Белла разгладила ладонями платье, а затем сделала то же самое с волосами, проверяя, нет ли выбившихся из тугого пучка прядей. Она должна выглядеть хладнокровной и деловитой, надежной помощницей, которой можно позволить работать без присмотра.

Настала пора встретиться со зверем в его логове.

Глава 8

Белла застала герцога на том же самом месте, где она оставила его накануне: перед высокой каменной стелой со странными иероглифами, вырезанными на камне. Поскольку ее чудесные туфельки бесшумно ступали по пыльному паркетному полу, а новое платье цвета морской волны больше не шелестело без многочисленных нижних юбок, он не услышал, как она подошла.

Хотя, возможно, он был просто поглощен своей работой.

Белла остановилась, чтобы рассмотреть его. Герцог сидел на табурете, наклонившись набок, и она смогла увидеть, как белая рубашка обтягивает его широкие плечи. Все его внимание было направлено на стопку бумаг, лежащих у него на коленях. К большому удивлению Беллы, на нем были очки в золотой оправе.

Его брови под спутанной прядью кофейно-каштановых волос были сосредоточенно нахмурены. Когда его указательный палец приблизился к листу бумаги, Белла увидела, что вместо слов на нем были нарисованы символы, похожие на изображения, которые она видела на многих артефактах.

Белла была поражена тем, что сегодня Эйлуин показался ей не таким уж и страшным. Возможно, более человеческий облик ему придавали очки. Или солнечный свет, смягчающий его суровые и красивые черты. Как бы там ни было, он выглядел как обычный человек, сосредоточенный на решении какой-то проблемы.

Но иллюзии Беллы были утрачены, когда герцог бросил через плечо:

– Подойдите ближе, мисс Джонс. Я не кусаюсь.

Раздосадованная тем, что он заметил ее испытующий взгляд, Белла шагнула вперед и остановилась перед ним. Она была полна решимости держаться вежливо ради своих поисков.

– С моей стороны было бы грубостью прерывать ваши размышления, – проговорила она. – Я часто замечала у своего отца такое же выражение сосредоточенности, когда он работал со своими записями. Отец всегда просил меня подождать, пока он закончит.

Эйлуин повернулся на табурете, снял очки и посмотрел на нее снизу вверх. Когда его проницательные карие глаза оглядели ее новое платье, он нахмурился еще сильнее. Мисс Джонс приготовилась к женоненавистническому замечанию. Выражение ее лица оставалось спокойным и сдержанным, а про себя она решила прибегнуть к дипломатии, чтобы отклонить любую критику.

– А что за записи он вел? – поинтересовался Эйлуин.

– Отец? – переспросила Белла, сбитая с толку его вопросом. – Ну-у… в конце каждого дня он записывал свои мысли и наблюдения об объекте, который он исследовал. Он писал очень быстро, и его почерк оставлял желать лучшего. Иногда, когда отец исписывал целый том, он просил меня отредактировать и переписать свои записи.

– Вы путешествовали с сэром Сеймуром очень много лет. У вас должно быть много таких записных книжек. Где они сейчас?

Белле не хотелось говорить герцогу, что бумаги ее отца все еще лежат в ящиках в их оксфордском колледже. Эйлуина все это не касалось.

– Они… хранятся… ждут времени, когда я снова смогу работать с ними, – уклончиво ответила она.

– Вы все еще их редактируете?

Белла не решалась открыть свои планы на будущее этому человеку. Хотя, возможно, они убедили бы его, что она действительно интересуется древними цивилизациями.

– Вообще-то я надеюсь когда-нибудь собрать лучшие его записи и объединить их в книгу, пригодную для публикации. Думаю, ученые были бы рады прочитать о путешествиях папы в дальние страны. Он очень много знал о далеких местах, куда западные люди редко наведываются.

Отложив бумаги, герцог поднялся во весь свой внушительный рост.

– Мне любопытно. А он вел дневник о своем пребывании в Египте?

Белла подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и ее сердце на мгновение замерло.

Доминирующее мужское начало в Эйлуине было так очевидно, что она потеряла самообладание. Глаза герцога походили на темные зеркала, скрывающие его мысли. Хуже того, в его пытливых вопросах таилась напряженность, которую она не вполне понимала.

– Если папа и делал там заметки, я их никогда не видела, – ответила она. – Я понятия не имею, что случилось с его ранними записями и делал ли он их вообще в то время. А почему вас это интересует?

– Потому что если бы вы их прочитали, то получили бы элементарные знания об истории Египта. Но, похоже, вы в этом деле еще новичок.

Герцог вновь обрел надменный вид. Белла про себя окрестила его «герцогским».

– Со всем моим уважением, ваша светлость, хочу заметить, что я никогда не утверждала обратного. Но, возможно, вам понравится, что я взяла на себя смелость позаимствовать в вашей библиотеке книгу об истории Древнего Египта, чтобы начать заниматься самообразованием.

