А это письмо. Кошмар. Я не могу даже как следует подумать о нем, так как совершенно не понимаю чувства своей матери. Она стала несчастна. Одно дело, когда человек всю жизнь несчастен и несчастным умирает, другое дело, когда человек познал счастье и вдруг падает с этой вершины в пучину разбитых чувств. Это я так думаю. Может это не так? Но как так мог поступить мой отец? Что могло случиться? Женщина – это же сосуд жизни, его нужно оберегать. А он разбил. Какие у него могли быть причины на это? И должен ли я ненавидеть родителей? Я прочитал это письмо, и оно вызвало у меня жалость. Это чувство мне более или менее знакомо. Когда хочется, чтобы у человека не было того несчастья, которое он имеет, и как будто сердце сжимается.

Бедная мама! Эмоции ослепили ее! А бабушка!!! Она видела весь этот кошмар! Пережить смерть собственного ребенка. Каково это? Да еще какую смерть! Она знает. Теперь уже нужно говорить «знала». Так как все рассеялось. Всё, чем она была. Под землей лежит ее тело, там, в конце города, но это ничего не значит больше. Все функции, которые она могла выполнять – выполнила живой. Теперь их будут поддерживать другие. Поддерживать жизнь на Земле. Только для чего? И что есть сама Земля? Ни одна наука не ответит. Ее представители думают, что знают все, на самом деле – это смешно. Наука говорит: «Земля образовалась в результате большого взрыва». Я спрошу: «Почему?» Они ответят мне что-то, используя громкие и непонятные слова, превращая их в громоздкие объяснения. Я снова спрошу: «А почему?», желая знать причину последнего ответа. Так может продолжаться долго – я буду постоянно спрашивать: «Почему?» Пока ученые не скажут «Этого пока мы не знаем», а если и скажут, то при этом подумав: «Какой же дурак! Ничего не понимает!» А, значит, наука не знает ничего. Она поясняет нам только механизм действий, а почему он происходит – не поясняет. Почему человек умирает? А? Так устроен организм? А почему он так устроен? Отчего есть смерть? Почему? Почему клетка зарождается так, а не иначе? Почему беременность человека длится девять месяцев и два месяца у собаки, даже если она размером с человека? И почему вообще происходит беременность? Кто запустил именно такой механизм? Кто отвечает за все эти «Почему?»»

Александр свернул на пляж. Был конец ноября – холодно, темно, так, что можно догадаться, что там не было никого, кроме волн. Юноша в куртке в обуви прошелся по пляжу. Он никогда не был на нем летом. Он не хотел стеснять людей и стесняться самому. Александр сел на песок и посмотрел на небо. Звезд было практически не видно из-за облачности. Еле слышно Саша произнес: «Бабуль! Если ты слышишь меня! Если ты существуешь в какой-либо другой форме – дай мне знак». Но никакого знака не последовало. Ветер не подул сильнее, ни одна волна не нарушила ритма. Александр, закрыв глаза, слушал звуки Земли и ее составляющих. Когда он открыл глаза, то дернулся от изумления. Было лето! Песок стал приятнее, деревья мгновенно покрылись свежими листьями. Небо прояснилось. Александр вскочил и оглянулся. Людей на пляже, несмотря на летнюю теплую ночь, все равно не было.

Александр решил, что у него галлюцинации. Он снял куртку, обувь, подошел к реке и умылся. Но лето оставалось на своем месте. Самое настоящее лето. Где-то конец июня или начало июля. Ласковый ветерок играл с редкими волосами Александра; листочки деревьев шептали друг другу секреты. Недалеко на холмике пробежала крыса в поисках пищи.

– Крыса! Что-то неладное…– шепотом сказал Александр. – Хотя…обычное дело.

Александр держал себя в руках и не предавался панике.

«Скорее всего, все, что происходило за последние дни, совсем отуманило мне мозг! Нужно вернуться домой и стараться не обращать внимания на случившееся», – думал Александр.

Юноша поднял свои старые ботинки, куртку и, выпрямившись, увидел высокого мужчину лет тридцати, идущего навстречу. Он был одет весьма обычно и по погоде: летние брюки, светлая футболка и пляжная шляпа. При нем была сумка, ремень которой проходил через плечо. Руки он держал в карманах.

Александр бегло окинул его взглядом и хотел пройти мимо, как услышал:

– Здравствуйте, Александр Николаевич! Чудная погодка, не правда ли? – с уверенной улыбкой спросил незнакомец.

Александр удивился, что человек знает его имя и что вообще разговаривает с ним.

– Да, чудная.

– Только я гляжу, Вы не совсем по ней одеты, – мужчина указал взглядом на куртку, которую Александр держал в руках.

– Так вышло. Откуда Вам известно моё имя?

– Стоит незнакомого человека назвать по имени, как он сразу начинает думать, откуда знают его имя! Вас только это интересует? Я могу ответить практически на любой вопрос, если посчитаю нужным.

– Кто Вы?

– Снова банальный вопрос. Дальше ты спросишь: «Что Вам от меня нужно?» – незнакомец улыбнулся, доставая из кармана пачку неизвестных сигарет, и предложил Александру.

Тот отказался.

– Давай лучше поговорим о тебе. У меня нет имени, оно мне не нужно. Там, откуда я, мы все заранее знаем, кто и к кому обращается. Фразы эти даже не звуковые, – говорил незнакомец.


