Юлия Старшова - Красивый Александр

– Всё! Иди. Иди на пару! – махнула она рукой.

Александр вышел.

Методистка, по случаю оставшись одна в просторном кабинете, подняла глаза, сложила руки на столе и сама себе сказала:

– Бедный человек. Мало того, что так безобразен, так еще и осиротел. Просто кошмар!

Она покачала головой, снова приняла хмурый вид и начала заполнять какие-то документы, которые никому не нужны.

– Ну что? – спросил Осипов, когда Александр вышел из деканата.

– Придется доучиваться на общих основаниях.

– Почему?

Саше не хотелось пересказывать слова, которые он только что слышал.

– Она сказала мне то же самое, что и ты. Нет смысла.

– Ну да. Нет. А насчет материальной помощи не спрашивал?

– Я не хочу пользоваться этим правом.

– Почему?

– Не знаю. Не могу сказать точно. Стыдно, что ли, как-то….

– Значит, государству не стыдно брать, брать и только брать, а тебе стыдно взять с этого государства несчастную копеечку, когда это реально нужно?

– В твоих словах есть какая-то истина, на мой взгляд, но я не хочу пользоваться этим правом. Справлюсь сам. Я же не умру с голода.

– Тоже верно. Но на твоем месте я бы этим правом воспользовался.

– Каждый на своем месте, Вань.

Они помолчали.

– У тебя с собой сегодня ничего нет. Ты не собирался на пары? – спросил Осипов.

– Нет. Мне нужно домой.

– Пойдем на пару. Тебе нужно отвлечься.

– Отвлечься?

Осипов смекнул, что, наверное, употребил не совсем уместное слово.

– Ну…

– Нет, Вань, – начал Саша и избавил товарища от тяжести оправдания. – Прости, я не пойду на занятия. Тем более, я совершенно не готов к ним. Никаким образом.

– Ладно. Я понимаю тебя.

– Скоро увидимся. Пока. – Александр направился к выходу, передвигая короткими ногами.

– Саш! – кликнул его Осипов.

Александр повернулся. Уставшими грустными щелками он вопросительно посмотрел на Ивана.

– Саш. Тут такое дело… Нам каждому индивидуально раздали задание. Никак не могу разобраться, что к чему!

Александр взял в свои грубые руки листок с заданием и ручку, что протянул ему Осипов.

– Это не очень сложно, – заключил Саша.

– Правда?

– Абсолютная.

– Ты можешь написать мне решение? По-быстренькому.

– Нет, Вань. Не настолько просто. Приходи сегодня вечером.

– Куда?

– Ко мне. Решим, как следует. Я запишу тебе адрес и телефон здесь? – Александр указал ручкой на свободное место на листе бумаги.

– Да пиши, – ответил Осипов с таким видом, что становилось ясно его разочарование оттого, что нужно будет куда-то идти вечером.

– А ты мне не взял такое задание? – спросил Александр, когда записал свои контакты.

– Нет, – Осипов прикусил губу. – Преподаватель раздавал только присутствующим, – солгал Осипов.

– Хорошо. Ничего страшного, – поверил ему Александр. – Вечером жду тебя.

Они попрощались. Александр вышел из института, надел капюшон старенькой куртки и поплелся домой. Осипов немного поглядел ему вслед и сам не замечал, как вытирает шариковую ручку, которой писал Александр, о свои же брюки.

Дома всё было по-прежнему. Та же пустота. Наглая, жестокая, холодная пустота. Можно ли ее чем-нибудь заполнить? Кто знает?

Александр прошел на кухню, взяв листок бумаги и карандаш. Сидя напротив фотографии Анны Владимировны, разговаривая с ней, юноша принялся считать свой бюджет и тщательно выводил цифры красивым почерком. Он задумался. У него была определенная сумма денег. Небольшая, но была. В институт ходил пешком, т.е. на проезд денег не тратил, там ничего не ел, обратно снова пешком. Одежда есть. Старая, но ничего – сойдет! Александр оглядел кухонные ящики: остались небольшие запасы круп, сахара. Мяса он не ел. Денег могло хватить на какое-то время, чтобы не бегать в поисках работы, а достойно закончить семестр. А дальше будет виднее.

Подсчитав все свои средства, Александр прошелся по квартире. Все случившееся выбило его из привычной действительности. Он совершенно не ощущал стыда за то, что не пошел сегодня на пары, хотя раньше даже не представлял, как можно прогулять. Теперь все ранее окружавшее его повернулось другой стороной: там, где светило солнце наступила ночь. Там, где была ночь – выглянуло солнце.

Наступил вечер. Раздался телефонный звонок. Александр был уверен, что звонит Осипов, однако он ошибся. Это была Алёна.

– Можно я зайду? – спросила она.

– Д…д…да. Заходи, я дома, – растерялся Александр.

– Конечно. Ты же взял трубку,– заметила девушка нежным голосом.

– Точно.

Через минуту зашла Добронравова.

– Что-то случилось? – спросил Александр, не понимая причину ее визита.

– Ничего. Я просто решила навестить тебя. Тебе кажется это странным?

– Честно говоря, да.

Алена слабо улыбнулась, не позволяя себе широкой улыбки ввиду траура.

– Быть может это и, правда, странно. Так можно зайти?

