—Почти все.

—Роз знает, что мы... как странно... Но вряд ли мне следует...

—Мама просила напомнить, что умудрилась вырастить трех мальчишек, сохранить им жизнь и уберечь от тюрьмы.

—Но... я ужасная мать. Я хочу остаться.

—Ты не ужасная мать. Ты потрясающая мать. — Харпер сел, взял ее за плечи. — Ты знаешь, что с Лили ничего не случится и что мама обожает возиться с ней.

—Да, знаю. Я знаю, но... А если Лили проснется и станет звать меня? Ладно. — Хейли вздохнула, увидев его вопросительно вскинутые брови. — Если она проснется, Роз справится. Лили любит ее. И Митча. Я такая предсказуемая.

—Но такая хорошенькая.

Хейли обвела взглядом комнату. Красота, роскошь... абсолютная свобода.

—Мы правда можем остаться?

—Надеюсь, ты останешься.

Она закусила губу.

—У меня с собой нет... ничего, понимаешь? Даже зубной щетки нет. И расчески. И...

—Дэвид собрал тебе сумку.

—Дэвид... а... ну, тогда все в порядке. Он знает, что мне нужно. — Радость потихоньку вытесняла сомнения. — И мы просто остаемся?

—Такой был план. Если, разумеется, ты не против.

—Если я не против? — повторила Хейли. В ее глазах сверкнули озорные искорки, и она бросилась на Харпера. — Сейчас покажу тебе, что я об этом думаю.


* * *

Позже, гораздо позже, Хейли выбежала из ванной комнаты.

—Харпер, ты видел эти халаты? Такие большие и мягкие! — Она остановилась, потирая рукавом щеку. — Их там два, для каждого из нас.

Он лениво приоткрыл один глаз. Ненасытная — благодарение богу — женщина.

—Прекрасно.

—Здесь все прекрасно.

—«Ромео и Джульетта», — пробормотал он в полудреме.

—Что?

—Номер называется «Ромео и Джульетта».

—Правда? Но... — Хейли нахмурилась. — Ну, если подумать, они были подростками, совершившими самоубийство.

Харпер рассмеялся и открыл второй глаз.

—Верю на слово.

—Я никогда не считала их поступок романтичным. Трагичным, да, и... ужасно глупым. Я не о пьесе. — Хейли покружилась. — Пьеса гениальная, но та парочка? Она мертва, я выпью яд... Он мертв, я заколюсь кинжалом... О боже, я болтаю без умолку!

—Угу. Обворожительно.

—Я начитанная зануда. Но в чью бы честь ни назвали этот номер, он шикарный. Мне хочется танцевать. Голышом.

—Надо было захватить фотоаппарат.

—Я бы не возражала. — Придерживая халат, как мантию, Хейли снова закружилась. — Мы сфотографировали бы друг друга. Получилось бы очень сексуально... А состарившись, став дряблой и морщинистой, я смотрела бы на себя и вспоминала, какой была в молодости.

Хейли прыгнула на кровать.

—У тебя есть твои фотографии в голом виде?

—Пока нет.

—Ой, видел бы ты себя... — она защекотала Харпера. — Ты смутился.

—Не очень.

«О да, — подумал он. — Хейли обворожительна».

—А у тебя есть?

—Раньше я никому настолько не доверяла. И я такая костлявая!.. Но, кажется, ты не в претензии.

—Ты красавица.

И ведь не кривит душой! Видно по глазам. Чувствуется по его прикосновениям. Ну разве не чудо?

—Сегодня я чувствую себя красавицей. — Она соскочила с кровати, обернулась белым халатом. — Такой пушистый и неприлично роскошный!

—Давай закажем десерт.

Хейли перестала кружиться.

—Десерт? В два часа ночи?

—Есть такое потрясающее изобретение, как круглосуточное обслуживание номеров.

—Круглосуточное. Всю ночь? Какая же я деревенщина! Но мне наплевать, — она снова плюхнулась на кровать. — А можно съесть его здесь? В постели?

—Круглосуточное обслуживанию регламентируется строгими правилами. Если заказываешь после полуночи, должен есть в постели. Голышом.

Хейли лукаво улыбнулась:

—Правила надо выполнять.

Они лежали на животах лицом друг к другу. Между ними стояла тарелка шоколадного торта.

—Боюсь, меня стошнит, — пробормотала Хейли, набивая рот. — Но так вкусно!

—Держи! — Харпер опустил руку и нащупал на полу один из бокалов. — Запей.

—Не могу поверить... Ты заказал вторую бутылку шампанского.

—Есть голышом шоколадный торт без шампанского запрещается. Не комильфо.

—Как скажешь. — Хейли выпила шампанское, подцепила на вилку кусочек торта и протянула ему. — Знаешь... — Она помахала перед ним вилкой. — Тебе придется потрудиться, чтобы перекрыть эту ночь по шкале свиданий. Пожалуй, я не соглашусь на меньшее, чем... О, бурный уик-энд в Париже или перелет на реактивном самолете в Тоскану и любовь в винограднике.

—Как насчет бурного секса на пляже в Бимини на Багамах?

