Андрей Анисимов - Краски любви

– Ночью надо спать, – сказала Катя, поняв, что ее берут под руку.

– Ты еще совсем маленький. Учишься? – поинтересовалась Злата.

– В последнем классе. На будущий год школу закончу.

– Целоваться умеешь? – Злата игриво прижалась к Кате.

Катя не могла скрыть улыбку. Ее опасение, будто прошлой ночью Злата распознала в ней девушку, оказалось, мягко говоря, неправдой.

– Почему ты смеешься? – спросила Злата.

– Целоваться меня не учили, учили бить морду, – ответила она Злате.

Редкие фонари освещали высокие заборы. Пустынная улица спускалась к пруду. Темная вода отражала огоньки дачных окон на другом берегу. Пруд тянулся длинной подковой. Катя со Златой бесцельно брели по берегу. Злата увидела иву, склоненную к пруду, и предложила:

– Давай немного посидим.

Злата уселась на ствол, а Катя продолжала стоять. Ей было смешно и неловко. Вдруг полячка и впрямь решит целоваться? Катя с парнем целовалась только раз, и то больше из любопытства. Никаких особенных эмоций она при этом не испытала. Когда поделилась с более опытной подругой, та только прыснула и сказала одно слово – малолетка.

– И что я в тебе нашла? – проговорила Злата, чертя кроссовкой на песке. – Никогда раньше на сопляков внимания не обращала, но в тебе есть тайна. А я так люблю тайны!

Вдали послышалась музыка. Звук приближался, и мощь его нарастала. Кто-то гулял с магнитофоном. Катя всматривалась туда, откуда слышалась музыка, но людей в темноте видно не было. Только два сигаретных огонька плыли во мраке. И явно в сторону девчонок.

– Я боюсь, – призналась Злата.

– Ты же хотела гулять ночью, – ответила Катя и напряглась в ожидании.

Платная автострада Лион – Марсель – Монте-Карло – гладкая как зеркало, в пять рядов в каждую сторону – притупляла ощущение скорости. К тому же дорога лежала в нише туннеля, и бетонные берега этого туннеля прятали от глаз проезжающих окрестный пейзаж. Встречные машины до половины скрывал барьер, отделявший полосы встречного движения. Не больше полутора часов дороги – и на асфальте появились указатели Марселя: первый за десять, второй за пять километров от города. Третий указатель выводил водителя на отдельную марсельскую трассу. Она, постепенно отклоняясь от основной, вела автомобилистов к повороту с платной автострады.

Но Беринни сворачивать в город не стал. Его внук Мартин учился в закрытом колледже в предместье. Директор колледжа, грек Костанди, являлся давним другом Беринни.

Охранник знал итальянца в лицо и с улыбкой приоткрыл шлагбаум у ворот колледжа. Мальчик давно сидел на скамейке и ждал деда. Беринни вышел из машины и поднял внука на руки. Они обнялись. Беринни очень любил мальчика: после автокатастрофы, унесшей жизнь сына и невестки, Мартин остался единственным продолжателем древнего рода.

Итальянец пересадил Кельсона с водительского места на заднее сиденье. Франсуа перебрался туда же. Беринни сам сел за руль, рядом устроился Мартин. Он включил приемник, и кабина наполнилась ритмичными звуками современной молодежной попсы. Альберт поморщился, но по случаю рождения Мартина выказать свое неудовольствие воздержался. Они снова выехали на трассу, только не главную, платную, а на местную муниципальную дорогу, что петляла вдоль берега Адриатического моря. Послеобеденное солнце умерило пыл и не так рьяно жарило землю. Беринни отключил кондиционер, открыл окна и люк на крыше машины. Через десять километров они свернули в горы.

Поместье Дупенов, куда спешил Беринни, располагалось на плато, покрытом лугами и полянами с сочной зеленой травой. Огромные поля-газоны потянулись за окнами. Сама усадьба Дупенов возникла, когда они поднялись на холм. Метрах в двухстах от главного дома имелась автостоянка. Несколько десятков самых разных автомобильчиков и лимузинов парковались в тени огромного вяза. Дом из белого известняка опоясывала широкая терраса. Беринни с внуком вышли из машины и направились к дому. На террасе собралась изрядная толпа гостей. Среди приглашенных было много детей самых разных возрастов. Встречать Альберта с внуком вышла сама хозяйка. Мадам Дупен с улыбкой пожурила итальянца за опоздание и посетовала, что он всех задержал.

– Извините, мадам, – оправдывался итальянец, прикладываясь к ручке хозяйки. – Пришлось кое с кем рассчитаться. Вы ведь знаете, что Беринни не любит оставаться должником.

В поместье Дупенов начинался необычный аукцион. Мадам Дупен сказала несколько слов в трубку мобильного телефона.

Через несколько минут на лужайку перед домом выехал хозяин поместья на белой арабской лошади. Перед ним двое мужчин в утрированно ковбойских костюмах гнали табун крохотных пони. При виде маленьких лошадок дети подняли радостный крик, а взрослые зааплодировали. Дупен имел лучший на побережье, а может, и во всей Франции, завод по разведению пони. Его лошадки на всех международных выставках брали все мыслимые и немыслимые медали и призы.

