — добавил он, выходя в сад.

Стелла развела руками:

—Что мы можем сделать? Хватит ждать и наблюдать. Не знаю, как вы, но, когда я вижу это, меня трясет.

—Я мог бы съездить в Бостон, помочь Веронике разобрать письма. Только мне не хочется уезжать сейчас, — сказал Митчелл.

—Ты считаешь, что чем нас больше, тем безопаснее? — Роз сжала его руку. — Я чувствую точно так же. Честно говоря, мне не нравится, что Дэвид так надолго остается в доме один.

—Меня она не беспокоит, — Дэвид налил себе вина, поднял бокал. — Может, потому, что я не кровный родственник. К тому же я гей, а посему не очень ей интересен. И пожалуй, Амелия видит во мне лишь слугу. Это исключает меня из ее пищевой цепочки.

—Много она понимает! — Роз готова была защищать каждого их них. — Но в твоих словах есть логика, с ее точки зрения, что снимает камень с моей души. «Найдите меня!» Так она говорила раньше.

—Ее могилу, — предположил Митч.

—Мы все так решили. — Роз подошла к Дэвиду и глотнула вина из его бокала. — Но как мы ее найдем?!


К тому времени, когда дом затих и Лили заснула в своей кроватке, Хейли так и не успокоилась.

—То я засыпаю на ходу, а то опять на взводе. Должно быть, я ужасно тебе надоела.

—Ну, раз ты сама это сказала! — Харпер ухмыльнулся, притянул ее на диван и усадил рядом. — Давай посмотрим матч. Я украду с кухни какие-нибудь лакомства.

—Ты хочешь, чтобы я смотрела с тобой бейсбол?

—Я думал, ты любишь бейсбол.

—Люблю, но не настолько, чтобы вырубиться перед телевизором.

—Ладно, — он вздохнул с преувеличенным сожалением. — Я готов пойти на самый крайний для мужчины шаг. Будем смотреть кино, пусть даже девчачье.

Хейли откинулась на спинку дивана.

—Правда?

—Но с тебя попкорн.

—И ты уверен, что будешь сидеть здесь и смотреть девчачье кино без колких комментариев?

—Не помню, чтобы соглашался на вот то, последнее.

—А я, между прочим, люблю боевики.

—Это разговор!

—Но чтобы было немного романтики и парочка слезливых сцен. Спасибо тебе! — Хейли звонко чмокнула его в губы и вскочила. — Я добавлю в попкорн побольше масла. — В дверях она обернулась и ослепительно улыбнулась: — Мне уже лучше.


Никогда в жизни у нее не было столь разительных колебаний настроения. Ежедневно она переживала всю гамму чувств: от маниакального всплеска энергии до полного изнеможения, от радости до отчаяния. И во время всех этих взлетов и падений ее не покидало щемящее ожидание новых испытаний. Только невозможно было предсказать, что случится и когда.

Когда ее одолевала тоска, она пыталась поднять себе настроение, вспоминая все, что у нее есть. Чудесный ребенок, замечательный, любящий ее мужчина, друзья, семья, интересная работа. Однако контролировать отчаяние с каждым разом было все труднее.

Хейли боялась, что у нее начались какие-то органические изменения. Химический дисбаланс, опухоль головного мозга. Может, она сходит с ума, так же как новобрачная Харпер?

Как-то утром, измотанная и физически, и душевно, она поехала в Уол-Март подкупить памперсы, шампунь и другие необходимые вещи. Хейли благодарила бога за то, что ей удалось избавиться от непрестанной опеки и немного побыть в одиночестве. Вернее, наедине с Лили, поправила она себя, пристегивая дочку к сиденью магазинной тележки. Вне питомника или дома никто не чувствует себя обязанным следить за ней. А там они следят. Все. Как ястребы.

Хейли, разумеется, понимала, почему они это делают, и ценила их заботу, но все равно чувствовала себя загнанной в угол и почти физически задыхалась. Входя в ванную комнату почистить зубы, она так и ждала, что сейчас кто-нибудь явится следом и предложит выдавить пасту на ее зубную щетку.