Тревога так и вибрировала в ней. Быть может, ей придется вернуться домой раньше, чем через обговоренные две недели. Быть может, Майлз пришел в гостиную, чтобы выгнать ее. Прошлым вечером она угрожала убить его. Она ткнула острым кончиком своего кинжала в его горло, чтобы не дать ему овладеть ею.

Его взгляд был полон ярости. Было ясно, что герцог Эйлуин не привык к тому, чтобы женщина одерживала над ним верх.

Что если он все как следует обдумал и решил уволить ее?

Когда она неуверенно поднималась с ящика, он взял ее за предплечье, чтобы помочь.

– Вам понадобится костыль, – заявил он.

– Нет! Нет, благодарю вас, не надо. – От его близости у Беллы закружилась голова, и она быстро отошла назад, отряхивая помятые юбки. Она не хотела давать ему лишний аргумент в пользу ее непригодности к службе. – Видите? Я не хромаю.

Чтобы продемонстрировать это, Белла обошла обломки нескольких статуй, следуя по дорожке мимо коробки со скарабеями. Ее нога все еще пульсировала от боли, хотя уже не так сильно, как вначале. Она поймала на себе его острый взгляд, следивший за ее продвижением. Ни за что на свете она не позволит себе даже намека на хромоту.

Чтобы отвлечь герцога, Белла заговорила:

– Кстати, я недавно столкнулась на лестнице с миссис Грейсон. Она часто приходит сюда?

Майлз пожал плечами.

– Хелен иногда берет на себя проверку меню, постельного белья или чего-то в этом роде. Меня это не касается, если только она не попадается мне на пути. А почему вы спрашиваете об этом?

– Я просто подумала, не пришлет ли она сюда горничную, чтобы смахнуть пыль.

– Это абсолютно исключено. Слугам строго приказано держаться подальше от моих артефактов. – Упершись руками в бедра, он пошел следом за продвигавшейся вперед Беллой. – Но довольно этой болтовни. Где вы были раньше? Я заходил сюда дважды, но вас не было почти час.

Холодный и властный тон Эйлуина вернул Беллу на знакомую почву. Это придало ей сил, как будто они готовились к битве. Битве за ее право остаться здесь и искать карту сокровищ.

Она повернулась, чтобы ответить ему.

– Я отошла, чтобы выпить чашку чая. У вас тут есть правило, запрещающее вашим служащим перекусывать?

Он смерил ее «герцогским» взглядом.

– В следующий раз оставляйте записку. Никто из слуг не знал, где вы.

– Вообще-то, я была внизу вместе с миссис Уитеридж, в ее гостиной. И мистер Пинкертон тоже был там. Так что по крайней мере двое слуг знали, где я нахожусь. – Глубоко вздохнув, Белла скрестила на груди руки. – У меня есть дела по работе, которые я должна закончить до заката, ваша светлость. Полагаю, вы пришли сюда с определенной целью.

Герцог нахмурился еще сильнее.

– Мне нужен отчет о ваших успехах, – произнес он.

– О моих успехах? – переспросила Белла.

– Вы здесь уже несколько дней. И я вижу лишь то, что несколько ящиков были передвинуты с места на место.

Ее тревога начала рассеиваться, а надежда на отсрочку – расти. Быть может, он не уволит ее, если увидит, как усердно она работала.

– Тогда прошу вас, посмотрите внимательнее. Целых два дня я сортировала осколки керамики. Каждый из них был уложен в отдельную коробку – всего пятьдесят два осколка. Позвольте мне показать их вам.

Белла направилась в угол комнаты, где множество маленьких деревянных ящичков были аккуратно составлены друг на друга. Она взяла самый верхний из них.

– Все осколки, хранящиеся в этом ящичке, принадлежат одному сосуду. Теперь они готовы быть склеенными и снова стать единым целым, если вы того пожелаете.

Развернувшись, Белла увидела, что Майлз стоит прямо позади нее. Ей стало трудно дышать. Он был так близко, что мог бы наклонить голову и поцеловать ее, если бы ему этого захотелось. Не то чтобы она позволила ему это, разумеется. К тому же его внимание было направлено вовсе не на нее. Майлз вглядывался в содержимое ящика.

– Так в каждом ящике осколки одного горшка или кувшина? – спросил он.

– Да.

– А вы уверены, что собрали вместе правильные фрагменты?

– Абсолютно уверена. Я часто помогала отцу сортировать такие осколки керамики. Это то же самое, как собирать кусочки мозаики. – Если бы только Майлз со своими дразнящими губами отошел в сторону, а не загонял ее в угол! Нервничая из-за его близости, Белла начала бормотать: – У меня есть планы и на другие артефакты в этой комнате. Многие из них можно почистить и починить. В частности, скарабеев. Я хотела бы их выставить на всеобщее обозрение.

Майлз выпрямился и сердито посмотрел на нее.

– На всеобщее обозрение?

– Они не должны быть свалены в один ящик. Так их никто не сможет оценить. Если бы вы дали мне кусок хорошего белого шелка, то я смогла бы аккуратно разложить их на столе, чтобы люди смогли разглядеть каждого скарабея по отдельности. У вас есть еще и другие мелкие предметы, которые тоже было бы лучше выставить…

– Нет!

