Он кивнул.

— Я заметила, что правой вы почти не пользуетесь.

— Потому что у меня ее… потому что не пользуюсь.

— Тогда зачем вам протез?

— Я надеваю его только когда приходите вы, — сказал он.

— Зачем?

— Чтобы лишний раз не смущать вас.

— Не надо.

— Что?

— Снимите его.

— Что? Почему?

— Потому что я не умею печь и не ношу сарафаны в цветочек.

Две вещи произошли одновременно в его теле: его сердце взорвалось, а разум забил тревогу. Показать ей свою культю, гладкий овальный обрубок, которым заканчивалась его рука сразу после локтя? Это было рискованно. Очень рискованно. Он избегал показывать его даже мисс Поттс.

— Это всего лишь я, — промолвила она, а затем повторила его слова, сказанные в прихожей: — Вы нравитесь мне таким, какой вы есть.


***


Не сводя взгляда с ее лица, Ашер здоровой рукой начал расстегивать манжету, плотно прилегающую к силиконовому запястью телесного цвета. Пуговица поддалась со щелчком.

— Моя мама называет меня пуговкой, — глядя ему в глаза, нервно пробормотала Саванна.

Далее он поднес руку к воротнику и одну за другой расстегнул пуговицы, пока рубашка, распахнувшись, не открыла его широкий торс с агрессивно проступающими под белым хлопком футболки мышцами. Саванна сделала глубокий вдох, приказывая себе успокоиться.

— Помогите мне, — произнес он, протягивая к ней свою здоровую руку.

Она шагнула к нему и, пока расстегивала манжету, ощущая исходящий от его запястья жар, неожиданно осознала, кто он. Не просто раненый ветеран. Не просто изуродованный солдат. Не просто человек, добровольно изолировавший себя от мира. Но живой, теплый, дышащий и совершенно реальный мужчина, от близости которого ей стало жарко, а в голове закружился вопрос: каково это было бы — быть с ним?

Когда она вновь подняла глаза на его лицо, то уголки его губ оказались приподняты, а левый глаз поблескивал удивлением и озорством. Он сбросил с плеч рубашку, и она увидела ремни, которые тянулись от протеза вверх и перекрещивались у него на спине.

Она сглотнула.

— Не носите его больше ради меня. Никогда.

— Хорошо, — ответил он тихо.

Она смотрела, как он отстегивает ремни, завороженная тем, как перекатываются на его груди и руках мышцы. Он потянул за протез и, когда тот с тихим хлопком отделился, положил его вместе с ремнями на стол. Потом взялся за белый матерчатый чехол, прикрепленный к руке, и убрал на стол и его тоже. И повернулся к ней, чувствуя себя голым как никогда, пока она осматривала овальный обрубок плоти под его правым локтем.

Она потянулась было к нему, но потом ее взгляд вновь взметнулся к его глазам.

— Можно?

В изумлении глядя на нее, он кивнул, и она дрожащими пальцами дотронулась до обрубка под его локтем, осторожно исследуя поверхность искалеченной плоти.

— Такая гладкая, — произнесла она.

Он с шумом втянул в себя воздух.

— Я делаю вам больно? — спросила она.

— Нет, — пробормотал он. — Ничуть.

— Здесь сохранилась чувствительность?

— Отчасти, — признался он честно. — В основном фантомные ощущения.

Пока она продолжала осторожно гладить его культю, ее груди вздымались все выше и чаще. Он опустил на них свой голодный взгляд, а когда она заметила, куда он смотрит, вновь заглянул ей в глаза, и она приподняла брови, остро чувствуя его близость и ощущая, как под его взглядом в животе разливается сладкое тепло.

Дверь отворилась, и она отпрянула.

— О, вижу, мы решили устроиться по-домашнему, — сказала мисс Поттс, ворвавшись в кабинет с булочками и кофе. — Замечательная идея.

Саванна торопливо отошла от Ашера и шагнула к креслам возле витражного окна, по пути восстанавливая дыхание. Сев, она приложила к своим горячим щекам ладони, пытаясь понять, что между ними происходит, пытаясь убедить себя, что, чем бы оно ни оказалось, это очень, очень плохая мысль. Ашер плюхнулся в соседнее кресло, явно расстроенный несвоевременным вторжением мисс Поттс — в отличие от Саванны, которая вынуждена была признать, что испытала облегчение.

Дело было даже не в том, что Ашер был на несколько лет ее старше — разница в возрасте не имела для Саванны особенного значения, — но он был отшельником с внушительным багажом прошлого за спиной и, что важнее всего, он был объектом ее статьи. Господи, Саванна. Сперва источник, теперь объект. Бога ради, попытайся выжать из себя хоть каплю профессионализма.

Онемело приняв поданную мисс Поттс чашку кофе, она твердо настроилась больше не отвлекаться на потрясающий торс Ашера Ли, на его потрясающий голос, потрясающее чувство юмора, потрясающее… Все, хватит. Она будет тем, на кого училась — беспристрастным журналистом.

