– Как щенка? – Сюзанна с трудом сдерживала горечь.

Кит легко коснулся ее плеча.

– Разве я знаю, как обращаться с детьми, душенька? – мягко произнесла Дейзи. – Ради Анны я взяла бы вас всех троих, но тогда я была бедна как церковная мышь. Так было безопаснее для Анны и всех вас – разлучить сестренок, ведь газеты писали, что Анна исчезла вместе с детьми. А если бы у меня или у Джеймса увидели трех маленьких девочек...

Сюзанна почувствовала в ее словах зловещую атмосферу того момента, а также любовь и преданность, сохранившие материнскую тайну.

– Простите меня, Дейзи, – тихо произнесла она. – Вы ведь тоже ее потеряли.

Глаза Дейзи увлажнились, и она кончиком пальца притронулась к веку, чтобы слеза не сбежала по щеке и не размазала грим.

– Одной французской танцовщице по имени Клод приглянулась Сильвия, и она захотела о ней заботиться. И Сильвию увезли. Увы, должно быть, ее воспитали француженкой, – грустно закончила она.

– А Сабрина?

– Не знаю, душенька. К сожалению, о ней я совсем ничего не знаю. Джеймс что-то говорил о семье викария, которая могла взять ее к себе, но точно я ничего не знаю.

– Мне еще очень повезло в сложившихся тогда обстоятельствах... – Сюзанна нашла спасение в объективности, она еще толком не понимала, чему верить, и не разобралась в своих чувствах. Она словно соскользнула с обрыва, потом ей бросили спасительный канат, который на самом деле оказался змеей!

– И вы больше ничего не слышали об Анне Хоулт? – спросил Кит.

– Клянусь, ничего. Никто не знал, куда она отправилась, ее искали, но не нашли. Но я готова поклясться самым ценным, что у меня есть, моим бюстом, – Дейзи надулась, демонстрируя свое достояние – и новым домом, который принес мне мой бюст, – что Анна не убивала твоего отца!

– Я тоже считаю, что она этого не делала. – Эти слова Кит произнес тихо, но с леденящей душу яростью. Сюзанна не нашлась что ответить и промолчала. Ей было необходимо, чтобы все услышанное сначала улеглось.

– Вы сказали, что Джеймс был театралом и так познакомился с вами, – обратился Кит к Дейзи.

– Да. Джеймсу нравились... – Дейзи многозначительно помедлила, – мои костюмы и представление в целом. Но главным образом костюмы.

Она обменялась с Китом многозначительным взглядом, снова озадачив Сюзанну.

– И вы не догадываетесь, почему девочки оказались у Джеймса?

– Я – нет, но вы можете поговорить с... – Дейзи внезапно замолчала.

– С кем, мисс Джонс?

– Ну... видите ли, Джеймс был очень хорошим человеком, мистер Уайти... – неуверенно начала она.

– Я его знал и полностью с вами согласен, – мягко проговорил Кит.

– Тогда вам стоит поговорить с Эдвином, – промолвила она. – С Эдвином Эйвери-Финчем. Прекрасной души человек Эдвин. Он был для Джеймса... – Она снова запнулась, видимо, подыскивая нужное слово. Поскольку Дейзи Джонс не отличалась особой щепетильностью, эти паузы заинтриговали Сюзанну. – ...Очень близким другом, – заговорила наконец Дейзи. – Он торгует антиквариатом на Бонд-стрит, там у него магазинчик. Он не появлялся в театре с тех пор, как Джеймс... с тех пор, как Джеймса не стало.

– Спасибо, мисс Джонс, – поблагодарил Кит.

– Ах, ну за что же! – Теперь, когда интервью закончилось, к Дейзи вернулась ее прежняя кокетливо-томная манера говорить. – Мне было очень приятно. – Она подмигнула Киту и снова прижала Сюзанну к своей благоухающей груди.

– Надеюсь, ты отыщешь Анну, душенька, – прошептала она Сюзанне в волосы.

– Я тоже надеюсь, мисс Джонс, – приглушенно выговорила Сюзанна в бюст дамы. – Хочу восстановить ее доброе имя. – Наконец Дейзи выпустила ее, и Сюзанна сделала глубокий вдох.

– Можно нам снова обратиться к вам, если возникнет необходимость, мисс Джонс? – спросил Кит. – Сейчас мы должны наведаться еще в одно место.

– Это доставит мне несказанное удовольствие, мистер Уайти!

Кит почти волоком вытащил Сюзанну за локоть из «Белой лилии», так он спешил. Ни на минуту не задерживаясь возле красавчика мистера Шонесси, Генерала и девиц, он устремился к ожидавшему их экипажу. Он стукнул в стенку, подав сигнал кучеру трогаться, а потом втащил ее с такой скоростью в номер гостиницы, находящейся минутах в десяти езды от театра, что ноги Сюзанны едва успели коснуться земли. По дороге он полностью игнорировал все ее протесты и требования объяснений, и Сюзанна перестала спрашивать. В комнате Кит закрыл дверь, запер ее на ключ и почти что броском отправил Сюзанну в кресло. Не успела она толком оглядеться, как он заговорил:

– Мне нужно сказать вам кое-что, Сюзанна. И вам придется меня выслушать.

– Сама бы я ну ни за что не догадалась!

Он пропустил ее иронию мимо ушей. Ей показалось, что он вообще только частично находился здесь, вместе с ней. Взгляд его был по-прежнему отрешенным.

