—Почти наверняка это она, — сказала Стелла. — Уж очень точно все сходится.

—Можете поверить моей рассудительной жене, — поддержал Стеллу Логан.

—Если это не наша Амелия, то совпадение невероятное, — Митч бросил очки на стол. — Дотошный бухгалтер Реджинальда отметил ряд расходов за то время, что дом числился пустым, а Амелия Коннор при переписи назвала его местом своего жительства. В феврале тысяча восемьсот девяносто третьего года еще больше денег было потрачено на ремонт дома для новых жильцов, которые стали оплачивать аренду. Если вам интересно, дом был продан в тысяча восемьсот девяносто девятом.

—Итак, мы знаем, что Амелия жила в Мемфисе по крайней мере несколько лет до рождения ребенка и несколько месяцев после этого, — подвела итоги Хейли.

—На самом деле мы знаем больше. — Митчелл надел очки и стал читать свои записи. — Амелия Элен Коннор родилась в одна тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году у Томаса Эдварда Коннора и Мэри Кэтлин Коннор, урожденной Бингем. Ее мать прожила в полном здравии до тысяча восемьсот девяносто седьмого года. Она работала горничной в семействе Лусерн в доме у реки, называвшемся...

—«Ивы», — закончила Роз. — Я знаю этот дом. Он старше нашего. Теперь там гостиница, очень милая. Дом купили и восстановили лет двадцать тому назад.

—Мэри Коннор там работала, — продолжил Митч, — и, хотя не заявила при переписи о детях, в архивах есть запись о том, что у нее была дочь Амелия Элен.

—Похоже, они не общались, — задумчиво сказала Стелла.

—Настолько, что дочь объявила мать умершей, а мать не признавала дочь. Еще одна интересная деталь. Никаких записей о том, что у Амелии был ребенок, как и свидетельства о ее смерти, не сохранилось.

—Деньги отличная подмазка или тормоз, — добавила Хейли.

—Что дальше? — поинтересовался Логан.

—Я собираюсь вернуться к старым газетам, поискать любое упоминание о ее смерти... о смерти любой неопознанной женщины. И попытаемся что-нибудь узнать у потомков слуг. Может быть, нынешние владельцы «Ив» позволят мне просмотреть документы того времени.

—Я помогу, — предложила Роз. — Старинная фамилия — тоже хорошая подмазка.


Первое свидание за... грустно думать о том, за сколько времени. Выглядела она неплохо, даже если приходилось сказать это самой. Таскание Лили, йога и работа в питомнике пошли ей на пользу. Красный топик, открывающий руки и плечи, подтверждал это.

Напротив нее, в шумном зале ресторана на Бил-стрит, сидел красивый парень, а она никак не могла сосредоточиться.

—Давай поговорим, — Харпер вручил ей бокал вина, к которому она так и не прикоснулась. — Выскажись, тебе станет легче. Ты так принарядилась не для того, чтобы молчать весь вечер.

—Не могу забыть об этом. О ней. Я имею в виду ребенка. Харпер, он просто забрал ее ребенка. Легко понять, почему Амелия так ненавидит мужчин.

—Ты адвокат дьявола? Она продавала себя.

—Но, Харпер...

—Погоди. Она родилась в трудовой семье, но вместо того чтобы честно работать, стала содержанкой. Ее выбор. Я ее не упрекаю, но она обменяла секс на дом и слуг.

—Что дало Реджинальду право забрать ее ребенка?

—Я вовсе не это сказал. Просто она не была совсем уж невинной жертвой. Она жила в его доме как любовница хозяина... сколько? Больше года до того, как забеременела.

Хейли не была готова так опустить Амелию.

—Может, она его любила...

Харпер пожал плечами:

—Может, она любила жизнь, которую он ей обеспечивал?

—Не знала, что ты так циничен.

Харпер улыбнулся:

—Не знал, что ты так романтична. Вероятнее всего, истина лежит где-то между цинизмом и романтикой, так что пойдем на компромисс.

—Справедливо. Хотя мне не всегда нравится справедливость.

—Хейли, как бы там ни было, мы имеем дело с психопаткой. Вполне возможно, что она свихнулась еще до того, как он забрал ребенка. Я не говорю, что Амелия это заслужила, но бьюсь об заклад, она не была невинной овечкой. Объявить покойницей собственную мать, живущую в нескольких милях от нее?.. Тут нужна жесткость, если не жестокость.

—Да. Вырисовывается неприглядная картина. Но какая-то часть меня хочет видеть ее жертвой, а не бездушной, расчетливой хищницей. Ладно, хватит о ней. — Хейли отпила вина, демонстрируя свою готовность отвлечься от Амелии. — Сегодня она больше не дождется от меня ни слова.

—Отлично.

—Только я должна еще кое-что сделать. — Хейли стала копаться в своей сумочке.

Харпер сунул руку в карман.

—Вот, держи мой.

Хейли рассмеялась и взяла его сотовый.

—Я же знаю, что Лили хорошо с Роз и Митчем, но не могу не проверить.


Она с аппетитом съела зубатку с кукурузными оладьями, выпила два бокала вина. И наслаждалась забытым, пьянящим чувством свободы — не надо никуда бежать и можно говорить обо всем, что приходит в голову.

