— Ох. Чем же ты будешь искушать нас на сей раз?

— Булочками с имбирем и лимоном, — ответила Саванна, запоздало поднимая голову и натянуто улыбаясь пожилой женщине.

— Прости за прямоту, дорогая, но ты сегодня сама на себя не похожа.

Саванна увидела, как мисс Поттс оглядела ее с головы до пят. О черт! Она настолько ушла в мысли о переделке статьи, что забыла переодеться в одно из кукольных платьиц Скарлет и осталась в белых кроссовках, обрезанных джинсовых шортах и черной футболке с низким вырезом и пятном горчицы над левой грудью. И со спутанными волосами, наспех завязанными в пучок. Она выглядела кошмарно. Самой собой.

— И все-таки это я, — сказала она со смущенной улыбкой, заправляя выбившиеся пряди своих каштановых волос обратно в пучок.

— А я все гадала, когда же твоя сестра прикроет лавочку со своими запасами розового.

— Вы ничего не упустили, мисс Поттс?

— Вряд ли, моя дорогая. Я живу на белом свете лет сто, не меньше.

— Ну, тогда вас не слишком шокирует новость о том, что я не умею печь. Нет, если я буду ежесекундно коситься в кулинарную книгу, попутно устраивая на кухне бардак, то моя выпечка может получиться относительно съедобной — если вдруг повезет. Моя мать, с другой стороны, признанный пекарь. Сестра тоже неплохо готовит. Ну а я? Меня лучше не пускать на кухню, так что давайте больше не будем называть меня «нашей маленькой изумительной кулинаркой»? А то я чувствую себя какой-то обманщицей.

Глаза мисс Поттс широко распахнулись, но затем она усмехнулась и поплыла на кухню, бросив напоследок через плечо:

— Дорогая, как скажешь.

Саванна взглянула на себя в зеркало около вешалки. Без макияжа ее лицо смотрелось простовато, а волосы… Она распустила их, перевязала поаккуратней, потом подтянула футболку ко рту и принялась слизывать желтоватый потек, но добилась только того, что на ткани появилось большое, мокрое и еще более заметное пятно. Раздосадованно закатив глаза, она повернулась к лестнице, чтобы поплестись наверх, и тут увидела на верхней площадке Ашера. В брюках цвета хаки и заправленной за ремень строгой рубашке он выглядел воплощением светской элегантности, тогда как она…

— Я услышал звонок. Подумал, не заблудились ли вы.

Саванна замерла внизу лестницы в ожидании, когда он изучит ее внешний вид и, обнаружив полное отсутствие цветочков и южного шарма, назовет притворщицей и попросит уйти.

— Я не умею печь, — сказала она.

— Я слышал.

— А вот ваша мама умела. Я только сегодня узнала.

По-прежнему стоя на верхней площадке в ярких лучах послеполуденного солнца, он распахнул глаза.

— Вы дочка Джуди Кармайкл.

Кивнув, она вдруг испытала абсурдное желание извиниться за все синие ленточки, которые выиграла ее мать.

— Неудивительно, что все ваши гостинцы такие вкусные.

— Мама передает вам привет. Ей нравилась ваша мама. Очень.

— А моя мать восхищалась вашей.

— И я терпеть не могу сарафаны в цветочек.

— Я тоже. Покрой совсем не годится для моей хромоты. — Он начал осторожно, по ступеньке, спускаться вниз, и ей стало ясно, что, когда он передвигается медленно, его хромота становится не слишком заметна.

— Вот. Это я, — сказала она и развела руками, когда он, приблизившись, оглядел ее неопрятный наряд.

— И вы нравитесь мне, — сказал он, — такой, какая вы есть.

Она фыркнула.

— В драных шортах, испачканной футболке и с вороньим гнездом на голове?

— Меня устраивает.

— Моя сестра…

— Я не знаком с вашей сестрой, но пусть она оставит все свои сарафаны себе, если они не в вашем стиле.

— Я выгляжу адски.

Он встал напротив нее и отклонился назад. Обожженая сторона его лица была по-прежнему обращена к лестнице, а взгляд здорового глаза скользил по ее фигуре — медленно, лениво… почти эротично.

— Если ад выглядит именно так, то мне стоит пересмотреть свое представление о рае. Потому что я, похоже, серьезно его недооцениваю.

Она не собиралась делать то, что сделала следом. Она не думала, просто действовала, когда мягко приложила ладонь к гладкой коже его левой щеки и всмотрелась в его глаза. Ты должен был стать всего лишь статьей.

— Спасибо, Ашер, — сказала она.


***


Мир вокруг него закружился безумной каруселью, и Ашер на секунду прикрыл глаза, привыкая к прикосновению другого человека, который касался его добровольно, с лаской и нежностью. За исключением редких случаев, когда мисс Поттс клала руку ему на плечо, и еще более редких врачебных осмотров, к нему много лет никто не притрагивался. Тепло ее ладони, ее кожи, ласково прижатой к его лицу, было настолько неожиданным, настолько невероятным, что щеку начало покалывать от сладости этого ощущения.

Она убрала руку, и он открыл глаза.

— П-простите… Я не имела права…

— Я не жаловался, Саванна.