– Я думаю, к Джеймсу Мейкпису подослали убийц. И убили его те же люди, которые раньше убили вашего настоящего отца, Ричарда Локвуда, а теперь пытаются убить вас.

Подумать только, а ведь всего год назад в это самое время она выбирала фасон для нового платья и едва не падала в обморок при виде Дугласа! Сюзанна сомневалась, что теперь что-нибудь может заставить ее упасть в обморок.

– Почему вы так думаете? – спросила она. Небрежность, с которой это было сказано, прозвучала нелепо – ведь ее жизни грозила опасность! Кит глубоко вздохнул, должно быть, собираясь с мыслями, а Сюзанна тем временем оглядела комнату. Одна большая кровать, довольно старая, судя по основательно продавленному в середине матрасу. Письменный стол, на котором разместился Кит. Две лампы. Правда, все довольно чистенькое. Гостиница расположена в подозрительной близости от театра «Белая лилия», и Кит, кажется, прекрасно знал, куда они направляются. Она отогнала от себя мысли о танцовщицах кордебалета, которых он вжимал в углубление этого самого матраса. Как он тогда сказал про этих танцовщиц? Дружелюбные?

– Я сейчас расскажу вам то, что знаю, – начал он. – Пятнадцать лет назад Ричард Локвуд был убит. Власти собирались арестовать за убийство его любовницу. Но она исчезла, и никто не знал, что случилось с ней и с ее тремя маленькими дочерьми. Решили, что она бежала с ними вместе. Но сегодня мы узнали от мисс Дейзи Джонс, что вашу мать звали не Анна Смит, а Анна Хоулт и она была любовницей Ричарда Локвуда. Локвуд и был вашим отцом. И у вас есть две сестры. Вы почему-то остались жить у Джеймса Мейкписа. И его тоже убили.

– Но... какое отношение эти убийства имеют ко мне?

– Дело в том, что... Ричард Локвуд наводил справки о политике по имени Таддиус Морли...

– Морли? О мистере Морли все очень высокого мнения, не так ли?

Кит вдруг помрачнел. Он приоткрыл было рот, словно собираясь ответить, но потом резко мотнул головой и продолжал:

– Ричард Локвуд собирал доказательства того, что Морли приобрел свое состояние, продавая французам секретную информацию, но он был убит прежде, чем успел представить собранные улики. И я уверен, что убит он был потому, что Морли об этом проведал.

Подумать только! Ее отец, известный политик, пытался доказать вину предателя. А потом...

– Но... откуда вам известно об этом?

Кит внимательно посмотрел на нее и решительно произнес:

– Я агент секретной службы.

Не мигая, с непроницаемым лицом он ждал ее реакции. Она некоторое время смотрела на него в упор и вдруг воскликнула с торжествующим видом:

– Я так и знала!

– Вы не могли знать, – улыбнулся он.

– Если человек всегда начеку, готов отразить удар, вооружен до зубов и невероятно наблюдателен, он либо преступник, либо шпион. Я знала, что вы не простой военный. Я как-то танцевала с военными. У них не было вашей...

Она хотела сказать: «самонадеянности». Или хотя бы: «важной осанки». Или: «внушительного вида». Но все это лишь позабавило бы его, а ее привело в смущение, и она не договорила. Кит между тем делал вид, будто ее слова не произвели на него особого впечатления.

– Вам хорошо известно, что представляют собой шпионы, мисс Мейкпис? Просто, как у всякой художницы, у вас обостренное чутье. Я старался не афишировать свою профессию.

– Значит, я художница? – мгновенно отвлеклась от темы Сюзанна. Она уже привыкла считать себя талантливой, но «художница» было новой и совсем особенной характеристикой. Сюзанна Мейкпис-Локвуд-Хоулт, художница. Страстная, смелая художница. С характером. Постепенно ее личность проступала все определеннее.

– И талантливая художница, – подтвердил он. Сюзанна поняла, что это не лесть. Вряд ли Кит хоть раз в жизни кому-нибудь польстил. – Вы, кажется, не слишком удивились, узнав, что я шпион? – спросил он с нотками обиды в голосе.

– Теперь меня уже ничем не удивишь, – ответила Сюзанна с наигранной беспечностью, заставив его фыркнуть. – Но как все-таки я оказалась у Джеймса Мейкписа? И как Джеймс узнал о Ричарде Локвуде, и Морли, и французах, и найденных доказательствах, и обо всем остальном?

– Как вы оказались у Джеймса Мейкписа, я не знаю, Сюзанна. Но мне ясно, что именно Джеймс предупредил вашу матушку перед ее бегством. Он тоже, кстати, был секретным агентом.

Сюзанна ахнула:

– Не может быть!

Кит криво улыбнулся.

– От нас не требуется спасать барышень. На деле это случается редко. Джеймс был курьером, а не солдатом. Мне приходилось работать с ним. Он выполнял роль связного в ряде важных операций Иностранного бюро, и, видимо, там, на Боу-стрит, одним из первых узнал об убийстве Ричарда и возможном аресте вашей матери и успел ее предупредить. Но в ту ночь, когда он поделился со мной своими подозрениями насчет Морли, о вас не было сказано ни слова, Сюзанна. Наверное, в силу привычки: он не хотел портить вам будущее правдой. В то время вы были обручены с богатым наследником. Джеймс Мейкпис всю свою жизнь оберегал вас от правды.

Ее жизнь сложилась бы совсем по-другому, если бы не Джеймс Мейкпис!