—Я уже забыла, как это бывает, — Хейли откинулась на спинку стула. — За весь обед ни разу не пришлось оторваться. Я рада, что ты наконец пригласил меня.

—Наконец?

—У тебя было полно времени, но первый шаг пришлось сделать мне.

—Мне понравился твой первый шаг, — Харпер изял ее за руку.

—Мне тоже. Это был один из моих лучших шагов. — Хейли наклонилась к нему, заглянула в глаза. — Ты правда думал обо мне таквсе это время?

—Столько сил положил, чтобы не думать о тебе так. Иногда получалось.

—А зачем? То есть зачем было стараться?

—Ну, это казалось мне... неприличным. — Лучшего слова он не смог подобрать. — Неприлично представлять, как соблазняешь гостью в доме, тем более беременную. Я однажды помогал тебе выйти из машины... перед праздником в честь ребенка...

—О боже! Я помню. — Она рассмеялась, сконфуженно закрывая лицо свободной рукой. — А я тебе нахамила. Мне было так жарко, я чувствовала себя толстой и убогой.

—Ты выглядела восхитительно. Полной жизни. Это было мое первое впечатление о тебе. Свет и энергия. И... сексуальность, только последнее я старался не замечать. Но в тот день, когда мы столкнулись, ребенок зашевелился. Я почувствовал. Это было...

—Страшно?

—Ошеломляюще и да, страшновато. Я своими глазами видел, как ты дала жизнь Лили.

Хейли замерла, раскраснелась до кончиков ушей.

—Ой, боже, я и забыла! — Она крепко зажмурилась. — Ой, нет.

Харпер поднес ее руку к губам и поцеловал.

—Это невозможно выразить словами. Когда приступ страха прошел, остался только шок, и я видел... Я полюбил ее в ту же минуту.

—Я знаю, — смущение растворилось в приливе нежности. — Это я знаю. Ты никогда не спрашивал о ее отце.

—Не мое дело.

—Если мы не остановимся, станет твоим. По крайней мере, ты должен знать. Прогуляемся?

—Конечно.


Оставив позади ярко освещенную, оживленную Бил-стрит, они направились к реке. Здесь тоже бродили туристы, прогуливались по парку или стояли у парапета, глядя на воду, однако в относительной тишине Хейли было легче мысленно вернуться в прошлое и повести за собой Харпера.

—Я не любила его. Говорю это сразу, потому что кое-кому нравится думать: ах, бедная девушка, соблазненная и покинутая, ее сердце разбито каким-то подонком. Не мой случай.

—Хорошо. Ужасно, если бы отцом Лили был подонок.

С трудом сдерживая смех, Хейли затрясла головой.

—Ты стараешься облегчить мне исповедь, и у тебя получается. Он был хороший парень, студент. Мы познакомились, когда я работала в книжном магазине, понравились друг другу, пару раз у нас были свидания... а потом умер мой папа.

Они пересекли мостик над ручейком, прошли мимо пар, сидевших за каменными столиками.

—Мне было так грустно, так одиноко...

Харпер обнял ее за плечи.

—Я думаю, если бы что-то случилось с моей мамой, я бы растерялся, будто внезапно ослеп. Я смог бы опереться на братьев, но невозможно представить этот мир без нее.

—У меня так и было. Я ничего не соображала. Что делать, что говорить? И какими бы добрыми ни были окружающие — а многие жалели меня и старались помочь, — кругом мрак. Моего папу все любили, его просто невозможно было не любить. Рядом были соседи, родственники, друзья, мои сослуживцы, его коллеги, но моя жизнь была настолько сосредоточена на нем, что в той бездне горя я чувствовала себя одинокой.

—Я был гораздо моложе, когда умер мой отец, и, наверное, в каком-то смысле это легче. Но я знаю, что в жизни не обходится без периодов, когда ты не веришь, что все снова будет хорошо, что снова обретешь почву под ногами.

—Да, да. И как же больно, когда онемение проходит и ты снова начинаешь чувствовать! А тот парень, он поддержал меня. Он был очень добр, очень мил и... как-то одно привело к другому.

Хейли покосилась на Харпера.

—Мы никогда не были больше чем друзьями, но и легкомысленной интрижкой сие не было. Это было...

—Выздоровление.

У нее стало легче на душе.

—Да. Он вернулся в университет, а я осталась. Я не сразу поняла, что беременна. Как-то игнорировала признаки, а когда поняла...

—Испугалась.

—Нет. Разозлилась, рассвирепела. Ну почему, черт побери, это случилось со мной? Разве мало мне выпало горя? Я же не сплю с кем попало, я же не безответственная, так за что мне это, черт побери? Шутка небес? Наказание? Боже, Харпер, я не расклеилась, я взбесилась. В какой-то момент я уже готова была запаниковать, но подавила панику и быстренько вернулась к ярости.

—Тебе было тяжело. Ты была одна.

—Не приукрашивай. Я не хотела быть беременной. Я не хотела ребенка. Я должна была работать, должна была скорбеть и думала: какого черта на меня столько свалилось? Неужели я не имею права на передышку?