– Да, да, да ….конечно, – пришел в себя Александр.

Алена снова легко улыбнулась и прошла на кухню. Саша пошел за ней.

– Хочешь чаю? – неловко спросил он, принимаясь жаться и еле открывал рот, скрывая кривые желтые зубы.

– Да, пожалуй, не откажусь.

Александр приготовил чай, поставил на стол все необходимое, пряча от девушки некрасивые руки, и промолвил:

– К сожалению, мне нечего предложить к чаю.

– Ничего. Сущий пустяк. Я сама виновата. Прихожу в гости с пустыми руками.

Александр растерялся и не нашел, что ответить. Он сел за стол. Алёна сидела рядом и пила с ним чай. Что это? Галлюцинация? Сон? Как поверить в это? Он почувствовал, что в квартире словно испарялась пустота. Как будто в совершенно пустой комнате, где нет ничего, совсем ничего, стояла хрупкая, красивая ваза с живым цветком нежно-кремового цвета, на котором еще сохранилась роса.

– Чем могу быть полезен? – спросил Александр.

– Саш. Я просто зашла. Поговорить. Мне не нужна никакая помощь. Может быть это дурно, если учесть последние обстоятельства, но, может, так даже лучше. – Алена опустила взгляд.

Александр оторопел.

– Ты пришла, чтобы мне легче было переносить горе?

– Я просто пришла. Мне захотелось, и я позвонила.

Александр не верил, что всё происходило реально. Он сильно нервничал, не знал, куда себя деть, какую принять позу, чтобы более скрыть свою неудачную внешность. Сегодня присутствие Алены Александра волновало больше, чем вчера. Свет на кухне был, как на беду, ярок. Но, казалось, Алене была безразлична внешность ее собеседника.

– Как прошел твой день? – спросила девушка.

– Совершенно неинтересно. Я был в институте, но на занятия не пошел.

– Почему?

– Просто не смог.

Алена помолчала, глубоко вздохнула.

– Может, мне лучше уйти? Возможно, ты хотел бы побыть один? Наверное, я неправильно поступила, что пришла.

– Нет. Что ты! – Александр как будто испугался, что девушка сейчас уйдет. – Так, правда, лучше. Легче. Спасибо, что пришла.

Они оба посмотрели на фотографию Анны Владимировны.

– Я слышала в ночь перед трагедией как приезжала скорая помощь. Ты можешь рассказать что случилось? Ты можешь говорить об этом?

– Сейчас да. Прошло всего несколько дней, но я хотя бы опомнился от этого кошмара. Хотя мне до сих пор кажется, что все вокруг ненастоящее, но тогда …..когда все только начинало происходить…Я словно находился в невесомости, все кружилось и замирало одновременно, ничего не осознавалось, а решения принимались сами собой. Была только одна мысль. Проснуться.

По непонятным для себя причинам, Александр решил открыться девушке, хотя никому, кроме Анны Владимировны не открывался. Да и с бабушкой не до конца был откровенен ради ее блага. Но вы сами все помните. Вдобавок, рассказов маленького, щуплого, немного горбатого уродца никто никогда не желал. Все собралось воедино. Алена первый человек кто поинтересовался его жизнью и Александр доверился ей. Она его слушала. Но зачем? Что она хотела? Зачем пришла? Возможно ли, что привлекательная белокурая милая особа настолько устала от навязчивых ухаживаний молодых людей, у которых в глазах мелькает только достижение довольно примитивной цели, что теперь ищет приют душевный? Скорее всего, так и есть.

Александр рассказывал Алене, как приехала «скорая» и как вели себя врачи. Алена удивлялась. Но ей, видимо, хотелось слышать и события, предшествовавшие плохому самочувствию Анны Владимировны. Но об этом Александр умолчал.

– Это, конечно, ужасно. Врачи не должны были оставлять ее дома. Даже не верится.

Александр молча согласился.

– Я корю себя за это…– сказал он.

– За что именно?

– За все случившееся! Я слишком легкомысленно воспринял ситуацию. Нужно было вести себя иначе. Вдобавок, я много наговорил ей.

– Вы ругались? – удивилась Алена.

– Нет, нет. Мы не ругались. Никогда. Мне кажется, я убил ее собственной откровенностью!

– Что ты имеешь в виду?

– Были вещи, которые я никогда не рассказывал ей. Ко всему прочему, накануне произошел случай, который мы никак не могли ожидать. И причина возникновения этого случая – я!

Алена смотрела на Александра любопытным, но ласковым взором, видимо, желая узнать, что же это за случай. Но Александр не видел выражения ее глаз, так как не смел глядеть на девушку.

– ….Слишком много разных признаний, она перенервничала. И перенервничала из-за меня. Я – вина ее смерти!

– О, пожалуйста, не говори так.

– А как мне говорить, если так оно и есть? Теперь всю жизнь доживать мне с этим чувством вины. Главное, чтобы бабушка смогла простить меня, – Александр взглянул на фотографию, – если после Земной жизни все же что-то есть.

– Я думаю есть, – сказала Алена. – Нас с детства учат этому, рассказывают, что Земная жизнь это только начало.

– Вот видишь. Ты говоришь «учат». А все ли правильно чему учат людей с детства?