– Ну, внук, выбирай себе подарок, – сказал дед Мартину. Тот с горящим взором бросился вниз с террасы и, ворвавшись в перепуганный табун, стал подскакивать то к одной, то к другой лошадке. Глаза у мальчика разбегались. Вдруг он обхватил руками шею самого маленького и очень мохнатого коня с грустными карими глазами.

– Вот! Дедушка!

Дупен подъехал к мальчику.

– Тебе уже немало лет, ты почти мужчина. А выбрал самого маленького. Он не сможет совершать с тобой верховые прогулки.

– На друзьях не катаются! – ответил Мартин.

На террасе это заявление восприняли с восторгом. Мадам Дупен, обращаясь к гостям и стараясь быть услышанной, заявила, что по правилам продажа пони проходит путем аукциона, но, если публика не возражает, для Мартина будет сделано исключение.

– Мальчик с таким добрым сердцем должен быть вознагражден, – закончила хозяйка свою речь.

Собравшиеся проявили свое отношение новым взрывом радости. Довольный и счастливый Беринни-младший под овации вывел своего нового друга из табуна и, лаская его и поглаживая, повел к деду. Альберт Беринни попрощался с хозяйкой и, попросив прислать ему счет, пошел навстречу внуку. Мадам Дупен, махнув вслед Беринни рукой, сказала своей соседке по поместью, седовласой мадам де Руа:

– Удивительный ребенок. На друзьях не катаются! Надо же так ответить?! У него и впрямь доброе сердце.

Седовласая графиня поддержала мадам Дупен и с улыбкой добавила:

– Неудивительно, дорогая, мальчику есть от кого такое сердце унаследовать: Альберт Беринни – добрейшей души человек.

– Не могу с вами не согласиться, – улыбнулась в ответ мадам Дупен.

А Беринни шел с внуком к машине и думал, что маленького и очень дорогого пони он сегодня получил бесплатно. Подарок внуку оплатил русский торговец картинами. Жаль, что он не узнает, как удачно вложены его деньги.

Катя чувствовала, что встреча с ночными гуляками к добру не приведет. Парней оказалось двое. Причем, судя по голосам, не юных. Они уже почти прошли мимо, но вдруг один остановился и сказал:

– Какая картинка! Влюбленные. Посмотрим, кто это тут засел. – В руке того, кто говорил, вспыхнул фонарик.

Луч забегал по траве, затем осветил кроссовки Златы, медленно пополз вверх по ее ногам и задержался на коленках.

– Ножки… вполне, – прокомментировал один из подошедших. – Давай личико посмотрим.

Луч быстро подскочил к лицу девушки.

– Нормальная телка, не наша. А парень? – спросил второй.

Свет фонарика быстро пробежался по Кате.

– Тоже чужой, да еще сопливый. Мальчик, отдай нам телочку. Тебе с ней играть рановато, – предложил светивший фонариком и, не опуская луч с лица Кати, быстро пошел на нее.

Другой оставался на месте, со стороны наблюдая за действиями товарища. Катя ребром ладони выбила фонарь из рук нахала, а левой ладонью ударила его по шее. Но удар не получился. Свет фонарика ослепил Катю, и она не рассчитала направление движения руки. Парень замахнулся. Но Катя успела отскочить. Второй стал медленно подходить.

– Беги домой, – тихо приказала Катя Злате, но та не пошевелилась.

Катя приготовилась к удару и, пока другой не вступил в драку, достала пяткой голову хулигана. Тот шлепнулся на траву, но тут же попытался встать. Его товарищ бросился на Катю, пытаясь ухватить ее за шею. Вывернувшись из захвата, Катя ткнула его сжатыми пальцами под ребра. Тот скрючился, но успел поднять с земли доску. Он встал и двинулся к Кате со спины.

– Костя, он сзади! – истошно крикнула Злата.

Катя обернулась и лбом нанесла одному парню сильный удар в висок. Тот отрубился, а тем временем второй нападавший шмякнул Катю доской по плечу. Жуткая боль пронзила тело девочки. Она сжала зубы и в прыжке двумя ногами ударила обидчика в пах. Он выронил доску и, взвыв от боли, покатился по траве.

– Быстро пошли отсюда, – приказала Катя дрожащей от ужаса Злате.

Но та и не думала уходить. Она подскочила к воющему хулигану и стала дубасить его кулаками, приговаривая:

– Получи, пся крев!

Катя с трудом оттащила полячку. Они пошли по берегу. Катю шатало. Она потрогала плечо и поняла – рубашка мокрая. На доске, которую поднял драчун, оказался гвоздь. Рука Кати стала кроваво-красная. Злата, увидев кровь, с трудом сдержала истерику. Но, взяв себя в руки и подхватив Катю, помогала ей идти. Злата была здесь днем, но ночью все выглядело иначе. Сказалось и потрясение от случившейся драки. Короче говоря, они заблудились.

Катя от боли стала плохо соображать, да и вообще этот район для нее был абсолютно чужим. Злата пыталась ее успокоить и от волнения перешла на польский. Обещала найти дом. Просила потерпеть. Но улица, на которую они вышли, оказалась незнакомой. Ночью все дачные заборы смахивают один на другой. Редкие фонари не всегда справлялись со своими обязанностями, а чаще вообще не соответствовали своему прямому назначению.