К тому времени, как в шесть вечера Саванна засобиралась домой, ей стало намного лучше. Остаток дня прошел без происшествий. Ашер отвечал на ее вопросы, не делая попыток дотронуться до ее руки или пойти на какой-то иной физический контакт. Их пальцы мимолетно соприкоснулись лишь однажды, когда они одновременно поставили свои чашки на стол, но заминки в разговоре не произошло. Более того, интервью получилось крайне информативным. Они успели обсудить не только школьные годы Ашера, но и его детские воспоминания о Дэнверсе, его отношение к принадлежности к семье Ли и трагическую гибель его родителей.

Когда он рассказывал об этом периоде своей жизни, она испытала сильное искушение взять его за руку, но сдержалась. Если они будут без конца отвлекаться на свои расцветающие личные отношения, то она никогда не напишет статью.

Стоп, подумала она, поворачивая ключ в замке зажигания. Или напишет?

Статья, интересная широкому кругу читателей, так? Что может быть интересней истории, рассказанной от первого лица, о том, как неудачливая репортерша нежданно-негаданно подружилась с нелюдимым ветераном войны? Ликуя, она ударила по рулю. Точно. Статья будет о том, как она из-за ненадежного источника потеряла работу. О том, как он потерял руку и оказался изуродован. О том, как они, двое неудачников, вернулись домой и подружились, как ощутили друг к другу нечто, отозвавшееся в каждом из них обоих.

Интуиция подсказывала ей, что такая подача редактору понравится, и она, едва добравшись до дома, быстро напечатала письмо с описанием своей идеи и в придачу приложила к нему черновик с покерными хитростями под названием «Ашер Ли: Всеамериканская история».

Следующий час Саванна, расхаживая по своей маленькой детской спальне, провела в безуспешных попытках отвлечься в ожидании ответа от мистера Макнаба. В какой-то момент в комнату заглянула Скарлет.

— Пошли вечером в клуб? Поужинаем, а потом потанцуем.

Саванна отрицательно покачала головой.

— Я жду одно очень важное письмо, Скарлет.

— Я отменю свои планы с Трентом. Кино и ужин. Только ты и я, а?

— Давай завтра? — спросила Саванна, зная, что не сможет сосредоточиться на фильме, пока новая подача материала не будет одобрена.

— Ловлю на слове. Между прочим, ты подружка невесты, а мы так и не начали обсуждать подготовку к свадьбе. Я знаю, это не твое, но по крайней мере проведи со мной чуть-чуть времени, пока я не стала миссис.

Саванна раскрыла сестре объятья.

— Прости, сладкая, что я отвлекаюсь. Просто если статью одобрят, то она станет для меня новым началом.

— Угу, в Финиксе, — ответила Скарлет хмуро.

— Финикс, Нью-Йорк. Какая разница? Ты по-прежнему останешься первой красавицей Дэнверса, а я обещаю приезжать почаще и нянчить на своих коленках старой девы моих будущих маленьких племянников.

Высвободившись из ее объятий, Скарлет присела на кровать.

— Знаешь, я впервые с момента твоего приезда вижу тебя настолько счастливой.

В сознании Саванны промелькнуло воспоминание о том, как Ашер поймал ее, и ее щекам стало горячо.

— Я не хотела за завтраком смеяться над Ашером, — сказала Скарлет.

— Все нормально. Просто не делай так больше, и все. Он, вообще-то, потрясающий парень.

— Серьезно? — спросила Скарлет с ноткой настороженности в голосе, но у Саванны перед глазами стоял Ашер, и потому она ее не расслышала.

— Да. Он умный, интересный и очень начитанный. И настоящий герой. И рядом с ним я чувствую себя такой… такой…

— Какой? — спросила Скарлет.

— Не знаю. Другой. Лучше, чем есть. Его имя, кстати, означает «счастье».

— Вэн, он живет в своем старом доме, сколько я себя помню. И никогда не выходит в город. И не пускает к себе никого, кроме тебя. Люди болтают о нем всякое. — Она замялась. — Его рука… и его лицо…

Саванна прищурилась и закусила нижнюю губу, сдерживаясь, чтобы не обвинить сестру в узости мышления.

— Я была у него три раза. Три раза, Скарлет. И клянусь, уже почти ничего не замечаю. Красиво ли это? Нет. Но он много больше, чем человек со шрамами на лице. Он… он удивительный.

Зажужжал телефон, и Саванна, перегнувшись через сестру, подхватила его с кровати.

— Мистер Макнаб?

— Кармайкл. Шикарный материал.

— Правда? — Она подняла голову и поймала Скарлет стоящей в дверях с обеспокоенным выражением на лице. Прикрыв трубку ладонью, Саванна прошептала: «Завтра смотрим кино и ужинаем», и Скарлет, кивнув, ушла.

— Правда. Мне очень понравилось. Не говоря уже о том, что сегодня вечером я планирую неплохо подняться в покер. — Он засмеялся. — Когда я получу следующий кусок?

— Я вижусь с ним по понедельникам, средам и пятницам.

— Присылай в пятницу продолжение, и тогда я решу, печатать материал по частям или придержать и выпустить целиком. Ты хорошо пишешь, Кармайкл. Джонс оказалась права.

— Огромное вам спасибо, сэр! Я вас не подведу!

— Уж постарайся. Счастливо.

— Всего хорошего, сэр.

Отключившись, Саванна бросилась на кровать и задрыгала в воздухе ногами, крича:

— Я вернулась, вернулась, вернулась!