—Бурный секс на пляже в Бимини... — Хейли хихикнула. — Быстро повтори это пять раз. — Застонав, она перекатилась на спину. — Если я съем еще хоть крошку, то буду сожалеть до конца жизни.

—Я этого не допущу! — Харпер отставил тарелку и, потянувшись к ней, лениво поцеловал.

—М-мм... — Когда он поднял голову, Хейли причмокнула. — Многообещающе.

—Отличный шоколад.

Его руки заскользили по ее телу, за ними последовали губы.

—О боже, Харпер!

—Забыл упомянуть об этой части ночного десерта. — Он окунул палец в шоколадно-кремовую верхушку торта и провел пальцем по ее груди. — О, ты испачкалась! Придется облизать.


Выходя из лифта в холл с сумкой на плече, Хейли еле сдерживала самодовольную улыбку и чувствовала себя искушенной, привыкшей к комфорту путешественницей. Был почти полдень, а для нее день только начинался. После завтрака в постели. Вообще-то в постель она получила почти все, что было доступно в штате Теннесси.

Ей казалось, что — вплоть до кончиков ногтей — она излучает сияние.

—Я должен расплатиться. — Харпер чмокнул ее в губы. — Присядь пока.

—Лучше прогуляюсь. Осмотрюсь. И выберу парочку сувениров.

—Я быстро.

Хейли счастливо вздохнула. Ей хотелось запомнить все — людей, фонтан, щеголеватых посыльных, сверкающие витрины с предметами искусства и ювелирными украшениями.

Она выбрала крякающую уточку для Лили, серебряную фоторамку для Роз в знак благодарности, ароматное мыло в форме уток и ярко-желтую панамку, которая очень пойдет дочке...

—Ни один мужчина в здравом уме не повернется спиной к женщине в магазине подарков, — сказал Харпер.

—Ничего не могу с собой поделать. Все такое красивое. Нет! — решительно остановила она потянувшегося за бумажником Харпера. — Здесь расплачиваюсь я. — Она выложила все покупки на прилавок, а когда пробили чек, протянула Харперу коробочку. — Это тебе.

—Утиное мыло?

Хейли кивнула.

—В память о нашей поездке. Мы чудесно провели время, — обратилась она к продавцу.

—Я рад, что вам понравился отель. Вы здесь по делам или ради удовольствия?

—Ради удовольствия. — Хейли взяла пакет. — Огромного удовольствия! — Рука об руку они вернулись в холл. — Мы должны скорее вернуться домой, пока Лили не забыла, как я выгляжу, и... О боже, ты только взгляни на этот браслет...

Витрина местного ювелира сверкала и переливалась, но Хейли видела лишь изящный браслет из рубиновых сердечек, окаймленных бриллиантами.

—Сногсшибательный, правда? То есть он элегантный, даже изысканный, а сердечки делают его таким романтичным, но что-то в нем просто говорит: «Эй, я очень важная штучка!» Может быть, потому, что он старинный? У старинных украшений особая аура.

—Красивый.

—Красивый?! — Хейли закатила глаза. — Как по-мужски! Он восхитительный! В других украшених и камни крупнее, и их больше, неважно, но этот просто притягивает взгляд. Мой, во всяком случае.

—Давай его купим.

Хейли рассмеялась.

—Ну конечно! И почему бы еще по дороге не прихватить новый автомобиль?

—Я люблю свой автомобиль. Браслет тебе пойдет. Рубины должны быть твоими камнями.

—Харпер, стекляшки мои камни.

Она потянула его за руку, но он не двинулся с места, внимательно разглядывая браслет. И чем дольше он смотрел, тем отчетливее видел украшение на Хейли.

—Я только поговорю с администратором.

—Харпер! — огорченно воскликнула она. — Я же просто смотрела. Как любая девчонка. Мы все рассматриваем витрины.

—Я хочу купить его тебе.

Ее огорчение медленно, но верно перерастало в панику.

—Ты не можешь купить мне такую вещь. Она, наверное, стоит... Я даже не представляю, сколько она стоит.

—Так давай узнаем.

—Харпер, постой! Пойми... Я не жду от тебя дорогих подарков. Я не ждала от тебя всего этого, — она обвела рукой роскошный холл. — Это была самая невероятная ночь моей жизни, но не поэтому... Харпер, я с тобой не из-за этого.

—Хейли, если бы ты была со мной из-за этого, то ты со мной не была бы. Эта ночь была нашей и значила для меня так же много, как для тебя. И ты знаешь, что я, как истинный сын своей матери, если что-то делаю, то только потому, что хочу это делать. Я хочу купить тебе этот браслет, и, если он мне по карману, я его куплю. — Он поцеловал Хейли к лоб. — Постой здесь минутку.

Потеряв дар речи, она смотрела, как Харпер идет к конторке администратора.

Она молчала всю дорогу до дома, зачарованно глядя на сверкающие на запястье рубиновые сердечки в россыпи бриллиантов.


11

Хейли переживала весь день и весь день окружала Лили, может, даже излишней заботой. Очень странно и, наверное, очень по-матерински пытаться совместить несовместимое: тоску по малышке и самые чудесные часы в жизни без нее.

Чувство вины иногда принимает самые причудливые формы.

К возвращению Роз с работы чувство вины, переполнявшее Хейли, просто рвалось на свободу.