– Да уж, звучит обнадеживающе, – с едким сарказмом промолвил он. – Ну ладно, вы потратили впустую немало моего времени. Я покажу вам, где вы будете работать. – И, словно она была собакой, которая должна бежать за ним по пятам, Эйлуин скомандовал: – За мной!

А потом он прошел мимо нее и направился к двери.

Следуя за ним, Белла подавила вспышку раздражения. Неужели никто и никогда не учил его хорошим манерам? Она сердито смотрела на его узкую талию, конусом сужавшуюся к бедрам, на длинные ноги, обтянутые черными брюками. Без сомнения, он считает, что его высокий титул герцога дает ему право повелевать низшими существами. Но сейчас не феодальные времена. Она – независимая женщина, а не его служанка. И если он вознамерился запугать ее, то ему это не удастся.

Эйлуин мчался впереди нее по просторному коридору – тому самому, где он накануне увидел ее прячущейся за одной из массивных белых колонн. Приподняв синюю саржу юбки, Белла практически бежала по малиновой ковровой дорожке, пока не догнала его.

– Ваша светлость, я бы очень хотела оценить масштаб вашей коллекции. Я была бы благодарна, если бы вы указали мне на комнаты, в которых вы храните любые египетские предметы.

Он снова смерил ее «герцогским» взглядом.

– Нет, вы не должны бродить тут, где вздумается, и соваться туда, где вам не место.

Белла что было сил старалась казаться легкомысленной.

– Боюсь, мне будет непросто не блуждать тут время от времени, – сказала она. – Существует реальная опасность того, что я потеряюсь в таком громадном особняке.

– В таком случае я посоветовал бы вам побыстрее тут освоиться. Иначе моментально отсюда вылетите.

Белла поджала губы. Его неприветливость не предвещала ничего хорошего для ее миссии. Ей нужно хотя бы предположить, где он может хранить античную карту. Она попробовала еще раз:

– Но если бы вы устроили мне тур по дому…

– Это ни к чему, – перебил ее герцог. – Все рабочее время вы будете проводить в Голубой гостиной.

– В гостиной? – Белла тут же представила себе комнату, забитую альбомами для рисования и мольбертами, карандашами и красками. Как странно! Интересно, чего он от нее ждет? Что она будет рисовать египетские статуи? Стоит ли ей признаться ему, что умение рисовать не входит в число ее достоинств?

Пока Белла раздумывала над этой дилеммой, герцог резко остановился в проходе, рывком открыл большую дверь и вошел внутрь.

Идущая за ним Белла оказалась в гигантской, слабо освещенной комнате с бледно-голубыми стенами и высоким потолком. Лишь несколько тонких солнечных лучиков пробивалось сюда сквозь темно-синие портьеры, закрывавшие высокие окна. Никаких принадлежностей для рисования не было видно. Равно как и признаков обычной мебели вроде столов и стульев.

Вместо этого вся комната была доверху забита ящиками и статуями, вазами и кувшинами, а также тысячью всевозможных других предметов. Затхлые запахи грязи и камня пропитали воздух. Несмотря на полумрак, Белла разглядела, что в этой комнате царит полный хаос по сравнению с аккуратными рядами величественных скульптур в бальном зале. Предметы здесь были меньше по размеру, и многие из них были разбиты.

Ее сердце упало. Если карта находится в этом беспорядке, то понадобятся месяцы, а то и годы, чтобы ее найти. А Эйлуин может прогнать ее из дома всего через две недели.

Или, возможно, даже раньше. Похоже, он уже сожалеет о том, что нанял ее.

– Ваша задача – каталогизировать каждый предмет в этой комнате, – сообщил герцог, устремив на нее суровый взгляд. – Мне нужна письменная оценка того, что нужно сделать для их восстановления. И имейте в виду: все здесь имеет историческую ценность. Вы ничего не должны выбрасывать в мусорное ведро. Это понятно?

– Да, я этому научилась, работая с отцом. Даже крохотный осколок керамики может дать ключ к разгадке того, как люди жили в прошлом.

– Раз уж об этом зашла речь, вы можете начать с сортировки керамических осколков вон в тех ящиках.

Эйлуин указал на штабель деревянных ящиков у окна, а потом развернулся, словно собирался уходить. Отчаянно нуждаясь в информации, Белла преградила ему путь. Она должна разговорить его!

– Могу я раздвинуть портьеры, ваша светлость?

Он наградил ее испепеляющим взглядом.

– Конечно. Это само собой разумеется.

Майлз хотел было протиснуться мимо нее, но Белла не сдвинулась с места.

– Возможно, вы сочтете это глупым вопросом, но я просто хотела убедиться, что солнечный свет не повредит каким-нибудь реликвиям. Документам, например. Египтяне делали записи, только вырубая их в камне? Или они использовали что-то вроде бумаги?

– Папирус, – коротко ответил Эйлуин. – Он был сделан из тростника. Но в этой комнате вы такой бумаги не найдете.

– А-а… Стало быть, вы храните папирус в другой комнате.

Его темные брови сердито приподнялись.

– У меня есть коллекция папируса. В основном это погребальные свитки из гробниц и фрагменты других документов.