Миссис Уитеридж заспешила вперед, вытирая руки о белый фартук, надетый поверх черного платья.

– Ваша светлость! – Она присела в книксене. – Какая честь! Мы можем что-то сделать для вас?

Майлз положил руку на худое плечо Сайруса.

– Это сэр Сайрус Джонс, брат мисс Джонс. Он останется здесь на ночь.

Развернувшись, экономка хлопнула в ладоши.

– Нэн, Сюзан, бегите наверх и быстро приготовьте зеленую комнату. – Она перевела взгляд на Беллу. – Эта комната находится прямо напротив вашей спальни, мисс, если вас это устраивает.

У Беллы словно груз с плеч свалился.

– Это было бы идеально, – сказала она.

Белла повернулась к Майлзу, чтобы поблагодарить его, но он разговаривал с кухаркой:

– Принесите мальчику еды. Холодных блюд из кладовки будет достаточно. И не нужно суетиться. Уже поздно, и он поужинает прямо здесь. И я тоже, пожалуй.

Может, кто из слуг и счел это странным, но никто не осмелился и виду подать. Слуги забегали взад-вперед: кухарка направилась за провизией в холодную комнату, одна кухонная служанка резала хлеб, а другая – заваривала свежий чай на новой модной плите. На одном конце стола лакей разложил тонкую белую скатерть и расставил три серебряных столовых прибора, словно к ужину ожидалась королева.

В дверях кухни, попивая чай, стоял Хасани, не сводивший своих черных глаз с Сайруса. Как и все здесь, камердинер, должно быть, с удивлением узнал, что у нее есть брат, подумала Белла с усмешкой. А потом в вихре своих белых одеяний египтянин растворился в соседней комнате – скорее всего, чтобы не оказаться втянутым в эту суету.

Тут Пинкертон подошел к Белле и наклонил к ней свою седую голову.

– Брат, да? Мне так и показалось, что между вами есть сходство, когда паренек подошел к черному ходу, притворяясь посыльным.

Белла нежно, но чуть раздраженно посмотрела на брата, прихлебывавшего чай из кружки, которую принесла ему залившаяся краской кухонная служанка.

– Я очень ценю, что вы пришли с запиской ко мне, – произнесла она. – Он сказал мне, что заблудился и несколько часов ходил по Лондону.

Белла заметила, что Майлз, прищурившись, смотрит на нее. От этого взгляда по ее коже побежали мурашки, и она не была уверена, что именно их вызвало: несвоевременное влечение к герцогу или опасение за брата. Герцог усадил ее напротив Сайруса, а сам уселся во главе стола. Когда мужчина и мальчик наполнили свои тарелки мясом, сыром и другой снедью, Белла заметила, что слуги исчезли, оставив их в кухне одних.

Майлз отломил себе ножку курицы, наблюдая за тем, как Сайрус жадно поглощает кусок ростбифа, завернутый в хлеб. Тревога не давала Белле откусить и кусочек еды. Ее охватило инстинктивное желание пошевелиться, сделать что-то, а не сидеть неподвижно в ожидании неизбежных упреков герцога. Должно быть, тот дожидался, пока мальчик поест, прежде чем пойти в атаку.

– Сделать тебе тост с сыром? – предложила она брату, хотя он не заслуживал любимого лакомства после того, что натворил.

После нетерпеливого кивка мальчика Белла вскочила на ноги и сняла с крючка на стене сковородку. Затем она принялась намазывать хлеб маслом и отрезать тонкие ломтики от сырного круга. Не имея ни малейшего понятия о том, как обращаться с вычурной черной плитой, она отнесла сковороду к массивному очагу и поставила ее на подставку прямо над огнем.

У нее за спиной Майлз отрывисто спросил у Сайруса:

– Откуда ты приехал? Вы живете здесь, в Лондоне?

– Нет, я приехал из Оксфорда, – ответил Сайрус, делая гигантский глоток чаю. – Сел в ночную почтовую карету, а потом долго бродил по округе в поисках Эйлуин-Хауса. А вам известно, что существуют магазины, в которых продают только мужскую обувь? А в других – только шляпы. И…

– Теперь я припоминаю, что у вашего отца был коттедж в Оксфорде, – задумчиво перебил его Майлз. – Некоторое время мы с ним переписывались.

– Так вы знали папу? Но… когда… как?…

– Это было уже довольно давно, я тогда был младше тебя. Впрочем, это неважно. Скажи мне, зачем ты сюда приехал? У тебя какие-то неприятности?

Повернув голову, Белла увидела, что ее брат расправил плечи и вздернул подбородок.

– Это неправильно, что моей сестре приходится зарабатывать на жизнь, в то время как я сижу дома, – заявил он. – Теперь я единственный мужчина в семье, и мой долг – обеспечивать нас.

– Ерунда, – бросила она через плечо. – Ты еще несовершеннолетний, а я оставила тебе четкие инструкции по изучению школьных предметов в мое отсутствие. К тому же какую работу ты сможешь найти без хорошего образования?

Шипение жарящегося хлеба отвлекло ее внимание, и Белла ловко перевернула сырный тост на другую сторону. Насыщенный аромат масла показался божественным даже для нее, пребывающей в расстроенных чувствах.