Герцог пошел прочь, и Белла зашагала следом за ним.

– Почему же нет? – спросила она, удивившись тому, что Майлз отвергает столь разумное предложение. – Если бы каждый скарабей был снабжен биркой с описанием, люди смогли бы увидеть и оценить его красоту.

Эйлуин повернул голову, чтобы бросить через плечо:

– Вы чего хотите? Чтобы я пригласил публику в свой дом, и она бродила бы тут повсюду и глазела на мои артефакты? Нет, это абсолютно исключено.

Она стиснула зубы. Как самонадеянно с его стороны думать, что один человек имеет право владеть такими сокровищами и никогда не показывать их простым людям! Но это было не ее дело.

– Не обязательно публика, – уточнила она. – Я имела в виду ученых вроде вас. Мистера Банбери-Дэвиса, например. Наверняка есть и другие.

Майлз фыркнул.

– Да что ж такое происходит с женщинами! Они так и хотят убрать вещи в кладовые и устроить ремонт. А потом они начинают надоедать вам, требуя, чтобы вы устроили роскошный бал или светский вечер.

Его слова были настолько абсурдны, что Белла рассмеялась:

– Кто это сказал?

– Хелен, например. Кстати, и моя мать тоже – перед смертью. Да и каждая другая леди, ступившая в этот дом. А всего несколько месяцев назад одна юная девица захотела отреставрировать этот дом после получасового знакомства со мной.

Белла наблюдала за тем, как он мечется взад-вперед по комнате. Теперь она понимала, почему он до сих пор не женился, и дело было вовсе не в его вздорном характере. Эйлуин ценил египетские артефакты больше всего на свете – даже больше любви и семьи. И охранял их так же ревностно, как ребенок охраняет свои игрушки.

Но почему? Да, древние реликвии бесценны, но к чему прятать их в этом огромном доме-мавзолее?

Ей хотелось бы отмахнуться от этого как от проявления эгоизма. И все же она чувствовала, что Майлзом руководят какие-то более глубокие мотивы. Мотивы, которые он держал запертыми так же крепко, как и сами артефакты. Не могло ли это каким-то образом быть связано со смертью его отца? Она точно не будет спрашивать его об этом, во всяком случае, пока он в таком дурном настроении.

– Что ж, – сказала Белла, пытаясь говорить спокойнее, – вы можете не сомневаться в том, что у меня нет ни малейшего желания реставрировать Эйлуин-Хаус. К тому же я понятия не имею о последних стилях. А уж если говорить о том, чтобы убрать все ваши артефакты в кладовые, то, похоже, вы уже сделали это сами.

– Что, черт возьми, вы имеете в виду?

– Взгляните на этого скарабея. – Белла взяла каменного жука размером с пол-ладони и осторожно смахнула с него пыль и грязь. – Он инкрустирован лазуритом. И все же вы оставили его в ящике с сотней других скарабеев. С таким же успехом он мог оставаться погребенным под песками египетской пустыни.

Эйлуин насупил темные брови. Он выглядел таким грозным, что Белла сочла разумным не упоминать, что он скрывал не только артефакты. Майлз и сам забаррикадировался от внешнего мира. Он не участвовал в жизни общества и предпочитал работать в одиночку, а чью-то компанию с трудом выдерживал лишь тогда, когда это было абсолютно необходимо.

И все же он нанял ее, несмотря на враждебное отношение к ее отцу. Майлз позволил ей разбирать его драгоценные реликвии, пусть и только разбитые. Самое любопытное, он не уволил ее, несмотря на то что она угрожала ему ножом.

Белла бережно положила скарабея на верхний ящик. Возможно, все это лишь служило доказательством того, как остро герцог жаждал объяснения папиного внезапного отъезда из Египта. Майлз хотел, чтобы она вспомнила что-то важное. И Белла желала угодить ему, если это его успокоит.

– Отлично, – внезапно прорычал он, – я даю вам разрешение переставить в этой комнате все так, как вам нравится.

По телу Беллы пробежала дрожь, потому что она никак не ожидала, что Эйлуин уступит.

Ее губы изогнулись в невольной улыбке.

– Неужели? Это же замечательно!

Его угрюмый взор опустился к ее губам, будто он счел ее выражение удовольствия предосудительным.

– Но к остальной части дома не прикасаться! – рявкнул он. – Я не позволю устраивать тут суматоху, перекладывая вещи с места на место. Это понятно?

– Да, конечно, и могу я сказать…

Не дослушав, герцог резко развернулся и направился к двери гостиной.

Белла была ошеломлена. Даже для такого упрямого аристократа его поведение было недопустимо грубым. Раздосадованная, она поспешила за ним, не обращая внимания на боль в ноге.

– Подождите, ваша светлость! Пожалуйста!

Герцог повернулся, одна его бровь была приподнята, его недовольство было почти физически ощутимо.

– Что еще? Вам нужна команда лакеев, которые будут двигать все эти вещи? Можете использовать прислугу как хотите, только не донимайте меня еще и этим.

Белла заскрежетала зубами. Он был невыносим и совсем не походил на того пылкого любовника, который нашептывал ей на ухо всякие нежности. При одном лишь воспоминании о его нежном голосе все ее внутренности начали плавиться. «Мы созданы друг для друга».