Александр нервничал. Он часто моргал глазами, почти лишенными ресниц.

– Но я не хочу ничего объяснять. По крайней мере, сейчас. Рано.

– Рано?

–Ага, – мужчина выпустил дым. – Рано, потому что ты запутался в себе и нехило. А распутаться должен ты сам, ведь если другое лицо вторгается в мысли человека, его переживания, то он автоматически заимствует различные доводы этого лица и (чего еще хуже) пользоваться его советами. А от этого запутываешься еще больше. Я в курсе всех твоих размышлений и дилемм. Смерть Анны Владимировны оказала на тебя сильное влияние. Психику не слабо потрясло. Но это не постыдно. Тебя можно понять. Однако все затянулось – ты очнулся только сейчас. Твоя скорбь не только не типична, она просто вопиюща! Хотя, я считаю, что здесь сыграли законные роли и другие обстоятельства.

– О чем Вы говорите? Как понять «очнулся»?

– Посмотри, друг. Сейчас лето. Июль. Хорошо, что год тот же.

– Как это? – встревожился Александр. – Это по-настоящему?

– Очень даже по-настоящему.

– Боже мой! Боже мой! Институт! Как же так?!!! – Александр округлил маленькие глаза свои и заметался.

– Ничего, ничего. Успокойся. Все не очень хорошо, но не так уж и плохо. Ты окончил учебное заведение. С отличием.

– Окончил? – не веря услышанному, спросил Саша.

– Да. Хочешь еще сюрприз?

– Не то, чтобы хочу. Но думаю, мне стоит знать.

– Ты работаешь.

Глаза Александра сверкнули.

– О, нет. Не в суде.

И глаза снова потускнели.

– А…а..г..г.ггде? – неуверенно спросил Саша, боясь услышать ответ.

Юноша поднял на незнакомца удивленный взгляд, полный надежды, что все это шутка.

– Да, ты работаешь на мойке. Слушай. Рассказываю быстро, но четко и вкратце. Хорошо?

– А у меня есть варианты? – усмехнулся Саша.

– Итак. Твоя жизнь шла так, как шла ровно до момента инцидента с Данилиным и Гришиной. Все это глупо необычайно, согласен. Потом ты помнишь, что было. И вот, когда Анна Владимировна отошла в мир иной, как говорится, тут еще найденное письмо, постоянные думы на разные темы (кстати говоря, довольно запредельные) – всё это наложило единовременный груз на психику и она не выдержала. Ничего. Ты все равно молодец. Я такое, правда, впервые встречаю. Ты застыл в моменте, напоминающий сон наяву. Ты продолжал бороться за жизнь: ходил в институт, хорошо учился, вел себя как раньше, но реальность не отображалась картинкой в твоей голове. В твоей голове был период траура, раздумья, воспоминания, скорби, снова раздумья, снова воспоминания.

– А как я попал на мойку? – спросил Александр, словно остальное его не смутило.

– Слушай. Когда семестр закончился, и ты умудрился сдать все предметы на «отлично», не вылезая из застывшего периода (нет, ну удивительно же!), наступила пора, когда институт предоставляет вам три месяца на написание дипломной работы. И хоть ты и нашел в комоде деньги, тратить их не стал, решил пойти на работу. В суд тебя не брали по разным причинам. Я не стану их перечислять. В другие органы ты не стал пробовать устроиться, решил еще раз попытать счастья в юридических фирмах. Неужели ничего этого не помнишь, а? В общем, как только руководители их помощники видели тебя, то отсылали туда, откуда пришел. И никто не был ласков. Эта работа предполагает каждодневное общение с людьми, и работник должен быть приятен клиентуре, а ты этому требованию не соответствовал. Но это они все в себе думали, а вслух говорили, что вакансия уже занята. И только одна руководительница какой-то юридической клиники кинула тебе прямо в лицо: «Ты с ума сошел что ли? Зачем ты вообще пошел в юридический? Какой глупец тебя надоумил? Бедный мальчик. Ты никогда не устроишься в такое заведение, где нужно уметь расположить. И на службу в госорганы тебя не примут. Просто не примут и все, хотя от привлекательности там, вроде бы, ничего не зависит. Впрочем, я увлеклась. Не теряй времени. Иди и ищи себе работу. Настоящую, физическую, где всем будем плевать, как ты выглядишь. Всем все равно кто переставляет банки на складе – лишь бы перебирал, лишь бы работал, лишь бы были руки. Это мой совет. Не поминай лихом и прости. Но я думаю, что я сказала правду». После услышанного ты решил повременить с юриспруденцией, хотя бы до момента вручения дипломов, и последовать совету этой женщины.


По дороге домой ты зашел на мойку, что была по пути, и спросил о свободной вакансии. Тебя сразу же приняли на самую маленькую в мире зарплату, как мне кажется. Твои коллеги вечно подтрунивают над тобой и обливают пеной, водой, а ты даже этого не замечаешь, так как разум твой замерз. Ты словно на автоматической версии существовал. Кошмар! – Незнакомец присел на песок и вновь закурил, смакуя каждую затяжку.

Александр присел рядом с ним. Он не мялся, не жался – скрывать себя не было надобности: незнакомец много знал про него и не пренебрегал его видом.