Ее брови сошлись на переносице, и он уловил в ней внутреннюю борьбу.

— Это было непрофессионально.

— Мне казалось, мы установили, что становимся друзьями. Я, конечно, давно не практиковался, но друзьям вроде разрешено время от времени прикасаться друг к другу.

Ее плечи расслабились.

— Я сегодня ходячая катастрофа.

— Хотите, поговорим об этом?

— Предполагалось, что я буду интервьюировать вас.

— Сначала дружба. Потом дела.

Он протянул ей руку и, когда она рассеянно приняла ее, потянул за собой наверх, в кабинет. Заметила ли она, что пропустила свои пальцы сквозь его пальцы, как только их руки нашли друг друга? Забилось ли ее сердце, как сумасшедшее, как у него?

— Им не понравилась моя подача, — проговорила она.

— Ваша подача?

— Мэддоксу Макнабу, редактору «Финикс Таймс», не понравилось, как я подала материал. Я хотела рассказать историю о том, как неприветливое отношение города повлияло на душевное состояние вернувшегося домой солдата.

— Веселенькая вышла бы статья, — сказал он, втайне радуясь тому, что ее жалостливый, пусть и правдивый текст завернули.

— Они сочли, что это недостаточно секси.

Ашер остановился и с недоверчивым выражением на лице повернулся к ней, стоящей на две ступеньки ниже.

— Недостаточно секси? Вы что, не сказали им о… обо мне?

Закатив глаза, она усмехнулась.

— Чтобы выглядеть сексуально, необязательно быть писаным красавцем. Вы очень даже секси, Ашер.

И его мир перевернулся во второй раз за две минуты. Он с подозрением всмотрелся в ее лицо, но не нашел ни следа насмешки. Она сказала это таким простым, таким искренним тоном, словно это на самом деле могло быть правдой. Его сердце нещадно заколотилось о ребра, и он, польщенный, почувствовал, что краснеет. Развернувшись, он увел ее в кабинет, где неохотно выпустил ее руку, чтобы притворить дверь.

Секси.

— Ну конечно.

— У вас бесконечные ноги, — сказала Саванна мягко, повернувшись к нему лицом.

Он прошелся взглядом вниз по ее телу, рассматривая ее ноги. Длинные, загорелые, в потертых шортиках, они напоминали о летних ночах в старшей школе, когда его в то время безупречные ноги переплетались с ногами какой-нибудь симпатичной девчонки на покрывале для пикника.

— У вас тоже, — ответил он.

И с безграничным удовольствием увидел, как она покраснела и тряхнула головой.

— Вы прочитали все эти книги?

Меняем тему. Ладно.

— Да.

— Все-все?

— Да. Саванна, вы мой первый гость за восемь лет.

Сцепив руки за спиной, она подошла к полкам, на которых стояли книги с особенно цветастыми корешками. Романы. Как назло. Ему пришло в голову отвлечь ее своей обширной коллекцией научной литературы и поразить своими познаниями в области всемирной истории, но, увы, было поздно. Она уже догадалась, на что смотрит, и Ашер приготовился к шуточкам на этот счет.

— Вы сказали все, верно? — спросила она, бросив на него лукавый взгляд.

Вот ведь какая!

— Что я могу сказать? Романы — моя слабость.

— Ну… по-моему, это секси, — проговорила она, поворачиваясь обратно к книгам. — Возможно, мне стоит написать об израненном ветеране, который, вернувшись с войны, увлекся чтением дамских романов.

Он пожал плечами. Все лучше, чем жалостливая статья.

Саванна заметила у стены лестницу, с помощью которой он добирался до верхних полок, и, поднявшись на пару ступенек, вытащила томик с невероятно кричащей обложкой. Прочитав аннотацию, она повернула обложку к нему лицом.

— Дева туманных топей?

Он попытался выхватить у нее книгу, но она подняла руку над головой и заговорила голосом из киношных трейлеров:

— Сумрачный чужеземец из далеких краев… пышногрудая красавица с зеленых берегов Англии…

— Дайте сюда, — потребовал он.

Она захихикала.

— …противостоят непримиримой страсти… — непримиримой страсти, Ашер! — в то время, как…

Он снова попробовал отобрать у нее роман, и когда она, отклонившись назад, потеряла равновесие и начала падать, его рука словно тиски обвилась вокруг ее талии, притягивая ее к его груди. Он крепко прижимал ее к себе, пока ее ноги не коснулись пола. Но и тогда не отпустил ее.

Она часто задышала, толкаясь грудями в его грудь, пока ее глаза всматривались в его лицо.

— Я с-сожалею.

— А я нет, — промолвил он, стараясь не обращать внимание на то, как закружилась голова, когда вся кровь в его теле хлынула к другому месту. Его грудь тяжело вздымалась, но не от напряжения, а от того, что она оказалась так близко, в его руках, в его крепких объятьях. Умри Ашер в этот момент, он умер бы счастливым.

— Ашер, — выдохнула она, облизнув губы. — Уже все нормально.

Когда ее слова дошли до него, он расслабил руку, отступил назад и отдал ей книгу, а она принялась рассеянно листать ее, склонив голову набок.

— Когда вы меня подхватили, то сделали это левой рукой.