Взгляд его переметнулся выше, остановившись на прическе прелестной незнакомки. Со свойственным ей высокомерием она не позаботилась подобрать свои роскошные волосы. Сейчас в них не было ничего, кроме цветущей ветки апельсинового дерева. «Странным выбор, — подумал Стивен, — скромный букетик скорее уж подошел бы робкой девственнице, чем искушенной женщине». Впрочем, в остальном туалет ее отличался безупречным вкусом — именно так, в соответствии со строгими требованиями этикета, должна была быть одета леди, приехавшая на костюмированный бал. И лишь длинные локоны, небрежно разметавшиеся по плечам, добавляли ее облику легкий оттенок доступности. Это была прическа-намек, прическа-призыв, прическа-обещание.

— Ваше здоровье! — шепотом произнес он и шутливым жестом поднял свой бокал, словно готовясь провозгласить тост в честь ее обнаженного плечика. Незнакомка между тем, небрежно играя вилкой, пыталась справиться с непокорной виноградиной. Коварная ягода упорно ускользала от нее, угрожая в любую минуту скатиться с тарелки. Стивену стало ясно, что очень скоро она встанет из-за стола. К. тому же вечер и званый обед были явно не из тех, где принято строго придерживаться формальностей. Однако и сегодня, прежде чем перейти к танцам и флирту, а также к другим, куда менее невинным развлечениям, дамы сначала, как водится, оставят джентльменов на свободе потягивать бренди и дымить сигарами, а сами отправятся в гостиную.

А уж в том, что их ждут бренди и сигары, можно было не сомневаться. Это был своего рода ритуал, а для джентльменов — и тех, кому нравилось считать себя таковыми, — ритуал представлял собой нечто священное. Это был первый из уроков, который следовало усвоить тем, кто мечтал вращаться в обществе.

Ага, он угадал! Незнакомка встала из-за стола и невозмутимо последовала за хозяйкой дома, леди Дункан, на прощание скользнув небрежным взглядом по лицам оставшихся за столом джентльменов. Без нее столовая сразу опустела. Пропало очарование горящих свечей, да и как могло быть иначе, если сейчас огоньки пламени не могли больше плясать в ее глазах, а отражали лишь холодный блеск хрусталя и тусклый свет серебряных приборов. И бренди больше не пьянило его — при мысли о восхитительной незнакомке кровь Стивена и без того уже кипела в жилах. В эту минуту он мечтал лишь о том, чтобы коснуться губами ее нежной белой кожи. Однако он знал, что вряд ли сможет удовлетворить сжигавшее его желание. «Бастард Кертон будет сегодня держать себя достойно, — подумал он, задумчиво проведя пальцем по тонкому шраму на левой щеке. — Или, во всяком случае, вежливо. Придется терпеть эту скуку еще по меньшей мере час или два».

А скука казалась неизбежной. Намеченные на вечер танцы наверняка начнутся с Баха. Все балы, которые давала в своем доме леди Дункан, начинались с музыки Баха — она была от него без ума. Но затем, как было ему хорошо известно, последуют более современные танцы, а что могло быть приятнее, чем, сделав быстрый круг по залу, пригласить свою партнершу в сад, ярко освещенный китайскими фонариками. Предусмотрительная леди Дункан, которая привыкла проводить большую часть времени в своей летней резиденции за городом, гуляя в саду среди тщательно ухоженных клумб и газонов, заранее позаботилась об этом. И Стивен вдруг поймал себя на том, что мечтает увлечь прелестную незнакомку в один из укромных уголков, уложить ее на траву и ласкать, ласкать без конца.

Он настолько увлекся, что не сразу заметил, что мужчины встают из-за стола. Время пролетело незаметно. Наступил момент, когда джентльмены, оставив в столовой завесу синеватого сигарного дыма и закончив непринужденный мужской разговор, спешат присоединиться к дамам. «И слава Богу!» — с облегчением подумал Стивен. Если уж ему суждено терпеть наскучившие банальности, так пусть их произносят голоса более нежные, чем те, которые он слышал сейчас. Стивен припомнил хриплый голос и отупляющую болтовню лорда Дункана, и мысль расспросить его о девушке моментально исчезла без следа. Сама идея упомянуть о ней в чьем-то присутствии вдруг показалась ему чуть ли не святотатством. Это было все равно что делить ее с каким-то чужим мужчиной.

«Но куда она исчезла?» В раздражении Стивен сорвал с лица черную бархатную маску и отшвырнул ее в сторону. Вокруг царил полумрак. К. тому же — вероятно, из-за тусклого света и этих дурацких портьер, колыхавшихся от сквозняка — ему стало казаться, что пол уходит у него из-под ног. «Какого черта!» — разозлился Стивен. О чем, интересно, думал хозяин, предоставив в распоряжение гостей весь этот нелепый дом со множеством комнат, в которых можно было без труда заблудиться… и к тому же битком набитых уродливой, с острыми углами мебелью?! Нормальному человеку здесь просто повернуться негде! Да у него полночи уйдет на то, чтобы отыскать… ах, вот и она! Сидит в гостиной за крошечным, почти игрушечным письменным столом, вызывающе повернувшись спиной к двери, словно ей позарез нужно написать кому-то письмо, а для этого необходимо хоть ненадолго остаться наедине с собственными мыслями.