– Я могу быть кучером, выполнять поручения или работать на печатном станке, – вызывающим тоном промолвил Сайрус у нее за спиной. – Могу быть продавцом в магазине или пахарем на ферме. Я могу…

– Ты не можешь делать ничего подобного, – рявкнул Майлз. – Ты – джентльмен, и твоя первая обязанность – получить образование и занять положенное тебе место общественного лидера. Именно это говорил мне отец, когда мне было тринадцать лет.

Присев у очага, Белла затихла. Майлз, должно быть, имел в виду ссору, произошедшую между ним и его отцом в ту роковую ночь в Египте. Один тот факт, что он смог говорить о ней вслух, давал ей надежду на то, что, возможно, он все-таки справится со смертью отца. А потом аромат хорошо прожаренного тоста отвлек ее внимание, она сняла сковороду с огня и отнесла ее к столу. Майлз был полностью поглощен разговором с ее братом.

– Кстати, сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – ответил Сайрус, при этом уголки его рта угрюмо опустились. – И несправедливо заставлять меня сидеть в Оксфорде с Лейлой! Она всего лишь девочка!

– С Лейлой? – переспросил Майлз, бросая на Беллу зловещий взгляд.

– Лейла – его сестра-двойняшка. – Пытаясь держаться спокойно, Белла разрезала пополам идеально прожаренный, подрумянившийся хлеб так, чтобы расплавленный сыр стекал на тарелку. – Хотите и вы кусочек сырного тоста, ваша светлость? Я могу приготовить еще для вас обоих, если пожелаете.

И, не дожидаясь ответа Эйлуина, она в знак примирения переложила одну половинку готового тоста на его тарелку.

«Майлз взял свой тост руками», – отметила про себя Белла. Откусив кусочек, герцог некоторое время с удовольствием жевал, хотя его взгляд оставался суровым.

– Есть ли еще какие-то члены семьи, которых вы от меня скрыли?

– Нет, только двойняшки. – Поскольку объяснение, кажется, его удовлетворило, Белла сбивчиво добавила: – Вероятно, мне следовало о них упомянуть, но я за них отвечаю и не захотела обременять вас своими проблемами.

Майлз смотрел на нее еще мгновение, словно пытаясь решить, верить ее словам или нет. Потом он перевел взгляд на Сайруса.

– Итак, вы оставили свою несовершеннолетнюю сестру в Оксфорде. Оставили одну, чтобы приехать в Лондон с этим нелепым делом.

Сайрус беспокойно заерзал на стуле, а вызывающее выражение на его лице сменилось виноватым выражением еще совсем маленького мальчишки.

– Лейла там не одна, миссис Норрис за ней присматривает.

– Кто такая миссис Норрис, черт побери?

– Соседка, – ответила за брата Белла, намазывая маслом еще один кусок хлеба. – Очень уважаемая вдова викария. Сайрус, полагаю, ты не спрашивал у нее разрешения поехать в Лондон. Уверена, что она ни за что бы тебя не отпустила.

– Но я оставил ей записку, – пробубнил Сайрус. – И Лейле тоже!

Из горла Майлза вырвалось рычание:

– Едва ли это можно назвать поступком ответственного джентльмена. Они же обе наверняка да смерти переживают за тебя! Будь я твоим отцом, я бы отлупил тебя за такой поступок.

Увидев помрачневшее лицо брата, Белла подошла к нему, обняла его за плечи и смахнула прядь русых волос с его лба.

– Моя любовь, его светлость абсолютно прав, ругая тебя. Твой долг был приглядывать за сестрой.

Майлз посмотрел на нее. Белле показалось, что этот взгляд пронзил ее насквозь. Какие мысли скрывались под его суровой маской? Или он всего лишь удивлен, что она с ним соглашается?

Он снова взглянул на Сайруса. Опустив голову, подросток ломал пальцами сандвич на своей тарелке.

– Простите меня, – пробормотал он. – Но я оказался привязанным к дому, где мне нечего было делать, только учиться. Это несправедливо!

Отодвинув стул, Майлз поднялся из-за стола.

– Мужчина всегда выполняет свои обязанности, и справедливость не имеет к этому никакого отношения. Завтра я позабочусь о том, чтобы ты вернулся в Оксфорд. Будь готов к отъезду с первыми лучами солнца.

Бросив еще один пронзительный взгляд на Беллу, Майлз вышел из кухни.

Ее сердце сжалось и заныло. Ей хотелось побежать следом за ним, поблагодарить его за корзину фруктов и за отеческие советы ее брату. Но больше всего Белле хотелось обнять его и раствориться в его тепле и страсти.

Но она сама положила конец интимным отношениям между ними. И они оба согласились прекратить их импульсивную связь. «Будет лучше, если мы оба навсегда забудем эту ночь. Тогда мы сможем общаться как раньше. Ни к чему больше говорить о произошедшем».

Белла больше не была наперсницей и любовницей герцога, она сама так решила. Она снова стала для него всего лишь служащей. И теперь, когда Майлз поймал ее на том, что она скрывает от него правду о своей семье, у него больше не было оснований ей доверять.

Глава 21

Майлз ехал верхом рядом с черной каретой по узкой, изрытой колеями дороге. Был уже полдень, и солнце светило с чистого голубого неба, умытого вчерашним дождем. Наконец они доехали до окрестностей Оксфорда. Путешествие из Лондона заняло больше шести часов, и они сделали всего одну короткую остановку в почтовой гостинице, чтобы перекусить.