Торжествующе улыбнувшись, Стивен перешагнул через порог и вошел в комнату. Хорошенький столик, одобрительно подумал он. Чудесная мозаика из меди кажется теплой в отблесках пламени камина… Но не настолько красивый, чтобы быть достойным ее. Впрочем, для такого бриллианта, как эта женщина, трудно найти достойную оправу. Любая драгоценность мгновенно потускнела бы рядом с ней. Разве сапфиры сияют ярче, чем ее глаза? А какая кожа! Ни одна жемчужина в мире не выдержала бы сравнения с ней. И самые роскошные рубины не в силах соперничать с цветом ее губ… Стивен силился подобрать соответствующую поэтическую метафору, но добился только того, что у него разболелась голова.

— Добрый вечер, мисс Уинстон, — негромко проговорил он, от души надеясь, что правильно запомнил ее имя. И осторожно прикрыл за собой дверь. Вслед ему неслись звуки кантаты Баха. Узнать мелодию было несложно, хотя, строго говоря, музыканты не всегда следовали нотам, а все благодаря доброте леди Дункан, приказавшей отнести им вина, и их собственному слабоволию, не позволившему отказаться от столь щедрого подношения.

— Мистер Кертон. — Казалось, его внезапное появление нисколько не удивило девушку. Во всяком случае, она не выказала ни недовольства, ни раздражения. Впрочем, он не был уверен, ведь лицо ее по-прежнему скрывала маска. Однако ему показалось, что ее изящные брови — а какими они могли быть на столь прекрасном лице? — слегка сдвинулись. — Стало быть, вы меня все-таки вспомнили?

— Белль Уинстон… Конечно же, я вас помню. Я бы ни за что на свете не смог забыть вашего имени, — галантно ответил он, гадая про себя, сильно ли разгневалась бы прекрасная незнакомка, узнай она, что он абсолютно не помнит, что видел ее до сегодняшнего вечера. А может, это просто игра, правил которой он не знает?

Стивен слегка нахмурился. Все-таки встречались ли они уже раньше или нет? Сказать по правде, он не помнил. А вдруг она, раздосадованная его внезапным появлением, только и ждет, чтобы он ушел? Неужто другой уже успел перебежать ему дорогу и теперь не он, а более удачливый соперник завладеет этим прелестным созданием?

Нет, это невозможно, решил он. Ведь она сидела совершенно одна в этой комнате, когда он вошел. Если бы у нее появился поклонник, подумал Стивен, вряд ли он решился бы надолго оставить ее в одиночестве.

Сразу приободрившись, Стивен приблизился к девушке.

— Мне показалось, вы хотите побыть немного в одиночестве, — проговорил он, направившись в сторону кокетливого диванчика из розового дерева, возле которого чья-то заботливая рука расставила шахматы и несколько колод карт. Чувствуя себя немного неловко под испытующим взглядом девушки и гадая, каким образом перейти к ухаживанию, не оскорбив при этом надменную богиню, он смущенно добавил:

— Держу пари, от гвалта в столовой у кого угодно разболелась бы голова. Эта бесконечная болтовня — такая скука.

На алых губах очаровательной девушки промелькнула слабая улыбка.

— Признаться, меня они слегка утомили, — проговорила она мягко, и голос ее, теплый и нежный, целительным бальзамом проник в душу Стивена. Женщины с визгливым, пронзительным голосом вгоняли его в дрожь. — Но мне казалось, что вам и раньше приходилось бывать в Ормстед-Парке на званых обедах. И даже наслаждаться ими.

Стивен пожал плечами:

— Да, я бывал здесь пару раз. Ормстед-Парк — одно из немногих мест, где я чувствую, что мне по-настоящему рады. — Он мысленно похвалил себя за то, что смог произнести эти слова без малейшего оттенка горечи. В последнее время позорные обстоятельства его появления на свет причиняли ему все больше страданий.

— Понимаю. — Она опустила глаза.

— Не все в обществе жаждут принимать в своем доме бастарда. — Стивену показалось, что он ослышался. Невероятно! Ему не верилось, что с его губ слетело это слово. Он выругался про себя — не иначе как выпитое бренди, а может, и ее красота заставили его язык развязаться.

Веки ее дрогнули, взгляд смущенно скользнул в сторону. Было заметно, что ей тоже не по себе.

— Что-то я не слышала, чтобы кто-нибудь рискнул закрыть перед вами двери своего дома, — осторожно проговорила она.

— В общем, да, вы правы… но разве вы рискнули бы приехать в дом, если бы знали, что вас могут вышвырнуть за дверь?

— Нет. Конечно, нет, — призналась Белль. Она надменно и немного задиристо вскинула головку.

Сообразив, что не в меру развязавшийся язык может завести его куда дальше границ дозволенного, Стивен сделал попытку перевести разговор в другое, более безопасное русло.

— Впрочем, иной раз я даже рад возможности отклонить кое-какие из приглашений, — шутливым тоном проговорил он, осторожно присаживаясь на один из хрупких, изящных стульчиков возле стола и делая вид, что разглядывает шахматную доску. — Только представьте себе: ну что такому увальню, как я, делать в салоне какой-нибудь светской леди?

— Боюсь, что, поскольку у меня никогда не возникало особого желания побывать в гостях у какой-нибудь богини большого света, я не могу утверждать, что подобная дискриминация доставляла мне какие-то особые неудобства или огорчения, — ответила Белль.